Неблагая

Я молчу и не шевелюсь, но мозг кипит. Я не хочу верить в то, о чем она говорит. Я хочу только, чтобы меня оставили в покое.
— Я помогу тебе, — говорит Олани. — Я не специалист в магии, но кое-что умею. Рейз умеет больше. Вместе мы…
— Ты не представляешь, каково это — пытаться управлять своей магией, — выдавливаю я сквозь стиснутые зубы. Я сама знаю, что моя магия опасна и непредсказуема; именно поэтому я не хочу иметь с ней дела.
Нет, хочешь. Ты хочешь овладеть ею и выжать из нее всё до капли. Ты же знаешь, что хочешь.
— Я знаю, что тебе тяжело с этим разбираться… — уже мягче добавляет Исольда. Она берет меня за руку и ласково ее сжимает. — Но это нужно сделать. И тебе хватит сил справиться, Сили. Я в тебя верю.
Я выдыхаю и стряхиваю руку Исольды, чтобы вымести мусор за дверь. Краем глаза наблюдаю за сестрой. На ее лице написана обида, но трогать меня снова она не решается. Может, она вспоминает пожравшую дерево огненную волну и голубой свет, мерцавший на моем разъяренном лице, когда она отхлынула. Исольда не стояла на моем пути — но что будет, если в следующий раз она там окажется?
Я не хочу, чтобы Исольда меня боялась. Я не хочу бояться сама себя. Что-то стискивает меня. Где-то внутри с надеждой бурлит магия, почти душит.
— М-мне нужно на воздух, — бормочу я, бросаю метлу и топаю прочь.
К счастью, они за мной не следуют.
К уже меньшему счастью, в зарослях меня поджидает Рейз. Вряд ли он меня действительно подкарауливал, и тем не менее я спотыкаюсь об него в потемках и падаю. В ладони вонзаются сосновые иглы, и я недовольно всхрапываю.
— Пора прекращать так встречаться, — говорит Рейз в нескольких сантиметрах от моей головы. Кажется, мы сталкиваемся третий раз, и я уже не уверена, что он не нарочно это устраивает. По крайней мере, падать на него безопасно — он мягкий, ничего острого из него не выпирает.
— Заткнись, а? — Я неловко его отталкиваю, сидя на земле в безобразном ворохе своих юбок.
Рейз немного привстает на локтях, но явно меня не слушает.
— И что там у вас произошло? Если Олани устраивает засаду для Серьезного Разговора, ничего хорошего ожидать не приходится.
Я неосознанно сгребаю горсть хвоинок и мусолю их в пальцах. Мы медленно удаляемся от гор, выходя на пространство между Восточным и Западным Хребтами, в основном необитаемое. Над головой такие же яркие звезды, как дома, где их не заслоняли горящие допоздна городские фонари. Воздух чистый, резкий, как будто мы — единственные люди на многие километры. Я долго таращусь в темноту, прежде чем сказать:
— Она хотела обсудить мою магию.
— В целом… разумно, — произносит он нерешительно, догадываясь, что ступает на скользкую дорожку. — Ты очень… сильная. Мое счастье, что мы в одной команде.
Тут бы мне ужаснуться, что он говорит словами Исольды, но он добивает:
— Ты ведь не всегда что-то взрываешь, да?
Я крепче сжимаю хвоинки и вдыхаю их терпкий сладкий запах.
— Я использую магию, только если нет другого выхода. И не собираюсь это обсуждать.
На удивление, Рейз задумчиво молчит. Потом снова заговаривает, уже мягче:
— Нельзя никого заставлять использовать магию против воли. На своей шкуре знаю.
Едва сдерживаюсь, чтобы не взглянуть на него с укоризной. В его голосе звучат искреннее сочувствие и боль. От кого угодно ожидала понимания, но не от него.
— Спасибо. — Я колеблюсь, смахивая зеленые чешуйки с рисунка на своей ладони. — Я не собиралась его красть. Не понимаю, почему именно я.
— Я же говорил, я везунчик. — Странно, но он снова смеется. Почему он так несерьезен? — Никто не знал, что для этого нужен подменыш, даже Лейра. Ты просто там оказалась, а теперь вынужденно застряла в компании идиота-перевертыша, которого надо отвести в забытую судьбой крепость, и мои предки явно не продумали нюансы. Может, к тому времени, когда мы туда доберемся, я смогу решить, хочу ли обрести наследие своего рода или попросту сжечь его дотла.
Я просто его слушаю. У Рейза определенно сложные отношения с родней, но это меня никак не касается. Лучше промолчать, потому что, если его планы будут иметь для меня значение, я начну сомневаться, правильно ли мы поступаем.
 
Его лицо светлеет.
— Что такое, Исилия? О чем задумалась?
Вряд ли ему вправду интересны мои мысли. Я просто пешка — пешка, которой хорошо заплатят, когда это проклятое испытание закончится. Жду не дождусь, когда Судьба снова станет только нашей с Исольдой, потому что мне очень хочется вернуться в нормальную жизнь. И да, его правда: он идиот. Наконец, я решаюсь спросить:
— И зачем мне все это знать?
Рейз делает паузу, задумывается. Слышится только гул устраивающихся на ночлег насекомых.
— Потому что я вряд ли могу не нравиться тебе сильнее, чем уже не нравлюсь, — говорит он, старательно пытаясь придать легкости своему тону. — Что мне терять?
Я не смотрю на него, но ощущаю, как он близко. Не знаю, отстраниться или сделать вид, что мне все равно.
Ну, он хотя бы не говорит о магии. «Опасной», — повторяет голос Исольды где-то в подсознании, снова и снова. Опасной, опасной, опасной.
И потом другой голос: Умница.
Я потираю руки, нажимая на центр компаса, чтобы сосредоточиться.
Рейз тянет ко мне ладонь, как бы спрашивая. Я нерешительно даю ему левую руку. Он бережно поворачивает ее к лунному свету, будто боясь сломать. И впервые по-настоящему рассматривает компас.
Я смотрю на наши руки.
— Почему именно подменыш?
— Не знаю. — Рейз тихонько вздыхает. — Но я уверен, что это связано с твоей магией. Может быть, мои предки хотели, чтобы их потомки сотрудничали с фейри, если понадобится получить доступ к хранилищу. Это вроде бы… справедливо.
— Вообще не справедливо! — не задумываясь, отвечаю я. Но руку не убираю. Я смотрю на него, желая, чтобы он понял, насколько сильно я пострадала. Впервые замечаю бледную россыпь веснушек на его носу и щеках. — По отношению ко мне.
— Согласен, — мягко говорит он, проводя кончиками пальцев по серебристому рисунку. — Впутывать тебя однозначно было ошибкой.
Он одаривает меня еще одной косой улыбкой и отпускает мою ладонь.
Хоть в чем-то сошлись. Уже хорошо.
  
Глава 19
 
Когда я возвращаюсь в вагончик, Исольда встречает меня со стиснутыми зубами.
— Сол… — говорю я тихонько, потому что эти двое снаружи вряд ли уже спят. — Ты изви…
— Я понимаю.
На этом диалог окончен. Ее тон резкий, как щелчки ножниц по ткани, и все мои возможные извинения, все мои призывы понять меня и утешить осыпаются, как нитки под лезвиями.
Почти весь следующий день мне удается не упоминать магию и не использовать ее, хотя я чувствую, что Исольде очень хочется начать беседу. Она постоянно бросает на меня странные взгляды, словно я — замок, который она сможет взломать, если подступится под правильным углом.
Когда мы останавливаемся на ночлег, Олани собирает свои вещи. Исольда смотрит на боевой посох, как будто вспоминая ту драку под дождем — и все ее опасные моменты. Однако она делает шаг и говорит:
— А ты случайно не можешь меня научить? Никогда в жизни не дралась квотерстаффом.
Олани с готовностью соглашается.
Мы с Рейзом усаживаемся как можно дальше друг от друга и наблюдаем за поединком Олани и Исольды. Наступили сумерки, желтая луна едва взошла, но темнота, похоже, только добавляет им куража. В этот раз мы стоим на вересковом поле, и я чувствую аромат цветов, хотя их лиловые лепестки уже почти не видны в ночи. Осень разбавляет прохладой духоту последних дней лета, и после заката становится зябко.
Я мерзну, по мне бегут мурашки. Дрожу. Вот бы костер грел хоть немного сильнее…
Внезапно меня обдает жаром. В ответ на мой случайный запрос ночь прорезают ярко-желтые языки пламени, и на секунду мне кажется, что лицо Рейза объято огнем.
Он вскрикивает и резко отшатывается, тяжело падая на землю и дрыгая руками и ногами, как перевернутый жук.