Карбон (СИ)
Давид, устремившись к нему, запнулся, и Борис схватил его за локоть, чтобы удержать и осторожно отвести.
- Смотри, - шепнул ему Давид и начал вытворять с пилоном все, что приходило ему в голову.
Борис смотрел. Как и все, кто находился в павильоне.
И Борис был уверен - ни у кого не было приличной мысли.
Давид двигался так, что мозги разом отказывали. Наверное, это было не очень профессионально. Он просто поднимался, раздвинув ноги и держались за пилон, он просто спускался, наваливаясь на опору спиной, он просто ходил вокруг, держась за шест и двигая плечами…
Он просто находился в каком-то своем измерении, не обращая внимание на других, а другие просто смотрели, приоткрыв рты.
У Давида Феретти было тело, от которого не получалось отвести взгляд. Смуглое, крепкое, совсем не тощее, такое мужское… За него так и хотелось ухватиться. Хотелось потрогать. Прикоснуться.
- Ты испорчен. Развращен. Инфицирован. Он заразил тебя. Лечение необходимо, - слышал у себя в голове Борис голос Тимеи.
Борис с ней соглашался.
Он испорчен.
Развращен.
Инфицирован.
Но лечиться Борис не хотел.
Он бы, скорее, разорвал все вены на свои запястьях, чем согласился на исцеление. Интересно, как называлась эта болезнь?
- Майкл! Это для тебя! Смотри! - внезапно крикнул Давид и прыгнул на пилон.
Видимо, чтобы показать какое-то профессиональное движение.
Борис заметил опасность первым. Пилон просто начал заваливаться. Вместе с Давидом.
Действительно, настоящий лось! Это надо было - повалить шест.
Борис успел в самую последнюю секунду. Поймать нормально, правда, не удалось. Борис сделал так, чтобы Давид хотя бы приземлился удачно. То есть прямо на Бориса.
Так что Давид, умница такая, опрокинул не только пилон, но и самого Бориса.
Это было больно, даже не смотря на нечеловеческую подготовку. Борис принял на грудь килограммов сто - или сколько там весил Давид… Дышать пару секунд было практически невозможно. Каблук лаковых сапог вонзился Борису в ногу, а Давид ещё и в рубашку ему вцепился, оторвав все пуговицы.
- Живой? - несмотря на весь дискомфорт, в первую очередь подумал о Давиде Борис.
Оглушительная тишина внезапно лопнула.
Режиссёр истошно завопил:
- Кто?! Кто неправильно установил пилон?! Почему нарушили вертикальность?!
А, так он неправильно был установлен… Ладно, чья-то диета отменяется.
Борис тяжело вздохнул, схватил за плечи Давида и поставил его на ноги. Кожа Давида была горячей и влажной. Почти бархатной на ощупь…
Борис решительно уничтожил все пагубные мысли в своей голове.
- Живой? - ещё раз твердо спросил Борис у Давида.
Тот подозрительно молчал. Борис с беспокойством посмотрел на Давида и увидел, что он не отводит свой взгляд от… От живота Бориса?
И чего Давид там заметил, интересно?
А потом Борис понял, что его рубашка лишалась пуговиц и что Давид увидел под ней тело совсем не уборщика помещений.
Нет, все-таки надо было под низ надеть майку. Майку Давида, как Борис изначально и планировал.
Дерьмо.
- Вау, у тебя потрясающее тело! - воскликнул на весь павильон Давид, - Боже, зачем ты, вообще, носишь рубашки?! Ходи без них! Можно я потрогаю?
Непосредственность Давида когда-нибудь его убьет.
Борис запахнул одной рукой рубашку, а второй - перехватил запястья Давида. От греха подальше.
- Шикарное тело? - переспорил жадно режиссёр, - Это то, что нам нужно! Ни одной подходящей модели для того кадра, который я хочу получить!
- Так, сейчас разденешься, - обратился он к Борису, - Тебя в порядок приведут и снимем сцену, где ты удовлетворяешь сам себя…
Что?!
- Нет, - твердо и холодно произнес Борис.
- Что значит «нет»? - не понял режиссёр, - Кто не хочет появиться в клипе настоящей звезды?
Очевидно, Борис.
- Нет значит нет, - грубо бросил в ответ он.
Режиссёр открыл было рот, чтобы начать возражать, и Борис понял - это надолго.
Пора было прекращать это.
- Я ухожу, - спокойно кинул Борис Давиду и поспешил свалить из комнаты.
Борис, конечно, не планировал никуда сбегать. Ему просто нужно было скрыться с глаз режиссёра и подышать свежим воздухом.
Но Давид понял его превратно.
Он подумал, что Борис увольняется.
- Не уходи! - Давид выскочил за ним на улицу, - Пожалуйста! Я повышу тебе зарплату! В три, четыре раза… Десять, сто раз!
Давид выскочил за ним в одной своей сетке. Даже не прикрылся. Придурок.
Холодно же.
- Я до сих пор не видел никакой зарплаты. Не надо кормить меня завтраками, - лениво огрызнулся Борис, а потом успокоился и устало выдохнул, - Мне не нужны деньги. И я не увольняюсь. Мне просто надо немного отдохнуть.
- Это слишком для тебя, да? - перебил его поспешно Давид, - Совсем не твоё? Осуждаешь, таких как я, верно? Считаешь меня порочным? Грязным?
Борис застонал.
- Ты с ума сошел? - искренне возмутился он, - Да, это слишком для меня. Для меня. Меня! Понимаешь? Не для тебя. Мы все разные. И у нас свой уровень комфорта. Заниматься самоудовлетворением на камеру - это точно не мое. Но я не собираюсь осуждать других за это. Это же их дело. Я-то тут при чем?
- Тем более, меня заставляли, понимаешь? - мрачно добавил Борис, - Я сказал «нет», но меня продолжали уговаривать. Терпеть это не могу.
И Бориса и так не было свободы выбора. Он не хотел лишатся ее последних крупиц.
- Но тебе бы не понравилось, если бы я такое устроил, верно? - вдруг сказал Давид.
- Да, тебе уже хватит дразнить людей, - тяжело вздохнул про себя Борис, а вслух произнес, - Какая разница, понравилось мне или нет? Тело-то твоё, правильно? Мое мнение здесь не учитывается.
Давид очень внимательно смотрел на него и молчал.
Интересно, о чем он думал?
Борис отдал бы многое, чтобы хотя бы на пять минут иметь способность читать его мысли.
Они смотрели друг другу в глаза, пока Давид не вздрогнул от холода.
Вот теперь Борис ругал уже самого себя.
Он поспешно набросил свою куртку на плечи Давида, удерживая полы своей рубашки.
Давид пробовал протестовать, но быстро сдулся под суровым взглядом Бориса.
- Чувствую себя шлюхой, которую пожалел и попытался прикрыть от чужих взглядов священник, - нервно хихикнул Давид, - Но не слишком удачно. Все равно все видно.
- Ты не шлюха, - резко оборвал его Борис, - Что такое шлюха, вообще? Что такое проститутка - да, знаю, а что такое шлюха - нет. Это ругательство, да? Не ругайся, пожалуйста.