Два дня до солнца (СИ)

Дверь бесшумно открывается. Первым делом Чех видит сонного встревоженного Мороза, который недоумённо пялится на поднимающегося с пола Ябо. Услышав выражения бога, Чех приподнимает бровь. Интересно, где он набрался такого лексикона?
— Ну, что уставились? — весьма невежливо спрашивает Ябо, снова забираясь в кресло. — Я упал.
Звучит это правдоподобно, но Чех прищуривается. То ли координация пошаливает, то ли есть ещё какие проблемы ― например, тесная эмоциональная связь создания с Создателем. Если так, плохи дела. Ябо не сумеет полностью контролировать свои поступки.
— Всем баиньки, — сообщает Ябо, натягивает одеяло.
Мороз переводит озадаченный взгляд на Чеха.
— Спи, — машет тот рукой, закрывает дверь.
Потом снова направляется на кухню, прикидывая, насколько неприятностей стало больше.
Звонок среди ночи — верх неприличия, но вряд ли Конец Света его отругает. По ночам он не спит — сова, трудоголик и очень странный тип.
Он берет трубку сразу, не дав сказать ни слова:
— Подозревал, что ты не можешь, когда я живу спокойно.
Чех усмехается и закрывает сайт Одесского Оперного театра ― вдруг Ябо встанет снова. А так… нечего всяким богам совать нос в чужие дела.
— Ты меня знаешь. Хочешь поработать?
Повисает тишина. Конец Света слишком хорошо знает Чеха, чтобы говорить «сразу да». С другой стороны, Чех прекрасно знает, что Конец Света не сможет ему отказать. 
— У меня нет выхода?
— Нет. Но тебе понравится.
У Чеха выходит разобрать фоновую музыку за голосом собеседника. Что-то тяжёлое: басы и рокот барабанов — опять Конец Света не даёт покоя соседям. Впрочем, это нормально.
— Когда прибудешь?
— Дня через два-три, — отвечает Чех, — надо кое-что уладить.
— Хорошо, — тяжёлый вздох, — жду.
Короткие гудки — Конец Света не любит прощаться.
Чех только качает головой: с кем приходится работать… Некоторое время он смотрит в залитое тьмой окно, чувствуя, что накатывает неприятное волнение. Этого ещё не хватало. Он быстро набирает знакомый до боли номер. Долгие гудки, во рту почему-то пересыхает. Отметив это, сам себя успевает отругать. Давно не мальчик, Эммануил Борисович, пора бы и честь знать.
Трубку наконец-то взяли.
— Алло? — голос женский, низкий, тягучий как мёд.
Чех невольно вздрагивает: ожидал чего угодно, но только не этого. Во всяком случае, сейчас. Показалось, что кухня вдруг наполнилась мягким журчанием.
— Дана?
— О как, — отвечает лениво, чуть растягивая слова, — не думала, что решишь развлечься ночной беседой.
Чех прикрывает глаза, облокачивается на кухонный стол. Перед глазами появляется она — спокойная, уверенная, движения плавные, будто вода. Волосы золотятся под светом лампы, с округлого плеча сползла тонкая шёлковая лямка комбинации, пухлые губы улыбаются, но глаза непроницаемы.
— Мне нужен Стольный, — сухо говорит он.
— Да, — всё тот же тон, только слышится в нём уже не ласковый ручеёк, а лёд. — Подожди, сейчас позову.
  
Глава 5. Черное. Белое. Красный
 
Тот, о ком не знает Дмитрий Мороз
Наше время
Он отвечает не сразу.
Только смотрит, чуть склонив голову к плечу. Есть в этом движении что-то неестественное: вроде бы обычное движение, ничего такого, а смотришь ― и всё не стыкуется.
И взгляд этот, который словно вытягивает душу... Кажется, что куртка вовсе не спасает от холода. Он исходит от светлых глаз незнакомца. 
До меня даже не сразу доходит нелепость всей ситуации ― ведь он по-прежнему держит мой смартфон. Который, кстати, вполне мог бы повредиться при падении. 
Наконец я неловко забираю его, успев пробормотать:
― Спасибо.
― Осторожнее с кофе, ― произносит незнакомец, глядя куда-то на черную воду.
Успеваю перехватить стаканчик, уже опасно кренящийся на меня. Чувствую себя до отвращения глупо. Сегодня не день, а прямо подборка нелепых ситуаций: встреча с Яраслановым, дурацкая корона на обложке и вот сейчас… тоже.
― Спасибо, ― повторяю я более прочувствованно.
Повисает тишина.
Незнакомец не собирается представляться. Во всяком случае, точно не спешит. Это начинает нервировать.
  
Откровенно хочется развернуться и пойти домой. Подальше от всего… странного.
Но вместо этого я быстро отправляю смартфон в карман, потом разберусь с Игорем.
Подозрительно смотрю на стоящего рядом человека. Черное. Белое. И только тусклый огонёк серебра в ухе.
― Откуда вы знаете моё имя? ― осторожно уточняю я, решив переформулировать вопрос.
Он наконец-то переводит взгляд на меня.
Голова почему-то начинает кружиться. Будто земля метнулась из-под ног черной лентой, оставив меня в воздухе.
Тут не слишком хорошее освещение, но я четко вижу: глаза у него настолько светлые, что впору заподозрить специальные линзы. Да и зрачок какой-то… очень маленький.
― Называйте меня Данила Александрович, ― произносит он. ― В каком смысле почитатель вашего… таланта.
― Читаете книги?
Надеюсь, вопрос звучит нормально.
Всё моё общение с читателями проходит через сайт, я уже привык, что в основном они где-то далеко. Пусть я не скрываю свою личность, фотография есть на порталах вроде Фантлаба и Ливлиба, но всё равно вот так… чтоб на улице кто-то подошел ― это из разряда фантастики.
Он улыбается. Улыбка такая же, как и взгляд. Холодная. Кажется, тронь ― зазвенят льдинки. Или это я уже начинаю фантазировать не к месту?
― Мой совет вам, Антон Владимирович, ― говорит он, и я замираю на месте, загипнотизированный шелестом ветра и плеском волн в его словах. ― Посидите дома, займитесь своими делами. Сейчас не лучшее время для поездок.
Я невольно вздрагиваю, словно получаю пощечину нечеловеческой рукой.
― Вы о чем?
На этот раз улыбки нет.
Зато не пойми откуда поднимается ветер, треплет его волосы белым пламенем, подсвечивает глаза стальными огнями. 
Миг ― его пальцы касаются моих.
Прикосновение ― удар, вспышка боли, разлетающаяся серебряными лепестками перед взором.
И… звёзды вдруг так близко, можно протянуть руку и коснуться. Под ногами расстилается целый город. Если глянуть вниз, то голова закружится, один неверный шаг ― и сразу полетишь вниз.
Но упасть не дадут ― крепко держит чья-то рука под локоть. От шепота на ухо льется по всему телу ледяной ток:
― Лучше остаться дома. Переждать.
Я резко распахиваю глаза. Господи, когда только успел их закрыть-то?
Возле меня никого нет.
Смотрю по сторонам ― пусто.
Но ведь не могло же почудиться!
Кофе давно остыл, я просто опускаю его в урну и быстрым шагом покидаю территорию порта.
Хватит. Нагулялся.
Понятия не имею, что сейчас произошло, но мне это совершенно не нравится.
Ощущение, что каким-то образом я вляпался в странную игру, где никому не интересно моё мнение, поэтому приходится подстраиваться под остальных.
Поднимаюсь по улице я довольно быстро. Мимо временами проезжают машины, проходят люди. Молодёжь повыходила на прогулку. Впрочем, не только молодёжь.
В какой-то момент кажется, что передо мной маячит стройная фигура высокого мужчины: белые волосы до плеч, черные рубашка и брюки.
Дыхание перехватывает.
Да это же тот самый Данила Александрович.
Представился, кстати, так… с пафосом, что ли. По виду у нас не большая разница в возрасте, но назвать его одним именем язык не повернется.
Я ускоряю шаг, практически бегу, чудом не врезаюсь в девушку, выгуливающую белого скандального пуделя.
― Извините, ― успеваю пробормотать под аккомпанемент тявканья пса, ухожу с траектории их пути и снова бегу.
Он останавливается на перекрестке напротив художественного музея. Ждёт, пока на светофоре загорится зелёный.
Почему расстояние между нами не уменьшается?
Справа доносится взрыв смеха. Невольно бросаю взгляд на группку подростков, проходящих мимо.
Возвращаюсь взглядом к перекрестку и…