Важна только любовь
Пальцы Каттера обвились вокруг ее запястья, глаза их встретились. Ненависть, сжигавшая ее минуту назад, вдруг исчезла. Сердце взволнованно забилось, от груди до бедер прошла волна жара, столь мощная, что у нее перехватило дыхание. А она-то думала, что горечь, так долго копившаяся в душе, должна выжечь все чувства и желания.
А взгляд у Каттера открыт и честен — он не солжет ей. Он — единственный мужчина рядом с ней, который не солжет. И его глаза говорят, что он хочет ее.
Каттер взял Адриану за руку и придвинулся ближе, пока его бедра не прижались к ней. Его губы приблизились к ее губам с жаром, пугающим его самого. Это было не утешение, не помощь — это была жажда.
Он обнял ее за плечи и осторожно опрокинул на мягкую землю. Опустившись сверху, он прижал ее всем телом. Она немедля обвила его ногами, раскрываясь перед ним. Его губы исследовали ей лицо — подбородок, щеки, веки, гладкую кожу, согревающуюся под его поцелуями… Едва слышные постанывания Адрианы сводили его с ума. Он приподнялся и расстегнул верхнюю пуговицу ее блузки, потом вторую…
Изумрудно-зеленый атлас и белая, как сливки, кожа… Со стоном он склонил голову и коснулся ложбинки, языком проводя по коже и ткани влажные полосы. Потом двинулся к вершине холмиков грудей, скрытых атласом, и она выгнула спину, отдавая себя его ищущим губам. Волосы у нее рассыпались, словно золотое облако, глаза закрыты, темные ресницы лежат на горящих щеках, раскрытые влажные губы порозовели… Его пальцы все еще возились с последней пуговицей, он дрожал от нетерпения, от жажды ласкать ее еще полнее…
В этот момент со стороны дома послышался знакомый шум.
Руки у него замерли, хотя сумасшедшее желание еще переполняло. Долгие годы он собирался починить входную дверь, а до него это не один год собирался сделать отец. Хорошо, что так и не собрались. Он склонился и положил голову ей на грудь, закрыв глаза, стараясь овладеть собой. Дождался, пока успокоится дыхание, — вот теперь можно идти здороваться с родителями. Впервые в жизни он порадовался, что отец стал медлителен и не скоро доберется до своего кресла. Он поднял голову, и пальцы Адрианы соскользнули с его волос, которые она нежно поглаживала.
— Это мои родители…
Она кивнула, и он медленно поднялся. Адриана тоже быстро пришла в себя: застегнула все пуговицы и встала, отряхивая шорты и заправляя рубашку за пояс. Убрала волосы за уши, привела себя в порядок — и вновь стояла перед ним спокойная, классическая; кто поверит, что под блузкой со строгим цветочным орнаментом изумрудный атлас, еще влажный от его языка… Каттер сломал два стебля, которые они повредили, и добавил их к жалкой кучке сорняков — все, что успели выполоть. Провел рукой по траве, сглаживая елея от их тел, и протянул ей руку. Адриана без колебаний приняла ее. Глаза их встретились, и она улыбнулась. Сердце у него сделало странный кульбит — забилось в новом, радостном ритме. Он улыбнулся в ответ.
— Пойдем, познакомимся с моими предками.
В тот же день позже Каттер сверлил стену, чтобы повесить аптечку, угрюмая Лиза наблюдала за ним. Адриана скрылась на кухне с папкой, которую привез Лу. Она так соблазнительно покусывала кончик карандаша, нажимая кнопки калькулятора, что ему пришлось закрыть дверь в ванную, чтобы это зрелище не мешало работать.
Дрель издавала ужасающие звуки, и Лиза зажала уши руками.
— Долго еще?
— Почти готово. — Последняя порция каменной крошки выпала в раковину. Вот и все. — И достал аптечку из коробки.
— Ты все еще на меня сердишься? — наконец осведомилась Лиза.
— Нет, не сержусь.
— Нет, сердишься.
— Да нет же!
— Думаешь, я сдалась, да?
— Нет, не думаю.
— Думаешь, мне надо было позволить тебе копать дальше, да?
Голос у нее звучал агрессивно, и эта ярость тронула его — бедная девочка…
— Лиза, послушай…
— Мама понимает в цифрах, Каттер! — настойчиво произнесла она, словно он с ней спорил. — Если она читала этот отчет и он ее не убедил, я ей верю.
Если она…
— Ты не можешь говорить помедленнее? — Он опустил аптечку на пол и повернулся. — Я тоже ей верю.
— Правда?
Он кивнул. Харви, конечно, сделал все это, но Адриана права: доказательств нет и уже никогда не будет.
— Сегодня днем я перечитал отчет и подумал о том, что сказала твоя мама. Все лежит на поверхности, и обвинить твоего отца — самое простое. Но возможно, все подстроено и кассир не смог опознать его как человека, забравшего деньги, так что…
Лиза понимающе кивнула — И пока мы не найдем денег…
-..Мы не можем доказать ни той версии, ни другой, — закончил он за нее. Ты искала конкретных неопровержимых доказательств, Лиза. Извини, не думаю, что смогу найти их для тебя.
— А у тебя нет никаких предположений относительно денег?
— Ни одной догадки, — признался Каттер. — Если твой отец взял их, похоже, они где-то спрятаны.
— Других зацепок нет?
Он пожал плечами. Была у него одна мысль… Вот только как заговорить с Адрианой о той, другой женщине? Спросить, мог ли Харви оставить ей деньги… Ни за что на свете! Каждая тропинка в этом деле упирается в непреодолимую каменную стену. А он давно научился не тратить попусту время и не биться головой об стены.
Лиза задумалась.
— А если у тебя появится зацепка, станешь с ней разбираться?
Бросила бы она это дело!
— Лиза… — с беспокойством начал он.
— Я имею в виду — гипотетически.
— Ты ничего такого в виду не имеешь, так что выкладывай.
— Да это, в сущности, неважно. — Она распустила волосы, развязав голубую ленту, и встряхнула ими. — Мы с папой много играли с компьютером, вот и все. У него осталось множество программ — на моей машине, наверху. — Она вытянула руки, как дорожный регулировщик. — Понятия не имею, связаны ли они как-то с денежными переводами, но кто знает…
Каттер скрестил руки на груди и терпеливо ждал продолжения.
— За несколько дней до смерти отца я заметила, что он стер свою директорию, все файлы пропали. Твое мнение об этом?
Вдруг он понял, что чувствовала Адриана. Ничего хорошего не принесут эти поиски — содержание удаленных файлов все равно не узнаешь. Возможно, это полный список переводов, которые делал Харви, начисто выскребая счет своего клиента, или программа, заметавшая следы его незаконной деятельности.
— Мое мнение, — медленно произнес он, — что вы отлично провели время в Диснейленде. И только это важно.
Лиза, кажется, вздохнула с облегчением, как будто надеялась, что именно это он и скажет.
— Нет доказательств, нет и правды? Каттер кивнул.
— Ладно, тогда все. — Она поднялась и позвала:
— Ма-ам! Что у нас на ужин?
— Бурито с черной фасолью, — ответила Адриана каким-то отрешенным голосом.
— Здорово! А можно Каттер останется на ужин? — Лиза открыла дверь и подбежала к матери. — Бурито с черной фасолью у мамы получается просто объеденье!
Адриана подняла глаза и встретилась с ним взглядом — комнату тут же заполнило невидимое электричество. Он снова будто увидел изумрудный атлас, почувствовал запах теплой земли и горячей кожи — ив тот же момент понял, что безумно хочет ее. Совершенно это ни к чему.
Вообще события приняли неожиданный оборот. Его работа всегда предполагала разного рода неприятности, но тут случай особенный. Ведь он вошел в жизнь Адрианы под вымышленным предлогом, как лакей Джонатана Раунда. Его послали рыться в ее белье, пока оно еще в шкафу, а не у нее на теле.
Пора ему подумать о самоконтроле. Но как контролировать лесной пожар? Он ведь только и мечтает, как бы снова целовать Адриану, и сделает это при первой возможности. Подбросит топлива в костер своей страсти — и тот взовьется до небес…
Адриана чувствовала, как лицо у нее пылает.
— Конечно, Каттер, я буду рада, если ты останешься. У нас всегда полно еды. И Бланш обещала прийти.
Потребовалась вся сила воли, чтобы отвести от него взгляд и повернуться к Лизе. Она зацепилась взглядом за лицо дочери, как за спасительную соломинку, но вдруг это детское, в веснушках, лицо разительно изменилось — побледнело, губы поджались, глаза сузились. Лиза переводила взор с матери на Каттера и обратно, и в нем ясно читалось: «Держись подальше, он мой!».