Маленькая незнакомка (ЛП)

Он беззвучно смеется и делает длинную затяжку.
Тишина, а затем, словно что-то переключается в нем, он отбрасывает полувыкуренную сигарету и встает. Я провожаю его взглядом, и он не дает мне ни секунды на размышление или движение, прежде чем хватает меня за руку и поднимает на ноги, увлекая к палатке, которую мы делим.
Я чуть не падаю, но его хватка удерживает меня на ногах.
Он держит мою руку в своей, расстегивая молнию палатки, чтобы я могла войти первой.
— Что происходит? - спрашиваю я, оглядываясь по сторонам, чтобы посмотреть, не возвращаются ли наши родители.
— Залезай, - показывает он, - или я тебя затащу.
Я вздыхаю и скрещиваю руки, вскидывая бровь в ответ на его угрозу.
— Нет, не затащишь.
Он выполняет свою угрозу, задирает переднюю часть моего свитера и затаскивает меня внутрь, бросая на спальный мешок.
— Господи, Малакай! Неужели тебе нужно быть таким чертовски грубым?
— Да, - показывает он. — Ты никогда не слушаешь, упрямая задница.
— Грубо. Что мы здесь делаем? У тебя все еще похмелье и тебе нужно поспать?
Может, он хочет пообниматься? Он всегда хочет обниматься, когда собирается заснуть. Не думаю, что я когда-либо слышала о том, чтобы чей-то брат был настолько нуждающимся и постоянно вынужденным спать рядом с сестрой, но затем наша динамика резко изменилась, когда он положил мою руку на свой член, тот самый член, о который я терлась задницей - напомнив мне, что я наслаждалась силой, с которой он обхватывал мою руку по всей его внушительной длине.
О Боже. Я все время забываю, что это было, и тогда мои щеки становятся теплыми и покалывающими.
Фонарь горит, и я вижу, как он опускается передо мной на колени, показывая: — Могу я тебя увидеть?
— Можешь ли ты меня увидеть?
Он качает головой и подходит ближе, задирая воротник моего свитера.
— Без этого. - А потом опускает руку к моему бедру, задирая материал. — И этого.
Мои глаза расширяются.
— Зачем? - спрашиваю я, чувствуя, как его дыхание ударяет мне в лицо от его близости.
— Я хочу увидеть тебя, - отвечает он. — Я обещаю не трогать тебя.
— Я уверена, что ты видел много девушек без одежды.
Я внутренне застонала. Почему я должна была говорить как ревнивая чудачка?
— Тебе не нужно видеть меня.
Но я делаю паузу, когда он качает головой.
— Нет.
— Ты не видел?
—Нет, - снова показывает. — К тому же, я хочу видеть твое тело. Почему ты не хочешь мне его показать?
Я судорожно застегиваю молнию спального мешка.
— А что, если родители нас застукают? Ты же знаешь, что это неправильно.
 — Не поймают. Мы услышим, когда они придут. 
— Но... Я... Правда?
Он тупо смотрит на меня.
— Я твоя сестра.
 — И это твой боевой клич. Снимай свою одежду, Оливия. 
Я пожевала губу.
— Я сделаю это, но при одном условии.
Он пристально смотрит на меня, ожидая.
— Мы сделаем из этого игру.
Я улыбаюсь и наклоняю голову, опираясь на локти, как будто мое сердце не собирается вырываться из груди.
— Я задаю тебе вопросы, и если ты отвечаешь на них честно, я что-нибудь сниму. Если ты не ответишь или я пойму, что ты врешь, тогда ты что-нибудь снимешь.
 — Хорошо, спроси меня о чем-нибудь. 
Я сажусь, обнимая колени.
— Ты принимал наркотики прошлой ночью?
Он тихо вздыхает.
 — Да. Некоторые из моих друзей пробовали, так что я тоже. 
Он отщипывает рукав моего свитера.
 — Сначала сними это. 
— Думаю, я сама решаю, какой предмет одежды снимать первым, спасибо большое, - отвечаю я, снимая один из кроссовок. — И не принимай наркотики. Они вредны для тебя - гораздо хуже, чем курение сигарет.
Он беззвучно смеется.
Жаль, что я не могу его услышать. Уверена, он был бы глубоким и насыщенным. Судя по его улыбке, я просто знаю, что услышав его, я растоплю свое сердце или отправлюсь в лес, чтобы просунуть руку между бедер.
— Ты помнишь, как говорить? - спрашиваю я. — Например, знаешь ли ты, как произносить слова и все такое?
  
 —Немного. Я уже давно не говорил вслух. 
Он закатывает глаза, когда я снимаю еще один кроссовок.
— У тебя глубокий голос?
Он наклоняет голову из стороны в сторону.
 — Думаю, да. 
Я стягиваю с себя свитер, обнажая облегающую футболку, и его зрачки расширяются; он смотрит на меня так, как будто никогда раньше не видел меня в одной лишь рубашке. Я иногда сплю в ночной рубашке, так почему он смотрит на меня так, будто хочет съесть?
— Можно послушать? - На удачу я добавляю: — Даже просто произнести мое имя. Или, например, рассмеяться.
 — Нет. 
Я остаюсь неподвижной, и он наклоняется, подталкивая меня плечом.
 — Тебе нужно что-нибудь снять. 
— Ты сказал "нет", значит, ты что-то снимаешь.
 — Я честно ответил на твой вопрос. 
Я фыркаю от смеха и качаю головой, снимая носок - он сужает глаза, и я отбрасываю носок.
— Ты видишь во мне сестру? Потому что у многих моих друзей есть братья, и они... не такие, как мы вдвоем. Я не могу представить их обнимающимися в постели или играющими в эту игру, например. Так что, да, я для тебя настоящая сестра?
Прикусив внутреннюю сторону щеки, он переместился с места и снял свою фланель, бросив ее поверх моего свитера. Контраст моего розового цвета с его черным - это как символ нас: невинной болельщицы и высокого, загадочного курильщика, чья одежда всегда соответствует его черным волосам, человека, которого все сторонятся или на которого смотрят, когда мы выходим на публику.
Когда с нами родители, мы действительно похожи на братьев и сестер, которые просто противоположны друг другу, но когда мы одни - только я и Малакай - мы выглядим странно вместе.
Я неуверенно смотрю на него.
— Ты не хочешь ответить на мой вопрос?
— Нет.
Он покрутил кольца на пальцах и показал.
 — Твои вопросы скучны. 
Я закатываю глаза, хотя внутри у меня все бурлит, как лава, от того, что он отказался отвечать на мой вопрос. Либо он считает, что это было неуместно, либо у него есть секрет, как у меня.
— У тебя есть пирсинг?
Глупый вопрос, учитывая, что лицо у него чистое, на ушах нет, и я не думаю, что у него есть на сосках...
 — Да. 
Я нахмурилась, окинув его взглядом.
— Что? Где?
Он тянется к затылку, срывает с себя футболку, при этом путаясь в волосах. Он не пытается их поправить, а бросает футболку мне в лицо. Сильный запах его сандалового одеколона заполняет мои ноздри, и я стараюсь не подавать виду, что он сводит меня с ума, мои щеки становятся горячими.
Я не могу удержаться, чтобы не опустить взгляд на его грудь - напряженный пресс, как он сидит, татуировки.
 — Почему ты пялишься? 
Я цокаю
— Я не смотрела.
 — Ложь. 
— Мама с папой очень удивились бы, если бы вошли и увидели нас.
Он пожимает плечами.
 — Спроси меня о чем-нибудь другом. 
Его игнорирование возможности того, что нас поймают, немного раздражает. Может, его и не волнуют последствия, но у меня есть совесть, и мне не все равно, что они подумают.
Тем более что мама хочет, чтобы я выбирала между Адамом и Паркером. То есть, оба - категорическое "нет", но мне нужно выбрать.
— Почему ты хочешь меня видеть?
 — Я уже сказал тебе. Я хочу посмотреть на твое тело. 
Мое лицо заливает румянец, который он точно видит.
— Почему? Ты видел меня в купальнике, и еще был случай, когда ты зашел ко мне в душ.
Я закричала, но он, казалось, ничуть не удивился, схватил одно из моих полотенец и прислонился к раковине, ожидая, пока я закончу. У него была своя ванная комната, но мы только что проснулись, оба были покрыты потом от наших сплетенных частей тела, и он не мог потрудиться пойти в свою комнату.