Стоянка поезда – двадцать минут
Шмель приб
лизился.
В одном
из грузчиков,
со спины,
показалось
что-то знакомое.
Роста
небольшого,
крепко
скроенная
фигура.
Военный?
Трое остальных
грузчиков
больше
смахивали
на захиревших
бомжей.
Тяжесть
коробок
клонила
их к земле.
Но видно,
что стараются,
нога за ногу от усталости
едва не заплетается,
но торопятся.
Время
поджимает.
Шмель подошёл
совсем
близко,
и тот, который
выделялся
среди
остальных
выправкой,
обернулся.
— То
варищ
подполковник!
Что ли вы?! — первое,
что невольно
вырвалось
у Шмеля.
— Ка
питан?
— удивился
тот и добавил: —
Что ли я…— Так точ
но!
Вот так встреча!
— Не
ожиданно, да?
— Не то сло
во.
Если сказать
удивлён,
значит,
ничего
не сказать, —
Вячеслав
подошёл
вплотную,
разглядывая
командира.
Тот протянул
ладонь.
Рукопожатие,
как всегда,
крепкое
и мужское. —
Как так? Почему?
Здесь? — Шмель обвёл
взглядом
окрестности
станционных
путей.
— Да, ка
питан,
время
такое,
что уже удивляться,
действительно,
ничему
не приходится, —
мужчина
вытирал
пот со лба грязной
шапочкой,
обнажив
русые
волосы.
— Что про
изошло,
товарищ
командир?
— Ка
кой
я теперь
командир?
Был командир,
да вышел
весь…— И дав
но
вы здесь?— Нет. По
говорили бы,
да не время.
Надо заканчивать
выгрузку.
— Мо
роженая
рыба?— Да. Из Вла
дивостока.
Скоропортящийся
товар.
Хозяин
дал на выгрузку
полтора
часа.— Хо
зяин?
! — удивлённо
воскликнул
Шмель. При всём личном
раскладе
и миролюбивом
отношении
к рыночной
экономике,
капитану
трудно
было поверить,
что этот человек
в поношенном
и выцветшем
камуфляже
и кирзовых
сапогах,
с трёхдневной
щетиной
на впалых
щеках
и есть боевой
офицер —
подполковник
Самойлов.
Тот самый
орденоносец,
участник
войны
в Афганистане,
командир
полка
занимавшего
призовые
места
на боевых
стрельбах,
выигрывая
первенство
ГСВГ. Тот самый
Самойлов,
которому
многие
сослуживцы
пророчили
генеральские
лампасы.
И даже ушло в Москву
представление
на «полковника»
перед
самым
началом
печальных
событий,
связанных
с выводом
и роспуском
ГСВГ, самой
мощной
группировки
из всех четырёх
Варшавского
Договора.
ГСВГ считался
не щитом,
а мечом
Договора,
защищая
Советский
Союз с западного
направления.
Самойлов
с отличием
окончил
Благовещенское
танковое
училище
и бронетанковую
академию.
Подумывал
об академии
Генштаба,
в связи
с чем командующий
армией
твёрдо
заверил:
«Получишь
полковника,
подготовишь
себе замену,
и отпущу
учиться
дальше».
— Ди
визию
вывели
из Германии
в декабре
90-го. В Белоруссию.
В район,
где находились
только
две казармы
для солдат.
Жилья для двух тысяч
семей
не было. Предложили
жить в казармах,
которые
собирались
разгородить
на двести
комнат
и два туалета,
а солдат
предполагалось
разместить
в палатках.
Ни школ, ни детсадов,
ни больниц.
Словом,
приехали
с семьями, со скарбом
в чистое
поле… Чуть позже
дивизию
перевели
в разряд
кадрированных,
то есть определили,
как ты понимаешь,
на отстой
в автопарк.
Жёны-бабы дико взвыли
от такой
перспективы.
Привыкли
в Германии
копаться
в магазинах,
как куры в навозе…
Люди начали
писать
рапорта
и разбегаться
кто куда. И это бы всё ничего,
но пришло
сверху
новое
указание,
полк, точнее,
дивизию
расформировать,
и началось
массовое
сокращение.
— А вы?
— Что я?
— По
чему
сокращение
коснулось
вас, ведь такая
перспектива
светила?
И командование
ценило.
Два звания
подряд
досрочно —
не шуточки…
— Ко
мандование
в такой
ситуации
выбрало
позицию —
каждый
за себя. Ничего
личного.
Хотя я в душе надеялся
на командующего
нашей
танковой
армии,
но генерала
самого
отправили
в отставку.
На грядки
в огороде.
Морковку
выращивать.
— Вов
ремя
я, значит,
заменился
из Германии.
Сначала
переживал,
что попал
в Забайкалье,
но теперь
всё нормально.
— До ка
ких
чинов
дослужился?
— Так и ос
тался
капитаном.
Ушёл из армии
в должности
заместитель
командира
полка
по тылу.— Дол
жность-
то подполковничья.
Почему же
уволился?
— Дол
го
рассказывать.
— И что сей
час?
— Что сей
час,
что сейчас…
Коммерция
сейчас.
Выживать-
то надо…— Же
нат?
— Суп
руга
Юлия. Местная.
Из Забайкалья.
А вы как? Что семья?— Раз
бежались…
— Как?
— Жена ос
талась
с сыном
на западе,
у родителей.
А я как бы на малую
родину
вернулся.
Я ведь родом
отсюда,
из Читинской
области.
— Да вы что?
— Да. А то бы как я здесь ока
зался?
— Тоже ло
гично.
— По
тому
и училище
после
школы
выбрал
Благовещенское
танковое,
потому
что Благовещенск
ближе,
чем, например,
Казань
или Харьков.
Погостил
немножко
у родителей.
Они тоже в деревне.
Тут, недалеко,
под Читой.
В деревне
работы
нет. Поехал
в Читу. В городе
тоже по нулям.
Думал,
может,
повезёт,
может,
в школу
возьмут,
но начальную
военную
подготовку
из школьной
программы
вычеркнули…
— А вы зна
ете,
товарищ
подполковник,
как местные
офицеры
расшифровывают
ЗабВО?
— Нет. И как?
— «За
будь
вернуться
обратно».
— По
чему
так жёстко?
— Мно
гие
служили
здесь десятилетиями.
Но буквально
совсем
недавно,
один знакомый
со штаба
округа
рассказывал,
при содействии
начальника
Главного
управления
кадров
Министерства
обороны
удалось
добиться
замены
для прослуживших
в войсках
округа
десять
и более
лет. У людей
появилась
надежда
попасть
хоть в конце
службы
в какой-
нибудь
другой
военный
округ,
с более
путными
условиями
службы
и жизни.