Заложница в академии (СИ)

Ногти Масон заострились, в волосах появились мерцающие чёрные и розовые перья, глаза стали дико светиться. Она стала пугающе прекрасна, как будто сошла со страниц книжки, а Рейв не то чтобы не мог это прекратить… он не хотел. Ему очень и очень было интересно, что будет дальше. Сирена в деле — это увлекательно, как минимум. Уже после дошло, что так работает гипноз этой дикой девицы.
За это наказан.
Справедливо.
Он малодушно побоялся приближаться к Масон. Ему показалось, что если коснётся её плеч и встряхнёт, или если зажмёт ей рот рукой — случится что-то кошмарное, сродни тому, что произошло на берегу Таннатского океана.
Нельзя приближаться к Масон, нельзя её трогать, смотреть на неё. Говорить с ней тоже не стоит, и тогда всё будет хорошо. Она зацепила с самой первой минуты, как появилась в его доме и это — катастрофа.
— Что вы предлагаете? Вам не кажется, что Брайт Масон не вписывается… в концепцию академии.
— Нет, не кажется, — декан переплетает пальцы и утыкается в них лбом. — Совсем не кажется. Кажется мне другое. Что все тут вообще забыли концепцию академии. Как там говорят? Академия Войны? 
Рейв молчит.
— В “войну” заигрались, ребята. Вы все тут будущие целители…
— А как же ситуация в стране? 
— А это меня уже не волнует. Если я узнаю, что в академии хоть один орденовец, — декан говорит тихо и смотрит Рейву прямо в глаза. — Я разберусь с ним радикально. Тебе есть что рассказать мне на этот счёт?
— Нет, — Рейв не боится.
Он не может сейчас бояться.
Всё слишком далеко зашло.
— Иди. И попроси Масон зайти ко мне через пять минут, она ждёт в коридоре, — декан смотрит будто сквозь стену, и Рейв не сомневается, что, когда выйдет, действительно увидит там Масон.
Он срывается с места, ему жизненно необходимы эти пять минут, чтобы вправить идиотке мозги.
Она мешает, лезет, куда не просят, ведёт себя, как не должна. Одевается неправильно. Она Иная, в конце концов.
Масон сидит на пухлом диванчике в тёмном коридоре и изучает свои худые коленки торчащие из-под бордовой юбки нейромодификатора. Они на одном факультете, как иронично… его новая головная боль ещё и под его «защитой» и «опекой».
Масон выглядит так, будто перепугана насмерть. Шмыгает носом, комкает подол. 
— Ну, привет, — его голос звенит сталью, словно заговорили схлестнувшиеся клинки. 
Сейчас они впервые заговорят.
А хочется подойти, схватить за плечи и трясти, пока глаза Масон не позеленеют, а волосы не станут белыми. Так было бы проще жить.
Паразитка дёргается и поднимает свои розовые глаза, в них блестят слезинки, делая радужку прозрачной, ещё более мистической.
У Рейва опять есть пара секунд, чтобы её изучить, и она совершенно другая.
В их первую встречу щёки Масон лихорадочно горели, а адреналин делал взгляд диким. Во вторую встречу она была убийственно спокойна. Стояла на крыльце с чашкой кофе и смотрела на проходящих мимо, как на животных в зоопарке. С интересом.
Третья встреча — взрыв. В нём не было лиц, был дикий взгляд и чуть дрожащая верхняя губа.
Сейчас она будто обнажена. Неуверенно встаёт с диванчика и отпускает край юбки.
— Какого чёрта ты ворвалась в аудиторию? — вопрос слетает с губ быстрее, чем ему придумывается объяснение.
— Я думала меня зв-звали… — она не заикается, но ей будто не хватает воздуха.
Она не выглядит жалкой, а Рейву так хочется увидеть, что она просто обычная трусливая Иная, которая не стоит его внимания.
Просто. Самая. Обычная. Иная. С розовыми. Глазами.
— Какого чёрта напала на старост?
— Это был вз-взрыв магии, я этим не управляю…
— Какого чёрта ты, нестабильная Иная, забыла в академии целителей?
Она молчит.
Он делает к ней шаг. Она задирает подбородок, глядя ему прямо в глаза, и тут же со стоном отворачивается.
— Что?
Она будто не может выдержать взгляд, ей будто физически больно это делать.
— Я спросил…
— Ничего. Просто мерзко смотреть на вас, чёртовых расистов, — из её горла вырывается смешок. Ледяной и ядовитый. — Знаешь, — она слишком спокойна. — Я никогда не была нестабильной, — медленно поднимает голову и делает вид, что смотрит ему в глаза, но это на самом деле не так.
 
Смотрит сквозь него, на губах играет улыбка.
— Но в вашем волчьем логове и не так запоёшь.
— Так убирайся…
— Тебе ли не знать, что убираться мне некуда, пока мой отец в подвалах у твоей семейки.
Она это выплёвывает с такой яростью, что Рейв дёргает подбородком вверх. 
Скажи ей всё! Ну! Отчитай, вправь мозги, назови грязью, чокнутой Иной. Угрожай. Пригрози, что если она будет соваться, куда не просят, её отец… пострадает. Ну? 
— Декан тебя ждёт.
Сухо говорит он, разворачивается на каблуках и уходит.
  
Глава девятая. Разговор
 
|РАЗГОВО́Р, — а, м.
Словесный обмен сведениями, мнениями, беседа.|
Декан выглядит так, будто собирается отчитывать, но очень этого не хочет. Его поведение подкупает.
Он произносит до боли знакомую фразу:
— Будьте осторожны, Брайт, — и из-за неё возникает ощущение, что рядом отец.
Брайт сначала даже дёргается, чтобы начать задавать вопросы, но декан Гаджи тепло улыбается и качает головой.
— Конечно ваш отец общался со мной, прежде чем вы сюда приехали. Я знаю всё о студентах своего факультета. Но я не поддерживаю с вашим отцом связь. 
Надежда в глазах Брайт тает.
А потом декан Гаджи назначает наказание за срыв, и Брайт печально тащится в деревню, чтобы переодеться и поесть перед общественно полезными работами. 
Первый учебный день слит в полном объёме из-за метаний по этажам то ради кабинета медсестры, то ради декана, то ради наведения беспорядков. И где была Нимея со своей бутылкой, когда была так нужна? Тюкнула бы по макушке и не случилось бы ничего.
Брайт выходит из академии и с наслаждением отмечает, что в парке ни одного студента. Аллея пуста, путь свободен. Никаких споров, никаких ссор.
А потом хлопок за спиной, и приходится сжаться в ожидании очередной необходимости говорить.
— Проводить?
Она оборачивается и качает головой, но губы против воли изгибаются.
Раскрасневшийся, с расстёгнутой на две пуговицы рубашкой и кое-как намотанным шарфом.
— У меня есть выбор?
Уголки его губ сначала опускаются вниз, а потом появляется широкая, обнажающая ровный ряд белых зубов улыбка.
— Брось, — смеётся он. — Неужели не ясно, что я тебе не враг.
— Но с чего ты взял, что мне нужны не враги?.. — бормочет себе под нос Брайт и всё равно кивает.
— Нет сил сопротивляться…
— Правильное решение, Госпожа Сирена.
Энграм Хардин бросается по ступеням к ней, берёт её рюкзак и закидывает его себе на плечо.
— Ты противный, — констатирует Брайт.
— Не преувеличивай, — хохочет он. — Я очень даже привлекательный по мнению абсолютного большинства, и даже если ты скажешь, что это не так, я тебе не поверю. Тебе уже снилось, как я тебя целую? Нет? Ну я подожду.
Брайт закатывает глаза и предпочитает не отвечать, пока Энграм Хардин нагло рассматривает её рюкзак.
На его идеальном кукольно-красивом личике следы взрыва магии Брайт, кажется, неудачно отлетевшая щепка послужила невольной виновницей глубокого пореза.
Самой Брайт потребовалось только успокоительное, ни одной травмы. А старосты пострадали прилично, по крайней мере, им всем необходимы душ и стирка формы.
— Так та-ак… — тянет он. — Кто-то любит грязную музыку?
— Тебе откуда знать, Истинный Аристократ? — Брайт качает головой, не обращая внимания на Энграма, который нагло ковыряет нашивки, тянет лямки рюкзака, будто проверяя на прочность.
— Чего ты там рассматриваешь? Он не в твоём стиле, присмотри представительский кожаный портфельчик. 
— Не делай вид, что знаешь меня, Госпожа Сирена, — заявляет Энг и снова закидывает рюкзак на плечо. — Ты интересная особа. Тебя не исключили за вспышку магии?