Обещание (СИ)

Стах бежал, глотая душный воздух, увязая в песке. Уже можно было различить две фигуры у прибоя, одну светлую и другую — тёмную, и быстрый луч фонарика, скользящий по влажному песку, выхватывающий из темноты то белую пену, то влажный борт небольшой, пляшущей на мелководье лодки. Тёмный указывал на лодку, кейяре, видимо, боялся, отказывался. Стах различил отрицательный жест: горизонтальное движение правой руки… Тёмный схватил кейяре за локоть, потянул к лодке. Тот выдернул руку, ветер донёс громкий гневный возглас. Кейяре резко повернулся и успел сделать шаг прочь от тёмного, но вдруг выгнулся, запрокинув голову, и рухнул на колени.
Стах выдернул бластер из наплечной кобуры и заорал:
— Полиция Венчуры! На колени, руки за голову! Стреляю без предупреждения!
И неважно, что его никто не поймёт, а хуже то, что стрелять он не может, ведь он видит только светлую фигуру кейяре, бьющуюся на песке!..
Голос Бритта в наушнике:
— Что происходит, Стах?
Он заорал:
— Нападение на кейяре! Западная часть пляжа, у причалов! Немедленно свяжись с Калеа!
Кейяре сломанной куклой лежал на песке. Прибой трепал полы его светлой одежды, когда Стах рухнул перед ним на колени. Он ещё заметил тёмную фигуру, метнувшуюся к высоким кустам у парковки глайдеров, он ещё успел подумать: «Расстреляет нас, как кроликов, из укрытия». Он ещё мог бы его догнать, но важнее было перевернуть на спину тело Кэйлани, вглядеться в вылезшие из орбит глаза, судорожно распахнутый рот и понять: жив! Удавка, похожая на эластичную ленту, поддалась не сразу, затянулась хитрым узлом. Стаху пришлось разрезать её ножом. В спешке и в темноте он слегка задел кожу кейяре, плеснула тёплая кровь. Кэйлани сдавленно захрипел, закашлялся, судорожно вцепился в пиджак Стаха. Икеда прижал кейяре к себе, загораживая его от возможного выстрела, неловко на коленях развернулся лицом к морю. Если у убийцы бластер, мальчик ещё может спастись. Если же лазер…
Но выстрела не последовало. По пляжу от храма огромными прыжками неслись трое рослых эхмейцев, перед ними по песку метались полоски света. Кэйлани ещё кашлял, с натужным хрипом втягивая в себя воздух, когда луч фонаря ослепил Стаха и три голоса, перебивая друг друга, перекрыли шум прибоя и вой ветра: «Лечь лицом вниз!» — «Руки перед собой!» — «Бросить оружие!» — «Три шага назад!»
========== Глава 15 ==========
Арестовать Икеду не удалось. Кейяре вцепился в него мёртвой хваткой, при попытке их разъединить забился в истерике, и доблестные эхмейские стражи порядка отступили. Стах воспользовался заминкой и назвал себя, указал на брошенный в прибое бластер, а также направление, в котором удрал убийца. При этом один из полицейских узнал венчурианского коллегу в лицо, что, впрочем, из числа подозреваемых его не исключило. Зато заставило прислушаться к его подсказкам, как лучше оцепить место преступления и куда должен прибыть глайдер медслужбы. Кэйлани держался цепко, и Стах отнёс его в глайдер на руках. Там же повторил свои показания, на этот раз самому Калеа. Все эти разговоры казались ему не особенно важными и не слишком срочными. Убийца сбежал, пляж оцеплен, Кэйлани жив. Главное — как можно скорее доставить его в госпиталь. Горло кейяре вспухло и налилось багряным кровоподтёком, кровь продолжала сочиться из раны, губы посинели. Стах испугался не на шутку. Но в глайдере на мальчика надели плотную маску, скрывшую всю нижнюю часть лица, и вскоре его налитые кровью глаза устало закрылись. Только тогда Стах решился осторожно разжать тонкие и длинные пальцы, вцепившиеся в его пиджак, сильные пальцы с такими же, как у Луаны, серебряными ноготками. А ещё он заметил, что бусы в волосах кейяре состояли не из жемчужин, а из мелких ракушек, покрашенных серебряной краской. Сам не зная для чего, он сунул нитку ракушек в карман.
Дождь лил уже всерьёз, по бетону текли мутные ручейки. Спрыгнув из глайдера на бетон парковки, Стах мгновенно промок, но расстроился не от этого. Такой ливень смоет все следы. Они ничего не найдут. С удивлением понял, что Калеа стоит рядом, мокнет под дождём, глядит себе под ноги. Наконец, шеф проговорил:
 
— Я не верю, что вы убийца, Икеда. У вас была возможность прикончить кейяре, а вы срезали удавку с его горла. И это ещё до того, как наши сотрудники оказались на месте преступления. И из бластера не выстрелили, хоть и могли. Такие дела.
— Не мог я стрелять, шеф, — признался Стах. — Убийца был в тёмном, я его не разглядел. Он держал кейяре перед собой. У меня не было шанса на верный выстрел.
— Вот я и говорю, — кивнул Калеа. — Вам не будет предъявлено обвинение.
— Какое облегчение, шеф, — не сдержался Икеда. — Я прямо сейчас заплачу от благодарности.
А Калеа неожиданно рассмеялся и подставил лицо струям дождя. Сказал:
— Ты — боль в заднем проходе, ты знаешь это, Икеда?
— Знаю, мне уже говорили, — усмехнулся и Стах. — Пойдёмте куда-нибудь, шеф, хотя бы и в управу. Я вам одну страницу в «Путях» покажу, поделюсь соображениями. Только вы уж меня с планеты не турните. А то мне придётся нарушить целую пачку эхмейских законов.
— Может быть, ты и не поверишь мне, — отозвался Калеа серьёзно, — но отстранить тебя от дела было, пожалуй, единственным способом оставить тебя на Эхмейе.
— Во как… — удивился Стах.
— Мне так и сказали: «Если убийцу найдёт Икеда, то в руки правосудия его не отдаст. У него такой приказ: если убийца — человек, его следует ликвидировать и избавиться от тела и всех улик. А эхмейская полиция останется с нераскрытым убийством века».
— Скажу честно, — признал Стах, — приказа такого не было. А вот желание было. Но теперь всё это изменилось, шеф. Кем бы он ни был, он принадлежит Эхмейе, не мне.
— Значит, не возражаешь побыть тринадцатым шариком в кармане?
Стах усмехнулся переводу, дословному, но вполне понятному.
— Да запросто. Комм мой не закрывайте. И это… вам же, наверное, сообщат о состоянии этого кейяре? Держите меня в курсе, если можно. И ещё: тут такое дело… Говорю сразу, чтобы потом без сюрпризов. Я привлёк к делу гражданского, сотрудника посольства. Дал ему доступ к камерам видеонаблюдения храма. Он-то и поднял тревогу. Сообщил мне, что кейяре вышел из храма.
— Я знаю. Он связался со мной, и я активировал сотрудников…
В управе было оживлённо, как будто не ночью, тем более новогодней, а в середине рабочего дня. Стах показал Калеа закольцованный аккаунт и сообщения на странице Мийалле, шеф тотчас вызвал ещё двоих эхмейцев: совсем молодую женщину и мужика постарше — ведущих аналитиков «Путей». «Детский сад, — подумал Стах. — Тцай, не приходя в сознание от виски, грибов и спор лишайника, выяснил больше, чем эти хвалёные аналитики». Но вслух ничего не сказал, конечно, снова всё объяснил про мутную страницу этого липового Кеоны с его липовыми друзьями. Предложил:
— Надо снова вызвать на допрос Мийалле. Поспрашивать о её брате Найори, о Кеоне, о том, кто был мужем Найори.
— Ну, на этот вопрос ответить проще простого, — оживился Калеа. — Достаточно поднять храмовый архив. Дайте мне минуту…
Стах отлучился, отлил, позвонил Пятачку, поблагодарил за содействие и рассказал ему о событиях ночи. В коридоре при неудачной попытке добыть из автомата какое-нибудь горячее питьё он повстречался с опером, одним из тех, кто чуть не застрелил его на пляже. Опер угостил Стаха пахучим травяным чаем, отвёл в душ и дал комплект униформы, страшно большой, но новой и сухой. У опера не было наушников-переводчиков, но, несмотря на этот интересный факт, они с Икедой поняли друг друга прекрасно. А когда Стах вернулся в кабинет Калеа, тот ошарашил его сногсшибательной новостью. Мужем несчастного Найори был Бэйн. Сын Патриарха рода Поющих на Ветру, офицер штаба Крылатых. С экрана глядел на Стаха красавец почище Мейнаке, с холодным взглядом серо-голубых глаз, с такими же холодными серо-голубыми минна, с тонким хищным носом и твёрдым подбородком. «Охренеть, — подумал Стах. — Мне бы такого мужа».
— Совпадений много, — предложил он нерешительно. — Подозрительная страница открыта из дома Поющих, муж Найори из того же дома… Налицо сходство Найори с жертвами, тот же типаж. И потом, шеф… Мейнаке из того же рода.