Я и мое отражение

Сработало. Приличный внешний вид повлек за собой более оптимистичный взгляд на жизнь.
В конце концов, все не так плохо. У меня впереди целый месяц. Что-нибудь придумаю.
Плохо, конечно, что помощников у меня совсем нет. Дядюшка теперь не в счет, ему бы самому шкуру спасти, а больше мне рассчитывать не на кого…
Но тут я почему-то остановилась.
Как это не на кого?! А Виктор?! Он же оставил мне свой телефон! Черт, я его не записала, вдруг не вспомню…
Я напряглась. Цифры запрыгали в голове, как блохи. Цифры, без сомнения, те самые, только вот комбинацию я не помню…
Ну, ничего. Вспомню немного позже, когда голова окончательно прояснится.
Ободренная и немного успокоенная, я вышла к столу и принялась за вкусный завтрак. Съела все, до последнего тоста, с удовольствием выпила крепкий кофе, сваренный именно так, как я люблю, с корицей.
Что дальше?
После сытного обеда по закону Архимеда полагается поспать…
Нет, спать мне не хочется, и так продрыхла целые сутки. Хочется прогуляться.
Интересно, меня выпустят из дому? Наверное, нет! Но проверить все равно не помешает.
Я подошла к телефону и набрала номер гаража. Мне ответил шофер Миша:
– Слушаю.
– Мне нужна машина, – сказала я с привычным уже хамством, не здороваясь.
Я была готова к тому, что Миша просто положит трубку. Без всяких ненужных реплик. Но он ответил:
– Сейчас подъеду.
Причем, ответил так просто, словно это было в порядке вещей!
Я положила трубку, удивленная и заинтригованная.
Очень интересно! Со мной играют в какую-то игру, только в какую? Понятия не имею!
Я задумчиво прошлась по комнате.
Интересно, а денег меня не лишили?
Я бросилась к сумке, лежавшей в кресле. Вытряхнула на пол ее содержимое, упала на колени и быстро перебрала все предметы.
Одна кредитка на месте. Та, которую мне дала тетушка, на две тысячи долларов.
Правда, сейчас на ней должно остаться значительно меньше денег, но это ерунда… Не в деньгах дело. Дело в том, что у меня реквизировали вторую кредитную карту. Ту самую, на которую я положила свалившиеся с неба пять тысяч долларов.
Аванс, который мне не суждено потратить.
Интересно, а почему мне оставили эту карту?
– Все просто! – сказало благоразумие. – Эта карта выписана на имя Жени. А та была открыта на твое собственное. Вот и все.
– Вот и все! – повторила я вслух.
Действительно, все. Никаких следов Аргуновой Валерии Васильевны в этом городе не осталось.
Я немного посидела на ковре, потом взяла кредитку и сунул ее в задний карман джинсов. Поднялась с пола, осмотрела разбросанные вещи и подняла мобильный телефон.
По-моему, я ни разу им не воспользовалась со дня приезда.
Да и кому я могу позвонить? Своему потенциальному спасителю? Как бы не так! Не сомневаюсь, что все мои звонки контролируются.
Так что с этого мобильника я Виктору звонить не стану. Ни за что на свете!
Тогда откуда же мне ему позвонить? Не с домашнего же номера?
Внизу коротко бибикнула машина. Я подошла к окну и выглянула во двор.
Машина стояла у ступенек. Правда, Миша не выскочил наружу, чтобы открыть мне дверцу. Похоже, местная прислуга обладает нюхом стервятников: чует смерть еще до того, как она наступит.
Поэтому и не считает нужным передо мной распинаться.
Я направилась к двери, прошла длинный коридор и сбежала вниз по лестнице. Дворецкий приподнялся с дивана, торопливым шагом опередил меня и повернул ключ в замке. Распахнул дверь и застыл в почтительной позе.
– Спасибо, – сказала я невольно.
Он не изменился в лице, не ответил. Интересно, почему он считает нужным сохранять почтительность? Никто из прислуги не обременяет себя ненужной формальностью!
Я вышла из этого проклятого дома, сбежала по ступенькам вниз и открыла дверцу машины. Мои мордовороты сидят на местах: один впереди, рядом с шофером, другой позади, рядом со мной. Интересно, какие инструкции они получили от тетушки?
– В салон красоты, – коротко бросила я.
Мордоворот, сидевший рядом со мной, хрюкнул.
– Не советую, – сказал он, раскрыв каменный рот.
 
– А я у тебя советов не спрашивала, – огрызнулась я.
– Дим, она не понимает, – сказал второй цербер. Обернулся ко мне и пояснил:
– Там в курсе, что у тебя крыша едет. На почве наркотической зависимости.
Я стиснула кулаки. Ничего, ничего, Лерка, нужно перетерпеть. Тебе сейчас многое придется перетерпеть.
– Мне запрещено ездить в салон? – поинтересовалась я.
– Да ради бога! – ответил цербер, которого приятель назвал Димой. – Хочешь – пожалуйста.
– Тогда поехали, – велела я.
И мы поехали.
Я боялась, что ворота мне не откроют. Но боялась напрасно, открыли.
Я шла по двору и думала только об одном: какими глазами я посмотрю на Натэллу, которую вчера обвинила в воровстве. Это мучило меня сильней всего: даже сильнее раздражения, которое вызывали мои тюремщики, не отстававшие ни на шаг.
Я вошла в холл, Натэлла поднялась мне навстречу. Ее лицо застыло в каменной гримасе напускного спокойствия.
– Добрый день, – сказала она холодно, но вполне корректно.
Я не ответила. Подошла прямо к столу администратора и произнесла:
– Натэлла, простите меня.
– Не за что, – ответила красавица по-прежнему холодно и вежливо.
Я оглянулась на моих тюремщиков. Интересно, почему они не делают ни малейшей попытки заткнуть мне пасть? Стоят, как ни в чем ни бывало, один даже позевывает…
– Мне пришлось вас подставить, – сказала я и снова оглянулась.
Никакой реакции.
– Мне было необходимо, чтобы вызвали милицию.
Тишина. Натэлла смотрела на аквариум с разноцветными рыбками, чешуя которых мерцала в свете фонариков.
– Поэтому мне пришлось имитировать кражу, – с усилием продолжила я. Черт, почему мои слова проваливаются в бездонный колодец, не оставляя после себя даже эхо!
– Простите меня! – повторила я.
Натэлла повернула голову и посмотрела на меня. Ее глаза были пустыми и равнодушными.
– Вам не за что извиняться, – сказала она. – Чем могу вам помочь? Если хотите сделать массаж, то кабинет как раз свободен…
Я села на диван и обхватила голову.
Все впустую. Я могу выйти на городскую площадь и изложить свою историю в громкоговоритель. Могу обратиться на радио и телевидение. Могу поехать в любое отделение милиции.
И что?
Все в городе прекрасно знают, что у меня случаются периоды временного помешательства, из-за наркотической зависимости. В этот период я несу бред, который немного похож на детективный роман. Но только немножко, потому что в жизни такого не бывает.
Кто-то меня пожалеет, кто-то пожмет плечами и забудет, кто-то откровенно позлорадствует…
Вот и все, чего я могу добиться. Именно поэтому тетушка не стала запирать меня на ключ.
Для нее будет даже лучше, если я буду ежедневно давать подтверждение своей ненормальности.
Я встала с дивана, посмотрела на Натэллу. Она ответила мне твердым прямым взглядом, в котором пряталось презрение.
Ну что ж… Возможно, это все, чего я заслуживаю.
Не буду рассказывать, как я убила остаток дня. Я бродила по городу, не разбирая дороги. И ни на секунду не покидая меня, следом тащились мои охранники.
Запретных зон в городе для меня больше не было. Я могла идти куда угодно. Они лишь контролировали мои передвижения.
Вернулись домой мы под вечер. Я поднялась к себе, упала в кресло и закрыла глаза.
На душе царила опустошенность.
Дверь открылась. Это я поняла по сквозняку. Что ж, вот и она, большая клизма, которую я дожидаюсь с утра.
Я открыла глаза.
Тетушка сидела в кресле напротив меня. Но меня поразило не то, как бесшумно она прошла по комнате, не хуже призрака.
Меня поразил ее внешний вид.
Исчезла холеная, ухоженная женщина, которой я в первый момент знакомства дала сорок пять лет. На ее месте появилась древняя старуха, пережившая все человеческие чувства и превратившаяся в камень.