Моя анимежизнь. Пенталогия (СИ)

– Доброе утро, можно у вас спросить? – Обратился я к удачно проходящей мимо нас бабушке.
– Доброе утро, спрашивай, я прожила здесь всю жизнь, поэтому все знаю! – Улыбнулась она, продемонстрировав вставную челюсть.
– А кто жил в этом доме раньше? – Указал я.
– Здесь‑то? Давненько это было… – Погрузилась в воспоминания бабушка, – Когда я еще была маленькой девочкой, жил здесь один чудак – ножики мастерил, да все такое. Потомком Масамунэ себя называл! – Совсем по‑девичьи хихикнула бабушка, прикрыв рот ладошкой, – Да пропал куда‑то! Говорили – в море ушел и не вернулся, – Вздохнула она.
Твою мать! Этот ножик точно проклят!
– А какой он был человек? – На всякий случай спросил я.
– Добрый был, хоть и чудак, – Улыбнулась бабушка, – И ножи делал – лучше не бывает! Отец мой сильно грустил – нынче‑то ножи уже совсем не те, – Вздохнула она, – А почему ты спрашиваешь?
– Просто интересуюсь историей поселка, – Вымученно улыбнулся я. Лучше бы блин не спрашивал!
– Хо, тогда я могла бы… – Оживилась бабушка.
– Простите, – Низко поклонился я, – Но нам уже пора, – Потянул Кейташи за руку, – В другой раз, – Обернувшись, добавил я.
– Давай выбросим нож в море! – Тут же предложил Кейташи, – Вдруг тот старик забыл его дома перед последним отплытием, и таким образом просит передать его ему?
– Однако деньги‑то он взял, – Вяло попытался возразить напуганный я, – Зачем они призраку?
– Что ты вообще знаешь о загробной жизни? – Резонно возразил Кейташи.
– Знаю, что по окончании одной жизни начинается другая, – Ответил опытный перерожденец.
– Как по‑японски, – Вздохнул друг.
Вернувшись домой, отправил друга в душ, а сам направился в комнату. Достав ножик, внимательно осмотрел, потом закрыл глаза, прислушиваясь к ощущениям – ничего. Твою мать, страшно! Я‑то фиг с ним, но вдруг запечатанное в ноже проклятие ударит по Хэруки?
За спиной раздался зловещий хохот. Подпрыгнув, выронил ножик и обернулся, увидев Богиню.
– Видел бы ты свое лицо! – Хохотала Рин Тосака, одетая в каноничную красную футболку с крестиком, черную короткую юбку и чулочки.
– Объяснишь? – Попросил я, расслабившись – Богиня мне ничего дурного не делала, значит ей можно верить.
– Объясню, – Кивнула она, вытирая выступившие слезы, – Хэруки – хорошая девочка, и я решила сделать ей небольшой подарок. Не переживай, это почти обычный нож, разве что не затупится, не сломается и не заржавеет.
– Никакого подвоха? – На всякий случай уточнил я.
– Клянусь своей божественной сущностью, – Кивнула она с серьезной миной, снова захохотала и испарилась, оставив после себя в комнате приятный аромат.
Да уж.
* * *
Приняв душ, переоделся в выданную отцом «формальную» одежду в виде школьной формы – я ее с собой не брал, а вот он зачем‑то взял. У ребят, к моему удивлению, школьная форма тоже была в наличии.
Успокоив сестренку тем, что сразу после поездки в аэропорт я полностью в ее распоряжении, погрузились в такси. Рыба‑прилипала в виде Сэки‑сана наконец‑то отклеилась от любимого начальника и осталась дома – присматривать за Чико.
По пути немного нервничал – хоть я и попадал в телевизор раньше, но это был местный канал префектуры, а в этот раз приедет аж НАЦИОНАЛЬНОЕ ТЕЛЕВИДЕНИЕ. Проехав какое‑то время рядом, одно из такси свернуло – интервьюировать деда будут в порту, куда приедет одна из прилетевших команд журналистов.
Прибыли в аэропорт как раз вовремя, чтобы встретиться на выходе из терминала с журналистом, оператором, виденным нам в участке «кошачьим специалистом» и, к моему удивлению, Синохарой‑саном. Видимо, воспользовался случаем «поторговать лицом». Ладно, мне не жалко – чем больше у нашего адвоката будет общественного веса, тем лучше нам всем.
Поздоровались, раскланялись, познакомились. Журналисты осмотрели наш вид и нашли его удовлетворительным. Выбрали план – на фоне океана, красиво получится. Оператор достал из кармана тюбик помады и приказал нам подкрасить губы. Я хотел было возмутиться, но Кейташи принял это как должное – видимо, норма для японского национального телевидения. Девушки накрасились сами, Кохэку накрасила друга, а Хэруки, с явным удовольствием, меня. Оператор посмотрел на результат и остался довольным.
 
Журналист достал из сумки листочки – на национальном телевидении никакой отсебятины, все предельно заскриптовано. Нам вручили подарки – мягкие игрушки в виде спасенного котика, книги о нем же и абонемент в зоопарк Ишигаки. Все перед камерами. Потом журналист распределил реплики. Пока снимали друзей, Синохара‑сан подошел к нам с батей.
– Я зарегистрировал твой творческий псевдоним, – Порадовал он меня хорошей новостью.
– Спасибо, Синохара‑сан, – Благодарно поклонился я, – Извините, что пришлось заставлять вам работать в условиях цейтнота.
– Ничего, – Улыбнулся он, – Кстати, твои песни так и крутят по радио. Потребовать у группы компенсацию?
– Не надо, – Поспешил я отказаться, – Пускай группа поет на здоровье, – Улыбнулся я, – Но после нашего возвращения мне понадобится ваша помощь.
– Всегда в твоем распоряжении, мой лучший клиент! – Отвесил нарочито‑почтительный поклон Синохара‑сан и пошел рассказывать перед камерой свою часть сценария.
Я оказался последним, но был удостоен чести поблагодарить самого Императора за заботу о вымирающих видах, пожелать ему долгих лет жизни и выразить желание и дальше изо всех сил помогать родине.
Напоследок «кошачий специалист» еще раз от всей души поблагодарил нас – уже не на камеру, а искренне, и мы отправились домой. Репортаж обещали дать в эфир уже сегодня вечером, а у нас даже телека нет. Живем, блин, как бомжи! Спросил отца.
– Вада‑сан с радостью позволит нам посмотреть репортаж на их телевизоре, – Улыбнулся явно довольный случившимся батя, – У них и видеомагнитофон есть, так что запишем на память! – Хлопнул он меня по плечу.
Дома, переодевшись в домашнее, временно попрощался с друзьями, и, взяв за руку Чико, повел ее на остановку – время кататься на поняшках!
Глава поняшек и телевизора
– Братик, а мне идет загар? – Обеспокоенно спросила сестренка, когда мы шли к остановке. Хе, кто‑то боится, что солнышко убьет красоту? Или это часть менталитета, мол загорелый = некрасивый?
В отличие от нас, она ходила на пляж каждый день, поэтому по окрасу вплотную приблизилась к Азунян из «K‑on!». Милаха!
– Очень идет, – Улыбнулся я сестренке.
– У нас получился прекрасный отдых! – Радостно подвела промежуточный итог поездки Чико, – В первый день учебы мне будет что рассказать!
Видимо, в начальной школе вместо сочинения на тему «как я провел лето», японские дети делятся впечатлениями вербально.
– Не забудь показать коллекцию ракушек! – Улыбнулся я.
– Мог бы и не напоминать, – Улыбнулась она в ответ: – Хочу собрать коллекцию чего‑нибудь еще!
– Может, подойдет гербарий? – Предложил я, – Но тут, уж прости, братик тебе не поможет – это к кому‑нибудь из Аоки.
– Попрошу сестренку Хэруки! – Сделала выбор сестренка, – Не переживай, братик, каждый хорош в чем‑то своем, – Утешила меня девочка. Шарит. Так, о чем еще поговорить с хорошим ребенком? Я знаю о ней практически все – девочка в ежедневном режиме делилась со мной новостями о школе.
– Мы с Такаокой‑тян решили, что мы теперь лучшие подруги! – Вот об этом я и говорю. Чико в дополнительных стимулах не нуждается.
– Здорово, что ты ее встретила, – Покивал я, – Научила плавать?
– Пока – только по‑собачьи! Завтра она будет осваивать твой «лягушачий» стиль. Братик, а можно она будет приходить к нам в бассейн?
– Конечно, – Улыбнулся я.
– Жаль, что послезавтра уже уезжать, – Вздохнула Чико, – Я бы хотела остаться на Окинаве подольше. Тут столько всего интересного!
– Ну, теперь будем приезжать сюда каждый год, так что тебе еще надоест, – Пообещал я. Я бы тоже хотел задержаться подольше, но батя скорее отрежет себе конечности, чем продлит отпуск еще хотя бы на неделю. Да и, если честно, хочется немного позаниматься «попаданчеством» – поснимать кино, поворовать песни, пописать книжки. Не ради аккумулирования бабла – скоро развешанные ружья начнут стрелять одно за другим, и с этим проблем точно не будет, а, что называется, «для себя». Мне понравилось показывать хроноаборигенам контент из будущего. Совесть? Да ну ее, эту совесть. Гениальный человек на то и гениален, чтобы дарить миру что‑то новое и классное. Обычным людям, вроде меня, такое не светит. Мне выпал редкий шанс «примазаться» к когорте великих, и глупо портить его сомнениями и юродством. Эгоистично? Кто же спорит.