Бесценный дар
– Мне тоже. Я не променял бы здешние окрестности ни на какие деньги…
Рори коротко рассмеялся. Энн не могла понять, случайны ли слова старика или они сказаны специально для нее.
– Мак один из лучших каменщиков в Кинтайре, – сказал Рори, все еще улыбаясь. – Он сложил большинство каминов и стен в Данрэйвене за последние полсотни лет.
– Боюсь, я сложил свою последнюю каменную стену, – отозвался Макриханиш, качнув свое ведерко так, что из него плеснула вода. – Я рад, что мне не нужно нормальное зрение, чтобы ловить макрель.
– Ваша дочь придет за вами? – спросил Рори. – Если нет, я могу вам помочь, когда вы соберетесь.
– Да нет, не нужно. Моя Бетти ждет меня к обеду. Я оставлю немного рыбы в замке, хорошо?
– Уверен, что Фиви это будет приятно, только себя не забудьте. – Рори взял Энн за руку. – Пойдемте дальше, Энн. За тем изгибом есть вересковый луг, который вам, думаю, понравится.
– Приятно было познакомиться, Макриханиш, – попрощалась Энн и поспешила вслед за Рори.
Они почувствовали сладкий аромат вереска, еще когда самого луга видно не было. Забыв о Белле и ее далеко идущих планах, Энн заспешила вперед, чтобы насладиться зрелищем, открывшимся перед ней. Весь луг был покрыт розовато‑лиловым и пурпурным вереском, как ковром.
– Какое красивое место, – сказала Энн, ступив в вереск. – Такое тихое и спокойное. Думаю, Белла часто бывала здесь.
– Обычно в конце лета, – сказал Рори. – Когда вереск цветет в полную силу.
Зверик зарылся в вереск и принялся кататься в полном восторге, Крошка погнался за бабочкой.
Энн опустилась на колени, сорвала веточку вереска и поднесла к лицу.
– Пахнет дождем и травой, и морским ветром. Ничего удивительного, что тетушка Белла его так любила.
– Все Мак‑Дональды любили вереск. В прежние времена он был знаком клана – его носили на шляпе как залог удачи. И многие Мак‑Дональды дарили вересковые букеты своим возлюбленным.
– Прекрасный обычай. А вы когда‑нибудь следовали ему?
– Только раз, когда впервые привез сюда Элизу. – Рори был мрачен. – Но она сказала, что не любит полевые цветы, так что она его выкинула.
– Выкинула? Какой ужас!
Он пожал плечами.
– Я не уверен, что получил от этого какой‑то эмоциональный удар. Я просто никогда больше не рвал вереск для женщины.
– А… – Так это не Рори оставил цветы в ее комнате. Энн подавила разочарование, которое шевельнулось в душе. – С Элизой, должно быть, было что‑то неладно, раз она не ценила ничего из предложенного вами.
Рори шагнул к ней, лицо его застыло.
– Я бы советовал вам не касаться Элизы. И если вы не совсем глупы, вы перестанете все время поддакивать.
– Вы предпочитаете прежнюю войну? – отшутилась она.
– Скажем так – это безопаснее.
– Безопаснее?..
– Энн, там, в коттедже, мне пришлось признать, что я почувствовал определенную связь между нами. Несомненно, это из‑за нашей любви к прошлому, к истории. Я начал ощущать почти то же, что и вы. – Он запустил руку в волосы. – Я хочу сказать, я почти забыл о нашей с вами враждебности.
– Я думаю, что понимаю, о чем вы говорите.
– Значит, вы понимаете, что мы не должны этого допустить?
– Вы предпочитаете, чтобы мы оставались врагами?
Рори схватил ее за руку, словно бы для того, чтобы подчеркнуть свои слова.
– Мы не должны быть врагами, но мы не можем быть никем другим.
– А друзьями?
– Друзьями? – произнес он сухим тоном. – Между нами никогда не будет дружбы, Энн. Или ненависть, или…
Он остановился, ошеломленный тем, что чуть было не произнес.
– Рори, это смешно. Нет никакой причины, по которой мы не могли бы быть просто вежливы друг с другом.
– Я не буду вежливым по отношению к вам, – взволнованно сказал он. – Я не хочу быть с вами вежливым. Я хочу от всего сердца ненавидеть вас. Я хочу чувствовать к вам неприязнь и отвращение, и, черт возьми, я, кажется, не могу этого.
Внезапно он привлек ее к себе и коснулся губ отчаянным безнадежным поцелуем. Энн схватила его за руки, осознав, что все еще стоит на ногах – хотя чувствовала, что падает в вереск вместе с Рори. И в глубине души она знала правду: в тот момент она хотела этого больше всего на свете.
Его поцелуй был в одно и то же время нежным и неистовым. Его руки прижали ее крепче, не давая вырваться. Но она и не старалась освободиться. Ее губы ответили ему с отвагой, удивившей ее саму. Казалось, их затронуло сумасшествие, то же самое, что и прошлой ночью. Но это было замечательное сумасшествие!
– Провались все в преисподнюю, – произнес он между короткими жадными поцелуями. – Мы не должны этого делать! Я никогда не отважусь заботиться… больше ни о ком.
Энн знала, что это было чистой правдой, но у нее не было ни сил, ни воли, чтобы шагнуть в сторону от его рук, его тепла. Она только подняла лицо, подставляя его новым поцелуям, и обняла Рори. Голова кружилась от запаха вереска, мерный шум близкого прибоя убаюкивал.
Со стоном Рори отшатнулся от нее, хотя и не разомкнул кольца своих рук.
– Да поможет нам Бог, Энни. Мы не можем так продолжать…
– Я знаю, знаю… – проговорила она. – Я не хочу поддаваться чувствам, тем более требовать ответных от тебя. – Энн шагнула вперед и склонила голову ему на грудь. – Рори, что нам делать?
На мгновение его руки напряглись, но потом он разомкнул объятия и отступил.
– Нам надо выкинуть это безумие из головы.
– Согласна. – Энн сжала руки, словно боясь, что может снова потянуться к нему. – Было еще кое‑что, что я хотела вам сказать.
– Так говорите. – Он подбодрил ее улыбкой.
– Это насчет замка, – на ходу выдумала она. – Я только удивляюсь… вы никогда не думали открыть его для посетителей? Сделать что‑то вроде сельского отеля?
– Что?
– Подумайте об этом. – Энн загорелась идеей. – Туристы это любят – спать на кровати со столбиками, обедать в Большом зале. Они будут платить за это бешеные деньги. Вы сможете забыть про банковские ссуды…
– А вы можете забыть о превращении Данрэйвена в отель! – У него перехватило дыхание, он не мог найти слова. – Туристы!
– Вам ведь нужны деньги.
– Да я скорее умру с голоду, чем открою свой дом для посторонних! – поклялся он. – Да вы хоть что‑нибудь соображаете? Неужели вы могли хоть на минуту вообразить, что я стану так распоряжаться своим наследием?
– Это же просто предложение. И неплохое, на мой взгляд. Какой смысл позволять этому месту ветшать, как тем рыбацким хижинам, просто потому, что вы слишком горды?
– Мой замок не ветшает, – вскричал он.
– Но начнет, если вы не найдете деньги, чтобы сохранить его. Какой позор…
– Не говорите мне о позоре, – предостерег Рори. – Особенно после того, как сами сделали такое позорное предложение. Спасибо – постояльцы в древних залах! Да еще платят мне за то, что обедают за моим столом на фамильной посуде! – И тут он выдал слово, которое Энн сочла за кельтское проклятие. – В отличие от вас, янки, я не так безнадежен, чтобы принести все на алтарь денег.
– Вы неблагоразумны.
– Ни один шотландец не заботится о том, чтобы быть благоразумным. Они заботятся только о чести своего имени. И если вам это непонятно, Энн Форрестер, то вам лучше упаковать свои чемоданы и вернуться в свою страну… страну алчности!
– Вам не удастся избавиться от меня так легко, – возразила она. – Превратить Данрэйвен в отель – не такая уж плохая идея. Я могу придумать и похуже.
– И без всякого сомнения, вы это сделаете. Только больше не докучайте мне своим очередным планом. Я уже заранее ненавижу его.
Он повернулся и пошел. На краю луга Рори оглянулся, чтобы посмотреть, не идет ли Энн за ним. Убедившись, что она явно собирается остаться на месте, он расправил плечи и пошел вниз, к пляжу.
По мере того, как исчезала его фигура, Энн дышалось все легче и легче. Идея превратить Данрэйвен в отель была гениальным озарением. Она отвлекла их внимание и вернула на исходные антагонистические позиции.