Бесценный дар

Мак‑Дональд сердито смотрел на нее.
– Я не влюблюсь. Я на такое не способен, – бросил он и пошел дальше.
– Белла ошиблась, – сказала Энн ему в спину. – Вы упиваетесь своим одиночеством.
– А вот это верно.
Энн догнала его.
– Так вы отказываетесь от моей помощи?
– А что именно вы мне предлагаете? – Он остановился и взглянул на нее сверху вниз.
– Ссуду. И поверьте, деньги – это все, что я предлагаю.
Казалось, Рори сделал усилие, чтобы не выдать свое раздражение.
– Мне не нужны ваши деньги, – сказал он медленно и раздельно. – Единственное, чего я хочу – сохранить замок целостным.
Его слова ранили ее больше, чем она сама хотела признать.
– Очень хорошо, предположим, что я достаточно мягкосердечна, чтобы отдать вам свою половину замка. Вы не боитесь, что потеряете и ее? Кроме того, ваша драгоценная легенда распространяется на все достояние лэрда. Может, я окажу вам услугу, сохранив за собой эту половину замка? Так что, если случится худшее и вы потеряете вашу, по крайней мере, часть Данрэйвена останется во владении семьи.
– Вам так нравится издеваться надо мной?
– Я только практикуюсь.
Он снова зашагал, и Энн заторопилась вслед за ним.
– Позвольте, я кое‑что поясню. Вы приняли бы ссуду от Беллы, но не от меня.
– Верно.
– Но почему? Какая вам разница?
– Я уже сказал, что я не хочу быть у вас в долгу.
– Но почему?
– Это неважно. Я благодарю вас за предложение, но не могу принять его.
– Вас, шотландцев, трудно понять. Между вами и Беллой нет согласованности. Ее план был привязать меня к Данрэйвену, ваш – выставить меня вон.
– Мой план? – Он удивился, затем смутился. – У меня нет никакого плана.
– Я слышала, как вы говорили Иэну Мак‑Ферсону, что есть.
– Я только имел в виду, что намерен использовать каждую возможность, чтобы спровадить вас домой.
– Этим вы и занимались на танцах?
– Послушайте, Энн, я ничего такого особенного не планировал. Но я увидел вас с Иэном… – Он остановился и посмотрел на нее со странным выражением лица. – Я имею в виду…
– Я знаю, что вы имеете в виду, – сказала Энн. – Но главное остается неизменным: Белла хотела, чтобы я осталась, а вы хотите, чтобы я уехала.
– А чего хотите вы?
– На самом деле я не знаю. Я хочу, чтобы всем было хорошо, но это просто невозможно. Что до меня, то единственное, в чем есть смысл, – остаться здесь положенное время и унаследовать состояние. Видит Бог, я смогу использовать эти деньги.
– А замок?
– Я не знаю, что с ним делать, – подтвердила она. – Он так хорош, а я люблю исторические строения.
– Тогда вам должно понравиться вот это, – сказал Рори, указывая на появившиеся в поле зрения пустующие лачуги. Его притворно учтивый тон показывал, что тема Данрэйвена и денег исчерпана.
– Что это?
– Рыбацкие дома – заброшенные и разрушенные, к сожалению.
Энн рассматривала строения, беленые стены которых потемнели от непогоды, а покосившиеся крыши поросли лишайником.
– А можно их восстановить?
– Наверное. Но с какой целью? Большинство рыбаков живет теперь в деревне. Эти хижины никому не нужны.
Энн распахнула покосившуюся деревянную дверь.
– Какой кошмар. Взгляните только на эти покосившиеся стены, старые лестницы. Сюда не опасно заходить?
– Разве вас это остановит?
Энн переступила через порог и огляделась.
– Эта кухня, должно быть, была чудесна. Этот камин… – Она подняла осколок бело‑голубой керамики. – Я так люблю представлять себе, каковы были такие вот места раньше, когда здесь еще кипела жизнь.
– Я помню, здесь еще жили, когда я был мальчишкой, – прокомментировал Рори, проходя за ней в следующую комнату и пригнувшись, чтобы не стукнуться о притолоку. – Я проводил немало времени с детьми рыбаков. Кажется, я даже ночевал в хижинах так же часто, как в замке.
Они стояли в комнате, которая, вероятно, была когда‑то гостиной. Теперь здесь были только пыль и паутина, камин был холоден и пуст. Морской ветер трепал обрывки занавесок, врываясь через разбитые узкие окна, выходящие на бухту.
– Мы можем подняться наверх?
 
– Сомневаюсь, что это безопасно, – отозвался Рори. – Полы, должно быть, прогнили. Если вы хотите знать, как эти коттеджи выглядели когда‑то, вам надо посмотреть на нашу сушильную хижину. Она стоит вниз по берегу, по другую сторону замка. Мой дед перестроил ее для пикников.
– Отлично. А как насчет того, чтобы осмотреть другие хижины?
– Я не против, но они все почти такие же.
Рядом стояли еще два рыбацких дома, выглядевшие прочными, несмотря на покосившиеся крыши и выбитые окна. Разглядывая остатки мебели, закопченные очаги и стертые ступени, Энн могла легко представить себе семью, которая некогда жила в таком домике.
– Я словно вижу их, – сказала она тихо. – На кухне мать и дочери готовили завтрак, пока отец с сыновьями собирались на лов. Мальчики высокие и розовощекие, а когда мать зовет их завтракать, они несутся по лестнице, топоча, как целое стадо!
– Да, Энни Форрестер, – усмехнулся Рори, – вы романтик. Я знал, что ваша шотландская кровь скажется, раньше или позже.
Энн рассмеялась, немного смутившись. Однако в воображении она слышала стук посуды и чуяла запах овсянки, которая варилась в котле, подвешенном над огнем. Что‑то в этих коттеджах подстегивало ее воображение и уводило далеко назад – в те времена, которых она не видела, но всегда любила по какой‑то не вполне объяснимой причине.
Она взглянула на Рори.
– Не говорите мне, что вы не чувствуете того же, что и я.
– Чувствую что? – спросил он. Выражение его лица было таким, что у нее прервалось дыхание.
Энн неуверенно улыбнулась.
– Атмосферу – ощущение прошлого, того, что было в этих стенах.
– Да, я чувствую это, – сказал Рори, но таким тоном, что она удивилась – то же самое имеет он в виду или нет. – В Шотландии прошлое всегда окружает нас. Это и делает нашу страну такой особенной.
– Может быть, причина в этом, – согласилась Энн. – Я по‑настоящему увлекаюсь прошлым.
Рори наклонил голову – прямо к ее лицу.
– Интересно, чем еще вы увлекаетесь, – тихо произнес он, в его зеленых глазах вспыхнули огоньки.
Энн отступила на шаг назад, внезапно подумав об интимности этой ситуации. Она боялась не Рори, а только того, что он мог заставить ее почувствовать. И что меньше всего в мире ей было сейчас нужно – так это броситься к этому невероятно привлекательному мужчине, который стоял так близко…
– Смотрите, – воскликнула Энн, и сама удивилась, что голос повиновался ей. – Там еще кто‑то на пляже…
Рори посмотрел туда же, куда и она, через пыльные и разбитые оконные стекла.
– Это всего лишь старый Макриханиш ловит рыбу.
– Макриханиш? – повторила Энн. – Что за странное имя!
– Он называет себя по деревне, что недалеко от Кэмпбелтауна. Говорят, он там родился.
– А теперь живет в Данрэйвене?
– Да, – насмешливо ответил Рори, понимая, что в ней происходит внутренняя борьба. – Теперь он живет в Данрэйвене.
– Я хочу познакомиться с ним. – Энн развернулась и направилась к двери. – Я хочу познакомиться со всеми, кто живет в деревне, и ни за что не поверю, что все они были на танцах.
Скривив губы, Рори пошел за ней.
– Нет, старый Мак не был на танцах. Он теперь плохо видит и никуда не ходит, кроме как на рыбалку.
Когда они приблизились к старику, Рори поздоровался с ним. Макриханиш, одетый в мешковатые штаны и свитер, встрепенулся.
– Кто это? – спросил он. – Юный Рори, это ты?
– Да, это я. Поймали хоть что‑нибудь?
– Так, случайная макрель. Хватит сегодня мне на обед.
– Мак, я рад познакомить вас с Энн Форрестер. Она из Америки, остановилась на время в замке.
Старик повернулся к Энн, разглядывая ее мутными, почти невидящими глазами.
– Добро пожаловать в Данрэйвен, дочка.
Энн пожала его протянутую руку.
– Спасибо, Мак. Мне нравится это место.