Паучий дар
– То есть ты проклят? – ахнул Келлен и тут же почувствовал себя глупо. – Точно, твои уши.
– Нет, нет! – Повар нервно хихикнул. – Уши – это подарок от Младших братьев, чтобы я понимал их речь. Они соткали их из собственного шелка! Нет, мое проклятие заключается в том, что в самые темные мгновения каждого новолуния в радиусе мили от меня умирает каждый второй человек.
Келлен испуганно вскрикнул.
– Не переживай! – поспешил успокоить его Повар. – До новолуния еще две недели! Так или иначе, я сбежал в Глубокую Марь в надежде найти место, достаточно уединенное, чтобы мое проклятие больше никого не погубило. Когда я поведал свою историю Младшим братьям, они были сильно… озадачены. Понимаешь, по всему выходило, что со мной обошлись несправедливо. Сводный брат проклял меня только потому, что не смог простить отца, который женился во второй раз, – и в этом браке родился я. Младших братьев осенило: если кто-то чувствует себя обиженным, это не всегда означает, что ему намеренно причинили боль. Поэтому они разбудили старейшину – одного из немногих, кто обладал силой расплетательства, – и обратились к нему за советом. А он отправился в мир людей, желая лично убедиться в том, что проклятия используют не по назначению. – Повар вздохнул. – Но, судя по тому, что ты рассказал, он не смог удержаться и пришел на помощь ткачам в их войне против станков.
– Но он не поручал мне никакую миссию! – несчастным голосом проговорил Келлен. – Он просто меня укусил!
– Это простейший способ передать силу, – объяснил Повар. – Должно быть, он решил, что может тебе доверять.
Келлен был слишком потрясен, чтобы ответить. Много лет воспоминания о той ночи заставляли его мучиться чувством вины. Но теперь выходило, что Младший брат не счел Келлена жестоким предателем. Возможно, он понял, что Келлен изо всех сил пытался его спасти, и в конце концов увидел в нем друга. Келлен словно вытащил давно засевшую занозу – и только теперь понял, как глубоко она вошла в плоть.
* * *У Младших братьев ушел час на то, чтобы принять решение. Келлен за это время успел выпутаться из паутинного кокона и рискнул сесть.
– Отличные новости! – наконец объявил Повар, хотя улыбка у него вышла слегка нервной. – Они позволят тебе оставить дар расплетательства! Но им… им кажется, что у тебя неподходящее тело для такой силы. Будет лучше, если они отнимут твои конечности и вместо них соткут для тебя восемь лап…
– Я не хочу быть пауком! – вскричал Келлен и бросил взгляд на свои голые руки. На миг он задумался, что расплести замок – не такая уж плохая идея.
Не нужно. Не паникуй. Нападешь сейчас – и упустишь единственную возможность с ними потолковать.
– Послушайте! – громко сказал Келлен. – Мне очень жаль, что так вышло с вашим другом. Честно говоря, я ничего не знал о его миссии, пока не попал сюда. И тем не менее я выполнял ее при помощи силы, которую он мне передал. Искал несправедливо наложенные проклятия, чтобы их расплести. Должен сказать, забот у меня хватало: почти все проклятия несправедливы. Ненависть слепа. Неужели вы только четыре года назад начали об этом догадываться?
Со всех сторон снова зашелестели мягкие шепотки. Может, он разозлил Младших братьев, но таков уж Келлен. Он чувствовал, как поднимается внутри злость, придавая вес его словам.
– Когда-нибудь слышали об Освободителях? Шайке преступников, которые собирают проклинателей и используют их в качестве оружия? Нет? Кто бы мог подумать! Это все потому, что вы куча глупых пауков, живущих на вонючем болоте! Вы вообще ничего не знаете!
Спокойно. Спокойно! Келлен стиснул зубы и постарался усмирить гнев. Неужели ему всегда было так сложно себя контролировать?
– Вам не нужен еще один Младший брат, – объявил он. – Вам нужен человек, который скажет, что вы упустили. А вы упустили очень многое. Я понимаю людей, в отличие от вас. И прямо сейчас я должен остановить Освободителей! Если вы отпустите меня и поможете спасти болотного всадника, я покажу, на что я способен. – Келлен глубоко вздохнул. – Я разберусь с проклинателями.
От тишины, воцарившейся в зале, у Келлена волоски на руках встали дыбом. Он не знал, почему Младшие братья молчат – из любопытства или от недовольства.
– Если ты справишься, – сказал Повар, снова переводя с паучьего на человеческий, – они, так и быть, примут твой нынешний облик. Но если у тебя не получится…
– Тогда, обещаю, я вернусь. – Келлен сглотнул. – И позволю Младшим братьям превратить меня в паука.
* * *– Ты действительно хочешь отправиться на Подлунный рынок? – уже в третий раз спросил его Повар.
– Мне нужно как можно скорее добыть новое сердце, – откликнулся Келлен с уверенностью, которой на самом деле не чувствовал. – Или Галл умрет.
Выйдя из замка, он бросил взгляд на одинокий плот, который покачивался на волнах среди плавучего мусора. Фонарь на нем отбрасывал дрожащий синеватый свет.
– Тогда тебе не помешает надеть вот это. – Повар снял с себя куртку из белого болотного шелка и протянул Келлену. – Будет лучше, если на рынке все решат, что ты собственность Младших братьев.
Келлен нехотя взял куртку.
– Так, значит… мне двигаться вдоль берега? – спросил он. – И далеко этот Подлунный рынок?
– О, – голос Повара чуть заметно дрожал от страха, – ты и глазом моргнуть не успеешь, как окажешься на месте. Поэтому, пожалуйста, держи себя в руках и не болтай лишнего. И помни: ничего не ешь и не пей…
– Сам знаю! – огрызнулся Келлен.
– Иногда будет трудно сказать «нет», – ничуть не обидевшись, продолжал Повар. – У некоторых существ языки покрыты серебряной чешуей, и каждое произнесенное ими слово очаровывает сладостью. Что бы ни случилось, если у тебя что-нибудь попросят – не отдавай. Даже если решишь, что это совершенно бесполезная вещь. Особенно если ты так решишь!
Паника Повара невольно передалась Келлену. О Подлунном рынке ходили легенды, которые пересказывали друг другу шепотом. Народ Белых лодок приплывал туда, чтобы покупать и продавать сокровища и предательства, души и время, жизни и земли, мечты и судьбы. Келлен поежился.
– Ищи звероловов, – не умолкал Повар. – Черные лодки, груженные черепами, шкурами и клетками. Возможно, у них найдется сердце для твоего друга. Только не жди от них ни любезности, ни доброты. Они и тебя схватят и продадут, им только дай повод. Но женщина на лодке с парусами из змеиной кожи на каплю честнее остальных.
– Спасибо, – буркнул Келлен и помедлил. Остался один вопрос, который не давал ему покоя. – Послушай, ты не мог бы спросить Младших братьев… – Он замолчал, потом собрался с духом и снова заговорил: – Моя подруга Неттл – она вот такого роста, редко улыбается, раньше была цаплей. Может, они помнят, кто из них… В смысле, кто-то из них одаривал ее проклятым яйцом?
Последовала мучительно долгая пауза, и Келлен представил, как его вопрос с шуршанием проносится от одного конца замка к другому. Наконец на плечо Повара по шелковой нити опустился Младший брат, и Повар повел ткаными ушами:
– Этот Младший брат помнит твою подругу Неттл. Говорит, что гордится яйцом, которое подарил ей. Мол, это его лучшая работа.
Келлен ощутил пустоту внутри. Вот и всё. Галл был прав. Неттл – проклинательница. Солдат вражеской армии. Вихрь ненависти, который тихо сопровождал Келлена, скрываясь под маской друга… От непонимания стало только больнее. Келлену казалось, что ему будет легче смириться с предательством, если он узнает, что двигало Неттл.
– Если уж мы об этом заговорили, Младший брат немного обижен на твою подругу, – вдруг сообщил Повар. – И хочет знать, почему она не использовала его замечательный дар. Неужели он ей не понравился? Что с ним не так?
Несколько секунд Келлен просто моргал на луну. А потом спросил:
– Что?
– Целый год прошел, – объяснил Повар, – поэтому он крайне огорчен. Почему так вышло?
– Год? – Разум Келлена был охвачен лунным светом и смятением.