Ты будешь моей (СИ)

В последний момент я разворачиваюсь так, чтобы прижать Агату спиной к стене, и сам, используя здоровую руку, раздеваюсь по пояс.
У чуда мгновенно в глазах начинает блестеть.
— Отпусти… — она толкает меня вперед, а я по новой набрасываюсь на ее рот. — Пусти меня, тебе понравится… Наверное…
Мне сейчас все, блдь, понравится.
Агата удивляет, падая на колени передо мной. Сама расстегивает ширинку, по собственной смелой инициативе достает член из трусов и смотрит снизу вверх так, что я от одного этого вида готов кончить на ее пухлые губы.
Влажный язык робко касается головки.
Все, золотце, запал прошел? Больше не такая отчаянная?
Усмехаюсь своим мыслям, поглаживаю ее щеку, оттягиваю нижнюю губу большим пальцем, пока она водит своей маленькой ладошкой по члену. Перехожу к затылку, собираю волосы рукой, натягиваю так, чтобы Агата запрокинула голову.
— Хочешь? — член покачивается перед ее лицом, я толкаюсь вперед к ее губам. Проникаю головкой в теплую приоткрытую влажность.
Дожидаюсь кивка, усиливаю хватку пальцев на затылке.
— Открой рот.
Сразу слушается. Раскрывает свои губки шире, в огромных глазах один сплошной трепет.
Я проскальзываю аккуратно к горлу. Массирую ее шею, осторожно побуждаю Агату двигаться пока в своем темпе. Ее язычок скользит по мне с удивительной нежностью, моя жена прикрывает глаза и подается вперед, позволив мне глубже войти в ее рот.
— Мне сложнее сдерживаться, когда ты так делаешь, малыш, — я упираюсь предплечьем в стену, нависаю над Агатой, смотря на ее двигающуюся макушку.
Это просто охрененно.
Минет в ее исполнении едва ли не обжигает. Плотно сжатые губы ощущаются как чертов рай. Она помогает себе пальчиками, начинает двигаться быстрее, хрипло постанывая, когда я сам сдержаться не могу.
Вгоняю член между ее божественных губ, пальцы в мягких волосах сильнее путаются. Я управляю ее движениями, контролирую глубину и скорость, с которой ее губки скользят по мне.
Агата втягивает мой член в себя, облизывает, ласкает губами. Впивается, блять, ногтями в мою задницу, когда я вынуждаю взять еще больше.
Наклоняюсь, выскользнув из ее рта на несколько секунд, ловлю ее хрупкие запястья и заставляю поднять руки над головой. Прижимаю к стене их, пришпиливаю так, что не вырваться. И снова вперед, между ее блестящих от слюны губ.
— Не закрывай глаза, — приказываю, наблюдаю за опущенными подрагивающими ресницами.
По-моему, завтра на ее руках останутся синяки в виде браслетов. Я стараюсь не сжимать так сильно, но все равно не могу быть мягким с Агатой, когда трусь распухшей головкой члена об ее высунутый язык.
Кончаю так, что она глотать не успевает. Часть попадает на лицо, что-то стекает по подбородку на платье и пачкает грудь.
Свихнусь от того, насколько охуенно она выглядит, покрытая моей спермой.
— Мне, кажется, нужно в душ, — заявляет тихим голосом.
Я сажусь на корточки перед Агатой и своей футболкой вытираю все с ее лица и частично с волос.
— Потом вместе завалимся в джакузи, а пока цепляйся за меня, радость, и пойдем в кроватку.
Хватит того, что она себе коленки смозолила о твердый пол. Не дожидаясь ответа и не замечая в глазах напротив особых возражений, я практически сдираю платье с ее тела и несу свою жену в спальню.
— Раздвинь ноги, — мне сложно контролировать свой голос. Он все больше походит на какое-то животное рычание, Агата вздрагивает каждый раз, когда я что-то говорю. — Поиграй с собой, малышка. Хочу посмотреть.
Я сглатываю, когда моя жена послушно разводит свои бедра. На ней какие-то совершенно простые трусики, без всяких изысков, как это обычно принято, но вставляет от этого не меньше.
Агата медлит. Скребет по матрасу рядом со своим бедром, второй рукой играет с маленьким бантиком на резинке белья.
В какой-то момент ее пальцы спускаются ниже. Подушечками Агата надавливает на центр, закусывает губу, явно чувствуя, как промокла, пока отсасывала мне в коридоре на коленях. Мой член снова твердеет.
— Такая горячая и развратная девочка, — хриплю, стоит ей сдвинуть немного мокрую ткань, подразнив меня видом набухших розовых складок. — Вся моя сейчас.
 
Не сводя взгляда с робких ласк пальцев, я подхожу к шкафу и вытаскиваю оттуда галстук.
Да-да, моя хорошая, сегодня мы поиграем.
— Зачем тебе это? — спрашивает Агата, облизывая губы.
— А ты не догадываешься, чудо? — вскидываю бровь, подбираясь к кровати медленными шагами.
Мы смотрим друг на друга в течение нескольких секунд. Агата скорее чисто машинально продолжает двигать пальцами, тяжело сглатывает, когда я оборачиваю вокруг ладони, чтобы удобнее было стянуть ее ручки.
Наклоняюсь, встав одним коленом на матрас. Рукой упираюсь в изголовье.
Мои губы точно напротив ее приоткрытого ротика. Языком слизываю ее дыхание, втягиваю нижнюю губу, усмехаюсь, когда Потеряшка прогибается мне навстречу. Она приподнимается, раскрывает рот, когда я упираюсь в плотно сжатые до этого зубы.
В поцелуе соединяю наши рваные попытки дышать нормально. Может, хоть так получится что-то нормальное. Без резких выдохов и стучащего в висках пульса.
Скольжу губами к ее подбородку, прикусываю. Трусь носом о скулу, языком дотрагиваюсь до нежного места у нее за ушком. Агату мгновенно выгибает, до меня долетает тихий трепетный стон.
У меня член дергается от этого судорожного вздоха. Благо я не успел застегнуть ширинку, иначе взревел бы сейчас от слишком сильного давления на адски пульсирующий стояк.
— Хочешь меня? — целую ее шею, втягиваю в рот бархатную кожу, покусываю, вырывая из ее груди все больше новых всхлипов.
— Хочу… Только тебя.
— Вытяни ручки перед собой, золотце.
Тихо матерюсь себе под нос, когда понимаю, что хер я осуществлю задуманное одной рукой.
Приходится подключать зубы. Я затягиваю галстук на запястьях своей жены, а после прижимаю их у нее над головой, свободный коней фиксируя в одной из прорези на спинке. Отличная кровать, дизайнеру прям пять баллов.
Сам я держусь из последних сил. Несмотря на то, что кончил около пяти минут назад, член просто разрывает.
— Царапаться не сможешь, малышка, — выдыхаю в нежные теплые губы, перекидывая ногу через ее бедра.
И понимаю, что ступил.
Агата хихикает, заметив мой направленный на ее лифчик взгляд. Мне настолько хотелось увидеть ее связанной, что я забыл перед этим раздеть свою жену.
— Думаешь, не найду выхода? — кривлю губы в ухмылке и достаю их верхнего ящика прикроватной тумбы складной нож. Безделушка, валяющаяся среди ненужного хлама.
У моей девочки расширяются зрачки.
— Насколько хорошо ты меня знаешь, малыш?
Щелчок выступающего лезвия заставляет Агату вздрогнуть, а меня мелькнувший в ее глазах страх возбуждает сильнее.
— Закрой, — я глажу пальцами верхнюю часть приподнятой бельем груди. Кожа вся покрыта крупными мурашками. — Закрой глаза.
Обвожу ее губы по контуру. Надавливаю. Рычу от прикосновения языка к фаланге, двигаю пальцем, а после дразню сжавшийся в тугую горошину острый сосок.
Агата дрожит вся. Часто дышит, едва не вскрикивает, когда холодный металл касается ее телу. Ее грудь немного задевает тупая часть ножа, когда я, подцепляя тонкую бретельку, надавливаю на нее заточенным лезвием.
Проделываю то же самое со второй стороны, быстро расстегиваю лифчик сзади и тут же нахрен сдираю его, чтобы мне больше ничего не мешало наслаждаться ее идеальными шариками.
Тут же накрываю правый сосок ртом, сразу сжимаю зубы на нем. Второй дразню пальцами, сначала по кругу глажу большим вокруг ареолы, после одновременно с ударом языка по правому сжимаю розовую вершинку до легкой боли.
— Боже… — Агата хнычет уже громче, натягивает галстук, дергая руками.
— Я сейчас вылижу тебя, и ты кончишь под моим языком. Как хорошая девочка, — шепчу ей на ухо, сдвигаюсь так, чтобы освободить стройные ножки.
Они тут же разъезжаются в стороны передо мной.