You Don't Even Know Me! (ЛП)

Я люблю твою улыбку. Я хочу, чтобы ты всегда улыбался.
.
— Мне понравилась песня, которую ты вчера выбрал, — сказал Исак.
Я хочу вернуть тебя!
— Какая именно? — поднял брови Эвен, решив подразнить его.
Исак закатил глаза.
— О, ну знаешь, та песня Kaytranada… «Оставь меня в покое» или что-то в этом роде.
Ох.
— Ох.
— Что такое? — улыбнулся Исак.
— Серьёзно? Тебе вот эта песня понравилась? — спросил Эвен.
— Да, а что? Ты ещё какую-то ставил?
— Вообще-то да.
— Не могу вспомнить.
— Я хочу вернуть тебя, — выпалил Эвен.
Исак снова бросил на него тот самый поражённый взгляд, как будто не знал, почему Эвен сейчас здесь.
— Я хочу вернуть тебя, — повторил Эвен, и на этот раз в его голосе не было и намёка на шутку.
Он взял Исака за руку и заглянул ему к глаза. Он никогда и ни в чём не был так уверен.
— Я хочу вернуть тебя, — сказал он в третий раз.
— Хм… Я… Я… — начал заикаться Исак. — Хм, да, теперь я припоминаю. Да. Я помню, что ты её поставил в эфире.
Когда Исак отнял руку, что-то внутри Эвена сломалось. Но в этом не было ничего страшного, потому что он совсем недавно смог склеить все кусочки своего сердца. Оно ещё не успело полностью зажить.
— Исак.
— Эвен… послушай. Я много об этом думал. И я хочу, чтобы ты услышал то, как я вижу всё это. И это, в общем-то, мало чем будет отличаться от того, что ты и так знаешь. Но я просто хочу, чтобы ты знал точно, — сказал Исак.
— О чём ты?
— Ситуация с Линн. Я говорил с Линн, и она сказала, что рассказала тебе кое-что обо мне и что, вероятно, поэтому ты и ушёл. И сначала я особо не думал об этом, потому что я был в шоке, что она так меня предала, но в последнее время я только об этом и думаю.
— То, что сказала Линн, — враньё, мне следовало поговорить с тобой…
— Нет, Эвен. Это не так, — перебил его Исак.
Что?
— Она права, — сказал Исак.
Нет.
— Я не хороший человек. На самом деле я, вероятно, очень плохой человек.
Что???
— Она права. Я эгоист, я думаю только о себе. Я знал, что у Эрика была девушка, но я не считал её за человека. Я втайне надеялся, что она просто исчезнет, понимаешь? Я просто надеялся, что он бросит её и будет со мной. Но он этого не сделал. И я ненавидел её, вместо того чтобы ненавидеть его. Каждый раз, когда он звал меня к себе, я знал, что именно она останется ночевать с ним, но всё равно шёл. Я никогда не задумывался, что она чувствовала. Я просто её ненавидел. Она была злодейкой в моей истории, и я так ревновал, мне было так горько и обидно, — Исак сделал глубокий вдох, продолжая смотреть на свои руки и избегая взгляда Эвена.
— Я это заслужил. То, что со мной сделала Линн. Я это заслужил, — продолжил он.
— Исак.
— Но ты не заслужил ничего из случившегося. Тебя просто втянули в это дерьмо, и мне очень жаль. Прости за все эти сплетни в интернете, ведь у тебя и без этого достаточно проблем. Прости, что я всегда втягивал тебя в эти странные ситуации. И я понимаю, почему ты ушёл. Я действительно ужасный, и я никогда не рассказывал тебе о том, что на самом деле произошло с Эриком… И прости за всё то, что я наговорил, когда мы только познакомились… И…
— Исак!
— Нет, Эвен. Просто… Я не знаю, почему ты вдруг передумал. Но я просто хотел, чтобы ты знал обо всём. Понимаешь? Я откровенен с тобой, потому что я хочу, чтобы ты тоже был со мной откровенен. Правда. И я просто хотел, чтобы ты знал, что я ужасный человек. Это так, и я…
Эвен больше не мог этого выносить. Он не мог больше смотреть на Исака, который обвинял себя во всём, что когда-либо шло не так, обвинял себя за ошибки какого-то козла, который никак не мог решить, чего хочет. Поэтому он поднялся со стула и обхватил лицо Исака ладонями.
— Исак, замолчи.
— Блин.
Исак снова опустил глаза. Поэтому Эвен пальцем подцепил его подбородок и заставил посмотреть на себя. У него были грустные глаза, такие грустные.
Не грусти. Прости, что ты так грустишь из-за меня.
— Малыш.
— Да блин. Не надо сейчас вот этого, Эвен, — пробормотал Исак, и его голос задрожал.
 
— Ты не ужасный, слышишь? Ты не ужасный человек. Понятно?
— Эвен, я серьёзно…
— И я серьёзно. Я не поэтому ушёл. Исак, мне насрать на грёбаного Эрика. Мне плевать, что ты делал пять месяцев назад. Я уже говорил тебе. Мне всё равно.
— Но…
— Я не поэтому ушёл, Исак!
— Тогда почему, Эвен?!
Тогда — 4 месяца назад
Разрыв
— Привет, Эвен! — сказала Линн, открыв дверь своей квартиры. — Нам всем тебя не хватает на NRK! Как твои дела?
— Всё хорошо, спасибо. А Исак здесь? — спросил Эвен, стараясь заглянуть внутрь.
— Хм, нет. С чего бы ему быть здесь?
— Ну не знаю. Я не могу до него дозвониться, а Андре сказал, что вы пару дней назад выпивали у тебя.
— Хм. Да, это было. Но его здесь нет. Но ты можешь зайти, если хочешь. Я как раз заварила чай.
.
У Эвена не было времени, но иногда ему было сложно говорить людям «нет».
— У вас с ним всё хорошо? — спросила Линн.
— Я ненадолго, мне скоро нужно бежать. И да, конечно! — ответил он.
— Хм. Ты уверен?
— Да, а что?
— Не знаю, стоит ли об этом говорить, но мне кажется, я должна.
— О чём ты?
— Исак… Он… Кажется, он не в порядке, — сказала Линн, делая глоток чая.
— Что? О чём ты говоришь? Хочешь сказать, что он выглядит больным?
— Нет. Но мы на днях выпивали с ним. И думаю, ты был прав, когда говорил, что он быстро пьянеет, потому что он был в полном раздрае.
— Серьёзно?
— Да. Он напился, и он плакал. Не знаю. Довольно странно такое говорить, но мне кажется, ты его сломал, Эвен. Он так сильно плакал. Он даже дышать не мог. И он сказал, что не может тебя оставить, потому что боится, что это тебя сломает. Он сказал, что он устал, что он совершенно вымотан, но он никогда не сможет тебя оставить, потому что он умрёт ради тебя.
Сердце Эвена разбилось прямо там, за журнальным столиком Линн. Разлетелось осколками во все стороны. Ему было больно даже дышать.
Вот он. Его самый большой страх. Его самый большой страх во всей вселенной. Он смотрел ему прямо в глаза, разрывая изнутри на части. Его самый большой страх. Причинить Исаку боль и заставить его чувствовать себя пойманным в ловушку.
— Ох, — выдохнул Эвен.
— Если ты его любишь, а я думаю, что любишь… Так вот, если ты его любишь, то отпустишь его. Тебе надо было его видеть. Он рыдал. Бедняжка. И в интернете его тоже дёргают. Ещё я слышала, что ты заставлял его делать всякие странные вещи в постели, когда у тебя была мания. Не знаю, как он с этим справляется.
.
Эвен еле передвигал ноги по дороге домой.
Ну конечно. Исак пообещал, что никогда его не оставит. Он обещал. Конечно, Исак его не бросит. Исак, такой заботливый, такой нежный, всегда оказывавшийся рядом. Но при этом никогда не душивший своим участием, не спрашивавший постоянно, не лучше ли ему, не заставляя его тем самым чувствовать себя ещё хуже. Исак, который каким-то непостижимым образом точно знал, что сказать, чтобы его успокоить, чтобы мир вокруг стал не таким мрачным, не таким огромным, не таким грустным. Исак, который ждал, и ждал, и ждал. Исак, который пытался поцеловать его и который улыбался, даже когда Эвен отворачивался от его губ. Его губ. Губ, которых Эвен хотел целовать всегда. Губ, за которыми всегда хотел тянуться, которые всегда хотел сминать и ласкать, заявляя на них свои права.
Но Эвен чувствовал неуверенность. Он не знал, сможет ли вынести, что заставляет Исака проходить через это. Он хотел оттолкнуть его, и он попытался. Все его комплексы, все слабости и спрятанные глубоко внутри демоны кричали, чтобы он оттолкнул Исака. Но Эвен не мог вынести мысли о том, что Исак будет чувствовать себя несчастным и брошенным. Исак, который считал, что он всегда недостаточно хорош. Исак, который умолял его о поцелуе, о прикосновении, о чём угодно на том чёртовом диване. Исак, который верил, что кому-то всегда будет в нём чего-то недоставать.