Лавина любви
— Нет, — прошептала она, когда он поднял ее на руки и понес в гостиную.
— Вижу, ты и впрямь готова удовлетворить все мои желания, — простонал он.
Она почувствовала необычайную радость оттого, что и сама обладает могучей властью над ним. Именно сейчас. Именно в это мгновение. А завтра будет завтра…
Его слова насчет того, что она боится потерпеть неудачу, задели ее. Слова эти, да еще боязнь того, что она больше никогда его не увидит, и стали причиной того, что она утратила бдительность. После того как оба насытились любовью и Джинджер положила его голову к себе на грудь, она спросила, хочет ли он, чтобы она осталась.
— Всего на несколько дней, — торопливо добавила она. Так как он не ответил, она села на постели и посмотрела ему в глаза.
— Мне эта мысль не кажется удачной, — сказал он наконец. — Тебе не удастся навеки спрятаться здесь от тех проблем, которые ждут тебя дома.
Ее больно ранил его отказ, но она попыталась не давать воли чувствам. Только бы не утонуть в этих голубых озерах его глаз!
Он ее не хочет. Она ему не нужна! Он доволен тем, что спал с ней, потому что она сама предложила, но самое главное — она ему не нужна! Она не в его вкусе. Если она останется, он не станет прыгать от радости.
Кто знает, может, ему просто захотелось поэкспериментировать? Переспать с женщиной из другого мира, так не похожей на привычных для него неприхотливых и преданных подруг. Это как спать с дочерью босса: испытываешь острые ощущения от незаконности своего поступка, но долго такое ощущение не продлится. С потерей новизны теряется и прелесть.
— Ты понимаешь, о чем я, Джинджер? — спросил он.
Она послушно кивнула. Если она заговорит то почти наверняка разревется. Она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула.
— Я вовсе не имела в виду длительные отношения и брак. — Наконец Джинджер удалось справиться с разочарованием. Ее гордость была разбита на тысячу осколков.
— Знаю. — Он следом за ней прошел в ванную, чтобы не прерывать разговора.
— Я просто подумала, что это может быть забавным. — Джинджер умывалась, чувствуя, что его взгляд прожигает ее насквозь. Он явно пытается оправдаться. Но… к чему? Она больше не верит ни одному его слову. Что ей делать? Попросить его уйти и оставить ее одну? Это равносильно признанию того, что его слова задели ее чувства. — Ты, безусловно, прав. — Она нашла в себе силы даже на то, чтобы рассмеяться, хотя смотреть ему в глаза она избегала. Уж слишком он проницательный.
Джинджер переоделась в свой лыжный комбинезон. Теперь предстоит пережить последнее испытание.
Мэтт вместе с ней спустился на лыжах в ближайшую деревню, до которой, действительно, было рукой подать. Там они выпили по чашке кофе, а потом она села в фуникулер и спустилась вниз, в городок, откуда уже на такси собиралась доехать до аэропорта. Она уезжала из его жизни навсегда.
Джинджер старалась не показать ему, что готова расплакаться. И ушла, даже не оглянувшись. Просто небрежно махнула ему рукой, словно желая показать: все, что между ними было, очень мило и весело, но не более того. Счастливо!
Часть вторая
Джинджер устало поднялась с дивана и потянулась. Через пару часов отец вернется из своего гольф-клуба. Не годится бродить при нем по дому, словно привидение. Возможно, у него не так много опыта по части женских эмоций, но он любит ее и поэтому ему не понадобится много времени, чтобы установить причину ее необъяснимого упадка сил.
Ладно, утешала она себя, по крайней мере она сдержалась и не призналась Мэтту в своих чувствах. Иначе ее уныние превратилось бы сейчас просто в агонию. А ведь ее так и подмывало признаться Мэтту, что она в него влюбилась.
Отца она встретила радостной улыбкой. К его возвращению она переоделась в трикотажное платье с длинными рукавами и стянула волосы в хвост.
— Хорошо поиграл? — спросила она, входя следом за ним в кухню. — Много лунок пропустил?
— С каких пор ты стала интересоваться моими успехами в гольфе? — Он подозрительно покосился на нее из-под кустистых бровей. — Ну раз уж спросила, признаюсь: сегодня мне чертовски не повезло. Я попадал куда угодно, только не в лунку! Когда мы перешли к девятнадцатой, проклятый Гордон всласть поиздевался надо мной.
Джинджер набрала в грудь побольше воздуха.
— Я решила пойти работать, — выпалила она. Отец внимательно посмотрел на дочь.
— Умница. — Он вышел в сушилку, где оставил туфли. Вернувшись на кухню, он небрежно поинтересовался: — С чего вдруг?
Джинджер пожала плечами.
— Надоело бездельничать, — улыбнулась она. — Я уже взрослая. Может быть, я наконец поняла, что хватит просто развлекаться? Пора становиться взрослой, работать как вол и чувствовать себя жалким муравьишкой.
Отец рассмеялся и погладил ее по голове. Потом поставил чайник на газ.
— Значит, ты в таком настроении. С чего начнешь?
— Вернусь в колледж, хочу повторить последний курс, ведь я все забыла. Я готова перетерпеть и выслушать все, что они мне скажут о бездельниках, которые годами валялись на диване, а теперь почему-то им приспичило снова взяться за дело.
— Может, я смогу тебе помочь? — предложил отец.
— Что, члены братства гольф-клуба?
— Или кто-то другой. Кто знает? Может, ты скорее, чем думаешь, обретешь твердую почву под ногами. То есть, — поспешил прибавить он, — я всегда считал, что у тебя талант. Достаточно им взглянуть на твои наброски, эскизы, как они сразу все поймут.
К несчастью, на следующей неделе, когда она пришла на собеседование в колледж, ей сообщили, что отсутствие эскизов является препятствием к повторной записи на курс. Прилизанный брюнет из отдела кадров заявил ей, что в области дизайна интерьера желающих преуспеть хватает. Конкуренция чрезвычайно высока. Кроме того, у нее нет опыта работы. Она упустила много времени. В области дизайна интерьера мода меняется быстро. Есть ли у нее связи, знакомства среди дизайнеров или архитекторов? Нет?
Еще один минус. Брюнет предложил ей записаться на курсы повышения квалификации, дабы освежить знания. Когда полтора часа спустя Джинджер вышла из здания колледжа, она держала в руках папку с расписанием и подробностями нового курса.
Идти домой и проводить остаток вечера в праздности и унынии не хотелось. Джинджер решила устроить себе выходной и пригласила ближайшую подругу в ресторан. За обедом подруга, которая тоже была в их компании в Швейцарии, рассказала ей все, что произошло после ее исчезновения. По ее словам, Колин в своем безумстве превзошел самого себя.
Джинджер постаралась по возможности скупо изложить свою историю. В их тесном мирке сплетни распространялись со скоростью лесного пожара, а по пути обычно обрастали такими пикантными подробностями, что на выходе история уже мало чем напоминала правду. Как игра в испорченный телефон.
В половине седьмого Джинджер в унылом настроении вернулась домой. Ну и жизнь ей предстоит — без работы, без цели!
— Джинджер, детка! — Отец вышел ей навстречу из гостиной, держа в руке бокал виски.
Джинджер медленно сняла пальто. Куда бы деть толстенную папку с расписанием? После беседы с прилизанным куратором из отдела кадров она как-то потеряла интерес к повторному курсу. В самом деле, какой из нее дизайнер, если она пропустила столько лет? Может, махнуть на все рукой и устроиться на работу в районное бюро занятости? Тогда она сможет целыми днями с важным видом поучать соискателей: у них, мол, нет должной квалификации, не хватает знаний и опыта для того, чем они хотят заниматься.
— Ты сегодня рано, пап. — Она бросила пальто на перила — эту привычку ее отец считал предосудительной — и пальцами поправила прическу. — Только не говори, что ты решил оставить работу и уйти на покой!
— Как провела день? Удачно?
Джинджер мрачно посмотрела на него.
— Мне не хватает пухлого альбома с набросками и эскизами, плохо, что у меня нет связей с дизайнерами и архитекторами, но не это самое главное. Я так надолго выпала из профессии, что все мои мысли и идеи устарели. — Она помахала перед ним листами с расписанием нового курса. — Мне сказали, что освежить свои знания я всегда смогу, но даже и в этом случае конкуренция в нашей области так высока, что я, скорее всего, никогда не попаду ни в одно приличное место.