Ворон из пустого гроба
И лишь один не только прослужил Его Высочеству целый год, но и стал пажом. В отличие от обычных прислужников, пажа ждало будущее приближенного самого наследника. Акэру попросил выведать об этом человеке побольше, а узнав, кто это, все понял.
Им оказался сын Северного дома с довольно высоким положением. Западный и Северный дома больше других выказывали расположение к молодому господину. Наверняка им обоим уготована особая роль: Акэру – как представителю Западного дома, пажу – как представителю Северного.
Как и Акэру, юноша был высокого статуса, прислуживал наследнику, поступил в Кэйсоин. Акэру не сомневался, что как люди одинакового положения они непременно подружатся. Чувствовал он и некоторое напряжение и с нетерпением ждал возможности посмотреть, что это за человек.
«Меня зовут Юкия, я буду жить в десятой комнате второго корпуса. Приехал из Тарухи, что в северных землях».
Акэру слышал это имя, доносились до него и разные слухи, но в лицо он видел паренька впервые. Из-за стола с угощениями встал невысокий, без особых примет, совершенно заурядный юноша. Улыбнувшись, паж молодого господина сказал: «Об остальном умолчу».
Честно говоря, Юкия ни капли не соответствовал его ожиданиям. По дороге на следующую лекцию Акэру тихонько вздохнул. Парнишка выглядел непривлекательно, говорил без лишнего пыла, подлизываться не умел. Мало того, даже когда хаяли молодого господина, он предпочел делать вид, что это к нему не относится.
Несмотря на то что его мать происходила из главной ветви Северного дома, судя по всему, самого Юкию воспитывали как второго сына в провинциальном семействе – когда-то богатом, но, в отличие от четырех домов, не связанном с родом первого Золотого Ворона. Ему не хватало твердости характера, какая нужна благородному ятагарасу, поддерживающему молодого господина. К тому же в конце концов мальчишка влез в ссору с Кимитикой. Возможно, во главе единомышленников наследник хотел видеть либо Акэру, либо Юкию, но Акэру чувствовал, что постараться придется именно ему.
К этому времени стало понятно, что ни на одном занятии Юкия не показал достойных способностей. Оставалось только военное дело. Занятия по этому предмету делились на лекционные и практические. На лекциях в столовой расставляли парты и читали учебники, а теорию тактики потом отрабатывали в сражениях. Первокурсники изучали сражения в основном на доске, зато в следующие годы эти занятия объединятся с тренировками и превратятся в настоящие бои.
Акэру тоже раньше не видел, как проводятся эти тренировки. Когда он впервые услышал от наставника о досках, изображающих поле боя, и о фигурках вместо солдат, он представил себе что-то вроде сёги или го [15]. Однако настоящая учебная доска оказалась предназначена вовсе не для развлечений.
Доски назывались полями и повторяли настоящий рельеф местностей Ямаути, так что отличались большим разнообразием. На карте были воссозданы реки и горы, между ними находились реальные усадьбы и храмы. Эти поля, похоже, повторяли настоящие карты, нарисованные на случай мятежа и хранившиеся во дворце. Фигуры тоже отличались тонкой работой и изображали всех: рядовых, офицеров, коней, разведчиков и даже шпионов.
Сложнее всего оказалось подстроить тактику под дневные и ночные часы. Прямо перед ночными часами приходилось рассчитывать, сколько воинов обратить в птиц, а сколько – оставить в человеческом облике. Кроме того, в дневные часы враг видел, как двигаются фигуры на чужом поле. С помощью разведчиков и шпионов ребята учились предугадывать действия противника и вести военные операции. Если на поле случались стычки, их исход и точность данных от разведчиков определяли, бросая кости.
Поэтому военное дело преподавали сразу несколько наставников. Один отвечал за лекции, другой – за практику, и у каждого были помощники. По правилам Ямаути-сю, в опасный момент командование передавали тому, кто лучше владел тактическим искусством, независимо от возраста. Именно лучшего тактика в мирное время отправляли в Кэйсоин вести практические занятия. Лекции читал пожилой преподаватель, а вот учебные сражения, по слухам, устраивал самый молодой наставник Кэйсоин.
Первые уроки с досками ждали «семечек» в зале, где они еще не бывали. Когда воспитанники вошли туда, помощники наставника и управляющие уже все подготовили. В центре каменного пола развернулось поле с картой, разбитой на клетки, а в лагерях стояло множество фигур. Соперники располагались по обе стороны поля, а бросающий кости вел записи в большой таблице, где сразу отражались перемещения обеих сторон. Воспитанники садились за оградой вокруг поля с трех сторон, на четвертой висела таблица.
Только ребята расселись, разглядывая непривычный зал, как прозвенел колокол, оповестив о начале занятия. Почти одновременно с сигналом резко распахнулись двери, и в помещение, громко топая, ворвался наставник. Он был явно в плохом настроении. Первогодки тут же замолкли и обратились в слух.
Перед ними стоял очень нервный ятагарасу. Невысокий, но не полный, до горла затянут в уэ, так что казалось, будто ему самому не хватает воздуха. Губы тонкие, нос красивый, брови подобны ивовым листьям, а глаза с нависшими веками точно вырезаны в глине острым лезвием. Видимо, зрение у него плохое: на голове тонкой цепочкой с зеленым камешком были закреплены очки. Длинные черные волосы аккуратно убраны так, что ни один волосок не торчал, а зачесанная назад челка открывала бледный лоб.
Молча обведя воспитанников холодным, презрительным взглядом, наставник заговорил пронзительным, под стать его внешности, голосом:
– Меня зовут Суйкан, я преподаватель Кэйсоин. Вы наверняка уже наслышаны: меня считают лучшим тактиком в академии.
Говорил он с иронией, так что не понять, правда ли он гордится своей славой.
– Слышал, в этом году было неожиданно много желающих поступить. Пожалуй, только поэтому на экзамене по тактике и на уроках теории хоть кто-то показал хорошие результаты.
Сердце Акэру екнуло. Сидящие рядом бросили на него быстрые взгляды.
– Сегодня он будет моим противником.
Услышав эти слова, помощник Суйкана растерянно сказал:
– Подождите. Сегодня я подготовил на поле расстановку и собирался вместе с вами показать, как мы будем работать.
Судя по всему, он намекал, что слишком сложно и жестоко заставлять неопытного ученика побороться с учителем.
Но Суйкан отмахнулся:
– Ничего страшного. Я читал, какое задание он выполнил на лекции.
Он перевел взгляд на воспитанников, и те невольно выпрямились.
– Отлично справился. И не подумаешь, что написал первогодок. Я запомнил все действия фигур. Мне кажется, мы сможем повторить это на поле, – заявил Суйкан, и его голос звучал совершенно бесстрастно.
– Но ведь…
– Он справится. Паренек молодец, подаст хороший пример. А если скажет, что не уверен, я подумаю, но об этом надо спросить его самого.
Акэру незаметно для других глубоко вдохнул, чтобы быть готовым, когда назовут его имя. Суйкан обвел застывших в напряжении воспитанников цепким взглядом.
– Есть тут Юкия из десятой комнаты второго корпуса?
Акэру не сразу понял, что сказал Суйкан. На многих лицах появилось удивление, с Акэру взгляды переводили на Юкию. Юкия же ничуть не растерялся, поднял руку и встал:
– Я здесь.
– Если считаешь, что не справишься, я не буду тебя принуждать. Как считаешь?
– Для меня большая честь быть вашим противником.
– Отлично. Подойди. Сегодня мы сразимся.
С этими словами наставник вышел на одну сторону поля. На занятиях в Кэйсоин приказ учителя неоспорим, и Юкия поспешил забраться на площадку с другой стороны поля. Во взгляде юноши читалось напряжение.
Акэру наблюдал за этим, не веря своим глазам. Головой он понимал, что оценки Юкии за военное дело просто были лучше, чем у него, но осознать пока не мог.
– Представим себе восстание в провинции. Я глава мятежников, а ты командующий отрядом из Тюо.