Однажды в сказке (СИ)

Джек одобрительно закивал, показывая в знак согласия поднятые вверх большие пальцы.
– Брок, – укоризненно пророкотал Роджерс, невольно улыбаясь.
– Пятьдесят и по рукам, – отозвался Барнс моментально, как всегда легко включаясь в предложенную игру.
Из них троих он был самым легким на подъем и вообще напоминал воду – текучую, подстраивающуюся под любую форму. И одновременно с тем способную сточить камень.
– Что-то очень грабительский процент, – не согласился Брок.
– Так мне еще потом от копов откупаться, имей совесть, – возмутился Баки.
Романова зафыркала и засмеялась. Ванда, внимательно разглядывавшая то Стива, то Брока с Баки, сощурила вспыхнувшие огоньком глаза.
– Это же сказка, – вдруг сказала она, мечтательно поглядев в потолок. – Она должна заканчиваться хорошо. Принц и спасенная принцесса, – с намеком добавила чокнутая ведьма.
– Что, пожениться нам что ли? – язвительно отозвался Брок.
– Я за, – моментально встрял Барнс. – Стиви, кажется, наши молитвы наконец были услышаны!
За его напускной веселостью остро чувствовалась искренняя радость, хотя Баки явно должен был понимать, что к алтарю никто никого не поведет, и Брок просто не смог заставить себя его осадить. Роджерс, судя по смягчившемуся лицу и нежному взгляду, был с ним солидарен, потому что даже привычного «Бак» не последовало.
Брок попытался припомнить, что обычно в фольклоре подразумевалось под «закончилось хорошо», но на ум шли одни только хрустальные туфельки, свадьбы и поцелуи суженого. Последняя мысль заставила его задумчиво оглядеть своих принцев. В конце концов, не попробуешь – не узнаешь, так ведь?
– Пойдем, – позвал Брок, поднимаясь на ноги. – Счастливый конец будем устраивать.
Барнс, что-то поняв по его лицу, хищно осклабился, поднялся, будто завороженный, и поплелся за ним. Брок дошел до двери, ведущей на открытый балкон, и обернулся. Второму принцу, оставшемуся сидеть на диване с каменным лицом, кажется, требовалось особое приглашение.
– Роджерс, а ты чего как бедный родственник? – поинтересовался он.
Тот удивленно и радостно вскинулся и нагнал их в несколько широких шагов. Брок закатил глаза и первым вышел в вечернюю прохладу. На небе все еще вспыхивали редкие огоньки фейерверков, звучала музыка, долетавшая до базы даже через реку, гул множества голосов, сливаясь, напоминал потревоженный осиный рой.
Брок вдохнул полной грудью воздух, после душного здания показавшийся манной небесной, и с почти радостной обреченностью подумал о том, что жизнь, кажется, решила очень неплохо так форсировать события. Рефлексировать ему не дали – Баки шагнул к нему, прижимая спиной к высоким перилам, и поцеловал. Нежно, мягко, с такой трепетностью лаская его губами и языком, что в голове моментально не осталось ни единой цельной мысли. Брок зарылся руками в его длинные волосы, прижался всем телом и, услышав сбоку сбивчивый выдох, не глядя притянул к ним Роджерса. Стива, который, обняв их обоих, принялся обжигать их короткими поцелуями – в щеки, в висок, в подбородок. Было тепло. Хорошо. Правильно.
Сцепившись друг с другом, замкнувшись в круг, они просто неторопливо целовались, дарили ласку, и она, к удивлению никогда не верившего в полиаморию Брока, действительно была общей, разделенной на троих, без перекосов и условий. Где чьи губы он, отдавшийся нежной томной неге, различал только по наличию или отсутствию щетины на лице, и сам с удовольствием осыпал поцелуями, куда дотягивался, потянувшихся друг к другу Стива и Баки, не чувствуя себя ни лишним, ни обделенным.
Из конференц-зала раздался возмущенный вопль пришедшего в себя Старка, который, обнаружив себя скованным на полу, явно немало озадачился. Но все это прошло фоном, как что-то неважное, потому что важное было здесь, на небольшом узком балконе, где Брок, как какой-нибудь мифический феникс, рассыпался в прах и возрождался снова, разгорался в чужих руках, ощущавшихся такими родными, своими.
Раздавшийся легкий треск заставил подскочить всех троих. Брок оглядел Баки, чьи припухшие влажные губы бросались в глаза даже в густых сумерках, Стива, глаза у которого были такими шалыми, словно он здорово перебрал с выпивкой и держался на ногах исключительно благодаря силе воли, и почувствовал, что больше не сможет от них отстраняться. Проще было пустить себе пулю в лоб. Его личный Рубикон был пройден, мосты сожжены, и терять было уже нечего. В конце концов, всегда лучше попробовать, чем страдать и даже не пытаться что-либо сделать.
 
Баки, усмехнувшись, вдруг протянул руку к его голове и продемонстрировал отколовшиеся зубчики тиары.
***
– Поверить не могу, что согласился на это, – пробормотал Брок, выходя на площадь.
Все дороги перекрыли, и теперь улицы полнились людьми, но не было ни одной машины. Это было даже приятно – вдруг оказаться в знакомом городе, но без осточертевших автомобилей, на которые обычно натыкался на каждом шагу.
Романова, повисшая у него на руке, хихикнула. Ванда, шедшая с другой стороны, поучительно сказала то, что он и сам знал:
– Чем больше вокруг народу, тем больше шансов наткнуться на очередную сказку. Ты же хочешь побыстрее избавиться от своей внутренней принцессы?
– Я хочу побыстрее избавиться от одной ведьмы, жаль, что не все мечты сбываются, а? – огрызнулся он.
Ванда сверкнула алыми глазами и, подумав, тоже схватилась за его локоть. Позади шли воодушевившийся происходящим Старк, терпеливо вздыхающий Бартон и трижды успевший извиниться перед женой по телефону Джек. Прекрасных принцев отослали с базы в город еще раньше, чтобы они своим постоянным присутствием не портили принцессе процесс поиска приключений на задницу.
После первого же пройденного квартала Брок слегка успокоился. Вокруг оказалось столько фриков, что его скромные корона и веер вообще никого удивить не могли. Оставалось только поражаться людской изобретательности и жажде тратить кучу денег на этот кошмар. От нескольких встреченных образов и повидавшему всякое Броку стало не по себе.
Они дошли до узкой аллеи, старательно обогнули танцующую толпу людей, от которой во все стороны раскатывался дым, напущенный несколькими генераторами. Грохочущая музыка била по ушам, и оставалось только гадать, каково было тем несчастным жителям, которые остались дома и пытались спать.
Из ближайшей урны, едва ее не опрокинув, выскочила жирная, почти черная крыса. Брок, тонко взвизгнув, с ногами запрыгнул на скамейку, мимо которой они в это время проходили, неловко пошатнулся и наверняка свалился бы, если бы не удержавший его за локоть Бартон, на лице которого была написана привычная философская созерцательность.
– Ненавижу тебя! – прорычал Брок, погрозив веером Ванде, которая, спрятавшись за спину смеющейся Романовой, радостно хохотала, будто и не она была во всем виновата.
– Да ладно, крошка, со всеми бывает, слезай со скамейки, – утешил его Старк, впервые в сознательном состоянии увидевший эффект от колдовства ведьмы и оставшийся, судя по нездорово горящим глазам, от него в восторге.
Крыса, пугливо застывшая рядом с урной, пискнула и помчалась прятаться под скамейку. Брок, страстно мечтая потерять голос, снова трусливо заверещал. Верный Джек прогнал крысу подальше и помог ему слезть.
– Эх, жаль, наши прекрасные принцы этого не видели, – мурлыкнула Романова, снова повисая на его локте.
Брок мысленно порадовался тому же, хотя уже не слишком заморачивался со всем этим. Стыдиться перед людьми, с которыми хотелось оказаться в одной постели, было глупо.
– Не беспокойся, я все снял и уже отправил видео, – радостно сообщил Старк. – Пусть оно положит начало вашему семейному архиву.
Брок, за неимением других вариантов, показал ему веер. И почему он вообще согласился на такую свиту? Одной чокнутой ведьмы было бы за глаза, раз, по мнению Ванды, кроме принцев (хотя пока было не до конца понятно, работает это только с Барнсом или с Роджерсом тоже) никто ничего не смог бы поделать с очередной сказочной вакханалией.