Откуда взялся этот Клемент?

Клемент опускает спинку кресла и, подавив зевок, продолжает:
— Вот и получается, пупсик, что при вранье имеет смысл держаться правды. И выдумывать меньше, и звучит гораздо убедительнее.
— Да, я поняла.
Донеся до меня сию мудрость, Клемент отдается объятьям Морфея.
Пока он дрыхнет, мой ум деловито гудит за приложением освоенного метода к сюжету восемнадцатого романа. Один за другим я разгребаю завалы. Сама по себе история по-прежнему не ахти, но, по крайней мере, мне ясно, куда двигаться. А на самом выезде с магистрали на меня нисходит своего рода откровение: восемнадцатый роман пока может полежать на полке, потому что у меня появляется замечательная идея для девятнадцатого.
И когда моя эпопея завершится, я начну писать его и во что бы то ни стало закончу.
  
33
 
Я просыпаюсь под стук дождя по стеклу и завывание ветра сквозь щели в деревянной раме.
Уже в самом начале поисков жилья, еще со Стюартом, я определилась, что наш новый дом должен быть с душой. Мне хотелось обязательно настоящий дом, с историей, не перестроенный. Своего я добилась, вот только за это приходится расплачиваться до сих пор.
На раздвижные окна любо-дорого смотреть, но открывать их занятие довольно утомительное, к тому же они требуют частой покраски и оставляют желать лучшего по части теплоизоляции. И в такое утро, как сегодня, начинаешь мечтать о стеклопакетах.
Когда разживусь деньгами, пожалуй, подумаю о подобном компромиссе.
Усаживаюсь в постели и потягиваюсь. Понедельничным утром ровно неделю назад я проснулась рядышком со своим женишком, в блаженном неведении о предстоящем шквале неприятностей.
Теперь же в моем доме другой мужчина и, надеюсь, спокойные дни впереди. Однако сначала предстоит небольшая операция по сбыту вновь приобретенного актива.
Я накидываю халат и направляюсь в ванную.
Принимаю душ и одеваюсь, тем временем Клемент пробуждается и топочет в гостевой спальне.
Он предстает передо мной, облаченный лишь в продукт текстильной промышленности, что для Карла оказался чересчур большого размера. Клементу, разумеется, не приходится следить, чтобы эти трусы с него не свалились.
— Пупсик, тебе ванная еще нужна? Мне б посрать да ополоснуться.
— Слишком много подробностей, Клемент. Но в ванной я закончила.
Одной рукой он демонстрирует мне большой палец, другой чешет задницу.
— И можете не расхаживать по дому в одних трусах?
В ответ получаю сияющую улыбку.
— Боишься распалиться, а?
— Да уж как-нибудь сдержусь, но немного пристойности не помешает, как считаете?
— Ты хочешь, чтобы я оделся, прошел три метра и снова разделся?
— Найду вам халат.
Клемент лишь пожимает плечами и молча скрывается за дверью ванной.
Я же направляюсь вниз на кухню, остро нуждаясь в дозе кофеина. Хоть выходные и прошли весьма результативно, физическая и психологическая нагрузка все же изрядная. К тому же не могу сказать, что прекрасно выспалась, слишком много беспокойных мыслей.
Завариваю чашку крепкого чая и принимаюсь стряпать завтрак.
Когда на кухне объявляется Клемент, тосты уже готовы, а яичница уже дожаривается.
— Как вкусно пахнет!
— Еще две минуты. Хотите чаю?
— Не заморачивайся, пупсик, я сам.
Погремев посудой, Клемент замирает перед открытым холодильником.
— Пупсик, а где молоко?
— Вы ослепли? — кричу я с другого конца кухни. — Я вижу даже отсюда. Вторая полка снизу, рядом с помидорами.
Он достает невзрачную картонную упаковку.
— Есть! Просто я искал бутылку.
— В моем доме не найдете.
Уж и не помню, когда в последний раз пила молоко из стеклянной бутылки. Пожалуй, в детстве, когда молочник каждое утро оставлял на нашем крыльце еще теплое молоко.
Раскладываю яичницу и тосты по тарелкам. Клемент, уже с чашкой в руке, занимает свое привычное место.
— Чудесно, пупсик, умираю от голода.
— Да вы всегда от голода умираете.
— Ну так посмотри на меня, сколько мне еды-то нужно!
— Знаете что, как только найдем покупателя золота, устрою вам великолепный ужин с бифштексом.
 
— Идет! — отзывается он уже с набитым яичницей ртом.
Его тарелка пустеет в рекордный срок. Я милостиво предлагаю Клементу свой тост, который он с радостью хватает и отправляет в рот целиком.
— У вас будет несварение желудка.
— He-а. У меня бычий организм.
Я потихоньку доедаю свою порцию, в то время как Клемент потягивает чай.
— Так какой на сегодня план, пупсик?
— Мне нужно в магазин, там и решим, что делать.
— Договорились.
— Кстати, у нас в городке вроде как тоже имеется ломбард. Может, заглянем, вдруг заинтересуются?
— Плохая идея.
— Почему?
— Слишком близко к дому. Даже не думай толкать стремный товар у себя на районе.
— Разумно. Тогда отменяется. Я погуглю в других городках.
— Что-что ты сделаешь?
— Погуглю ломбарды в соседних городах.
— Что такое «гуглить»?
— Это от названия поисковика «Гугл», с помощью которого… Ой, ладно. Я имела в виду, поищу в интернете.
— Не могу сказать, что понял, но тебе и флаг в руки.
Вопрос закрыт, и я начинаю убирать со стола.
— Ты моешь, пупсик, я вытираю.
— Что вы делаете? — слегка озадаченно переспрашиваю я.
— Вытираю.
— Ах, ну да. Так вы и сказали. Вот уж не думала, что домашнее хозяйство по вашей части.
— Какая наглость! Я всегда готовил и стирал для себя. И даже носки штопал!
— Снимаю шляпу, Клемент. Штопка особенно впечатляет, при всей своей избыточности.
— Смеешься?
Ухмылка на моем лице служит ему ответом.
Вручаю своему помощнику полотенце и принимаюсь мыть посуду, посмеиваясь про себя, представляя его за штопкой носка.
Когда же кухня сияет и блестит, Клемент поднимается в гостевую спальню за рюкзаком с золотым слитком. Прошлым вечером мы сидели и пожирали свой трофей глазами с полчаса, а потом Клемент настоял, что на ночь золото необходимо спрятать у него под кроватью. Для пущей безопасности.
А сегодня утром убеждает, что слиток нужно постоянно носить с собой.
— А если вы его потеряете?
— Не потеряю!
— Ну а вдруг?
— Пупсик, расслабься. Так вправду будет безопаснее.
В конце концов я соглашаюсь, и в половину девятого мы выходим из дома. Этим утром сильный ветер и дождь загнали большинство горожан в личные автомобили, и потому в магазин мы еле тащимся. Медленное путешествие отнюдь не скрашивается рассуждениями Клемента об уменьшившемся количестве коричневых машин.
Мы паркуемся за магазином буквально за пять минут до времени открытия. Загадка, почему нынче не покупают авто коричневого цвета, так и не решена.
Пускай понедельничное утро сегодня далеко не обычное, рутина нисколько не меняется: включаю свет, отопление, ставлю чайник и отпираю вход в торговый зал.
Затем мы сидим в комнате для персонала и просто пьем чай. Наплыва покупателей я отнюдь не ожидаю.
— Пупсик, так ты собираешься буглить?
— Гуглить. Да, конечно же.
Быстрый поиск выдает одиннадцать ломбардов в радиусе пятнадцати километров. Я исключаю из результатов обладателей броских сайтов и явных держателей франшизы — ни те, ни другие определенно не заинтересуются подозрительным слитком золота.
В итоге остается четыре кандидата.
— Ближайший километрах в десяти, другие чуть подальше.
— Ну так давай ими и займемся, пупсик.
— Что, прямо сейчас?
— Почему ж нет-то? Непохоже, что у тебя тут дел по горло.
Я собираюсь возразить, однако понимаю, что доводов у меня и нет. Ну закрою я магазин на несколько часов, ну потеряю, самое большее, фунтов шестьдесят выручки — но это же капля в море по сравнению с маячащим состояньицем, стоит нам найти покупателя слитка.
— Хорошо. Я только напечатаю объявление.
Пять минут спустя мы снова в автомобиле, с заданным навигатору нашим первым пунктом назначения — ломбардом «Пауэлл энд партнерс».