Подземелье Иркаллы (СИ)
— Сильнее всех она! — он упрямо ткнул пальцем в Акме. — Только она разрушает, а он исцеляет.
— Разрушить легче и быстрее, нежели исцелить, — сказал Буливид. — Работа целителя кропотлива. Она же одним взмахом руки может разнести стену или смести дюжину кунабульцев.
Прекрасно слыша каждое слово, Акме не смела уйти или расплакаться от досады: все это могло быть истолковано неверно. Она не испытывала никакой зависти к неожиданному и чудесному дару брата, полной ей противоположности, она могла лишь сетовать на свою силу, страшную, коварную, медленно изничтожавшую её самое. Поэтому она непоколебимо, гордо вздернув голову, наблюдала за тем, как рана на плече Его Высочества медленно затягивалась, и думала о том, что, быть может, столь благословенный свет исцелит и её.
Акме слышала, как бесновался горячий поток, замурованный в стенах Иркаллы, корчась от ненависти к вражескому свету, и душа её наполнялась мрачным торжеством. «Бойся, Кунабула, бойся! — думала она, зло улыбаясь. — Брат мой сильнее меня, он сильнее всех на свете! Грядет конец твой. И, чтобы не нашел ты лазейку в теле моем, я придам себя смерти!»
Со столь страшной мыслью она развернулась и собралась забиться в какой-нибудь темный угол, чтобы с наслаждением послушать горестные стоны вражеских стен и избавиться от сожалений по тому безрадостному концу, который, возможно, ждал её, как Лорен позвал Акме:
— Не уходи!.. С тобой я не так утомляюсь, как оказалось. Останься, ты нужна мне.
Душа её разволновалась радостью.
— Ты черпаешь во мне силы?.. — изумленно прошептала она, затрепетав.
— Это для тебя новость? — нетерпеливо отозвался тот. — Иди сюда и сядь со мною.
Он взглянул на сестру и удивился: в глазах Акме сияла радость.
Она села рядом с Лореном, осторожно, несмело, опасливо глядя на Густаво.
— Не беспокойтесь, дорогая Акме, — с лёгкой улыбкою отозвался кронпринц. — Я уверен, что вы никому не сможете причинить вреда.
— Акме, — несколько раздражённо проговорил Лорен, сияющий белым туманом, — мы с тобой рождены от одного отца и одной матери. Наши силы могут различаться. Но не так же основательно!..
Девушка промолчала, не выдержав пронзительного взгляда его и опустив глаза. У нее не хватило сил признаться в страхах своих, рассказать ему о своем сне.
— Вы величайший мастер, — сказал Густаво, с восхищением разглядывая свое плечо. — Чем могу я расплатиться за подобную услугу?
Лорен улыбнулся медленно, с оттенком снисходительности, который изрядно повеселил Акме. Плио едва не запрыгала. Она знала ответ. Но целитель просто ответил:
— Не корысть движет мной, Ваше Высочество. Помогая людям, целитель думает о них, лишь после о самом себе.
Акме отвернулась, чтобы спрятать улыбку. Плио, внимательно глядя то на брата, то на возлюбленного, нервно переступила с ноги на ногу.
«Неплохое начало, — подумалось сестре целителя, — но этого мало, чтобы кронпринц дал согласие свое на брак принцессы и барона».
Вскоре на лбу Лорена начали выступать капли пота. Плечо Густаво более не вселяло тревог, но оставалось много работы. Решившись, Акме положила свою руку на руку брата, и глаза ее вспыхнули голубым светом.
Акме не слышала зловещих голосов. Она слышала лишь мягкий звон и шепот ветра, ласковый, убаюкивающий. Свет Лорена благодатной волной опускался на душу и освобождал ее от волнений, даруя покой.
Акме взглянула на Густаво и побледнела: глаза его слипались, голова опускалась все ниже. Брат спокойно объяснил:
— Он засыпает. Сон этот целебный. Мы убаюкиваем его.
— Мы?! — изумленно выдохнула девушка.
Акме вновь положила руку на руку брата и улыбнулась со светлой надеждой: быть может, она не была лишь только разрушителем?
Нодримцы заволновались. Паника началась, когда голова кронпринца медленно опустилась, резко упала, и весь он повалился на целителя.
— Они убили кронпринца Нодрима! — изумленно хмыкнули зараколахонцы.
Капитан Личной Гвардии Эвандер Лаций начал щупать пульс господина, а другие нодримцы выхватили оружие, готовые устроить над целителем и его сестрой самосуд.
Кеосский отряд, атийцы и зараколахонцы тоже схватились за оружие, чтобы броситься на защиту Акме и Лорена. Они проигрывали в количестве перед Личной Гвардией нодримского кронпринца, но девушка вселяла в гвардейцев животный ужас своей тьмой, и те приготовились стоять насмерть. Акме поднялась на ноги, собой закрывая брата, разжигая в пещере зловещие ветра.
— Убрать мечи! — гневно загремела невысокая хрупкая Плио, скалой поднявшись над своими подданными. — Вам приказывает сестра вашего господина, дочь Его Величества государя Нодрима! Вы рискуете лишиться головы за неповиновение!
Нодримцы нерешительно остановились.
— Он спит, — во всеуслышание объявил Эвандер, облегченно вздохнув, и Личная Гвардия неуверенно убрали мечи свои в ножны.
— Конечно, спит! — негодующе зарычал Хельс, тоже убрав свой меч. — Угрожать нашему целителю!.. Дикари!..
Плио, Арнил и Эвандер бережно завернули кронпринца в одеяло, под голову подложили ему подушку и уложили недалеко от костра, чтобы ему не было холодно.
— Как чувствуешь себя? — прошептала Акме, заглянув в лицо брата, увидев, сколь бледно оно, устало, обеспокоено и мрачно стало.
— Бывало и лучше… — последовал тихий ответ и тяжкий вздох.
— Не бери близко к сердцу, Лорен… — советовала сестра. — Мнение кронпринца для тебя куда важнее, нежели мнение его Личной Гвардии…
— Иди к нам, Лорен, — бурчал Хельс, суетясь у костра. — Неблагодарные какие! Пусть кронпринц их выкарабкивается, как желает, без твоей помощи. Убить целителя!.. Гнать их отседова…
— Помолчи, Хельс, — сказал Элай, помогая усаживать бледного и ослабевшего целителя. — Они едва ли намеревались убить его…
— Я бы так не сказал…
Акме взялась за мягкий кожаный кошель на поясе брата, где хранились всевозможные принадлежности для оказания первой помощи.
— Я, кстати, нашёл твой… — беззлобно усмехнулся тот, устало потерев глаза.
— Полагаю, мой остался в Кереях?.. — ответила та, с мягким стуком перебирая множество маленьких склянок.
— Твои вещи я никогда бы не оставил… — тихо проговорил он, и Акме, замерев, выдохнула:
— Ты сохранил их?! Невероятно, братец! — воскликнула она, сжав его ладонь, боясь обнять его, дабы не сделать ему хуже. — Благодарю тебя!
Лорен ответил ей ласковой усталой улыбкой, и Акме вновь принялась рыться в его кошеле. Выудив нужную склянку из темного стекла, она откупорила её и принялась растирать виски брату.
— Акме… — мягко позвала её Плио и села рядом с сестрой целителя. — Позволь мне. Я желаю сделать для спасителя моего хоть что-то.
Плио глядела на целителя со столь покорным обожанием, что у Акме не хватило духу отказать принцессе, а Лореy расплылся в нежной улыбке, и глаза его, заворошенные туманом страшной усталости, засияли.
Понимающе усмехнувшись, Акме отдала принцессе склянку с мятным маслом и, подойдя к Хельсу, прошептала:
— Оставим их. Его Высочество Густаво спит. Позволим им воспользоваться драгоценными минутами.
— Я полагал, ему будет приятно провести время с ожившей сестрою, — пробормотал Руфин.
— Раздели с нами некоторые из своих свободных минут, — сказал Буливид Торкьель. — Ужин еще готовится, побеседуй пока со старыми друзьями.
Та присела рядом. Ей был предложен кубок разбавленного вина, от которого она не отказалась, и её кеосские друзья начали с интересом наблюдать за нею.
— Господа, перед нами легендарная птица Феникс, возрожденная из своего же пепла, — провозгласил Руфин, восхищенно сверкая глазами. — Молоденькая девица, обошедшая всех с подобной легкостью, в союзники себе взявшая зараколахонских разбойников и нодримского кронпринца! Твоя удивительная сила — лишь дополнение к твоей храбрости. Признаюсь, могу лишь посочувствовать Арнилу и от души поздравить Гаральда!..
Акме покраснела при упоминании о Гаральде и молча глотнула вина. Жар окутал горло и потоком огня пролился по телу.