Птица обрела крылья (СИ)

Ни за какими драгоценностями мистер Энтони Крэнфорд не поехал. Он был так разбит, что ему хотелось, как и в тот раз, после отказа Вивиан, закрыться дома и утопить свои горести в алкоголе. Хоть ненадолго. Хоть таким мерзким способом.
Шарлотта выходит замуж за другого. И это его, Энтони вина в том, что он слишком тянул с предложением, ожидал благоприятного момента, и вот… Этим благоприятным моментом воспользовался кузен мисс Сэлтон, этот напыщенный темноволосый и голубоглазый красавец датчанин.
Кристоффер Соммер был красив, имел хорошие манеры, элегантный вкус в одежде и умел произвести впечатление, — в этом Энтони честно признался сам себе и, невольно сравнив себя с этим джентльменом, с неудовольствием отметил, что этот конкурент за сердце прекрасного сладкоголосого соловья Шарлотты, был не только опасен, но, более того, — уже выиграл борьбу.
Что оставалось делать Энтони? Смириться? Бороться? Но ведь Шарлотта уже дала Кристофферу свое согласие, и, зная ее характер, молодой Крэнфорд не был уверен в том, что она пожелает пойти против своего слова. Да и ведь она не знает, что он любит ее! Горячо и нежно одновременно! Он упустил свой шанс… Ах, какое невезение, что Вивиан покинула Лондон именно сегодня! Она дала бы ему дельный совет!
«Но я могу найти совет у Ричарда! Мой старший брат, в свое время, был известным похитителем сердец! Бороться! Я буду бороться за тебя, моя дорогая Шарлотта!» — вдруг нашел для себя решение Энтони и вновь воспрял духом.
Когда он прискакал в Гринхолл, первым, кто его встретил, была сама хозяйка дома, и она приняла сына с теплой улыбкой, подумав, что он одумался и вернулся, чтобы провести оставшиеся часы этого дня со своей семьей.
— Как хорошо, что ты вновь с нами. Твои племянницы желают потанцевать после ужина, но, к нашей большой досаде, Альберт отказывается танцевать с сестрами, а их отцу сложно будет танцевать с обеими одновременно, — сказала графиня сыну.
— Я не останусь на ужин, — бросил на это Энтони. — Принеси девочкам мои извинения.
— Ты вновь наказываешь меня! Чем я провинилась перед тобой? — с отчаянием в голосе воскликнула леди Крэнфорд. — Ты так холоден ко мне, словно я никогда не была тебе доброй ласковой матерью!
— Вы были для меня доброй и ласковой матерью, но после того, как поступили с Вивиан, вашей родной племянницей, боюсь, мое сердце больше не тянется к вам и вашему дому, — строгим тоном сказал ей Энтони.
— Но позволь напомнить тебе о том, что именно благодаря моему поступку, даже такому бездушному, она влюбила в себя твоего друга Джереми и вышла за него замуж! — парировала графиня. Она до сих пор находила себе оправдания и свято верила в них.
— Если хотите знать, дорогая матушка, после того как вы выставили Вивиан за дверь, ей пришлось продать все свои драгоценности. Она пожертвовала ими, чтобы помочь матери вашей бывшей горничной Джейн, которую вы так же жестоко и без каких — либо оснований уволили и выгнали из Гринхолла! — не сдержав в голосе презрения, поведал мистер Крэнфорд своей матери.
— Продала свои драгоценности? — Лицо леди Крэнфорд побледнело.
— Да, матушка.
— И птицу? Птицу ее матери?
— И ее тоже. Надеюсь, теперь вы понимаете, к чему подтолкнули свою бедную племянницу!
— Кому она их продала? Боже, какой стыд… А если люди узнают? — Кажется, леди волновало лишь то, какие слухи о ней пойдут, если о поступке ее племянницы узнают в обществе.
— Ее драгоценности лежат в лавке ростовщика Вертена, которая находится на ***стрит… И не смотрите на меня с таким ужасом в глазах, дорогая матушка!
— Это скандал! Мою племянницу видели на этой грязной улице! — ахнула леди Крэнфорд. — Но как она посмела? Продала семейные драгоценности ради какой — то горничной! Неслыханно!
— В отличие от вас, в груди Вивиан бьется живое сострадательное сердце, а не гладкий кусок мрамора! — в сердцах воскликнул Энтони, а затем добавил: — Я выкуплю ее драгоценности завтра же, а потом лично вручу ей в руки. Хорошего дня, матушка! — Он развернулся на каблуках и быстрым шагом направился в библиотеку, где, по заверению его невестки Агнес, отдыхал в тишине и покое, с сигарой в руках, его брат Ричард.
 
— Значит, ты влюблен! И в кого, позволь спросить? — поинтересовался Ричард, когда Энтони объяснил ему свою ситуацию с Шарлоттой и попросил о мудром совете.
— Пусть это останется моей тайной. Все равно эту девушку ты не знаешь и никогда не встречал ее ранее, — уклончиво ответил ему Энтони.
— Что ж, твое право. Ты настроен на борьбу, и это хорошо. Девушки, даже помолвленные и замужние, любят внимание других джентльменов. Будь внимателен, чуток и обаятелен, и, готов поспорить, твоя возлюбленная разорвет помолвку и броситься в твои объятья. Только в этот раз не мешкай и признайся ей в своих чувствах, — с назидательной улыбкой посоветовал брату Ричард.
Получив драгоценный совет, Энтони с легкой душой покинул Гринхолл, к великому огорчению его матери, и направился в свой собственный дом, где провел остаток дня за написанием пространного письма к Вивиан, по которой он уже скучал и у которой также искал совета. Он не выпил ни капли бренди, лишь насладился бокалом хорошего вина за ужином, тем самым победив в себе недавнее желание напиться от горя. К тому же молодой человек теперь знал, что алкоголь не имеет средства помогать разбитому сердцу, но, наоборот, еще глубже затягивает в омут самобичевания и жалости к себе.
На следующий день, после позднего завтрака, молодой Крэнфорд сел в недавно приобретенный им тильбюри (Открытая карета для одного или двух пассажиров с двумя большими колесами и сиденьем с изогнутой спиной, Прим. Автора) запряженный единственной, но сильной лошадью, и поехал к ростовщику Вертену, выкупать драгоценности своей кузины.
«Вернусь домой и пошлю Сэлтонам записку о том, что я разделю с ними сегодняшний ужин, — думал по дороге Энтони. — Этот датский щегол не знает, на что способен влюбленный мужчина! Ведь у меня нет сомнений в том, что Шарлотту он не любит, но желает жениться на ней по каким — то другим, более корыстным причинам»
Подъехав к лавке, Энтони подождал, когда оттуда выйдет служащий, приказал ему охранять тильбюри и лошадь, и хотел было открыть дверь и войти в помещение, как вдруг лицом к лицу столкнулся с покидающим лавку джентльменом.
— Мистер Сэлтон? — удивленно поприветствовал джентльмена Энтони.
— Мистер Крэнфорд! — Высокий лоб мистера Сэлтона прорезала глубокая морщина, словно он был недоволен тем, что был замечен в таком месте.
— Не ожидал увидеть вас здесь, — вежливо поклонился ему Энтони.
— Признаться, я вас тоже… Но я зашел всего на минуту, по делу. Прошу прощения, мистер Крэнфорд, но я ужасно тороплюсь… — Мистер Сэлтон также принес собеседнику поклон. — Но ждать ли вас сегодня к ужину? Мы будем рады вашему визиту.
— Я обязательно приеду, мистер Сэлтон. Благодарю за приглашение. Но не буду вас задерживать. Хорошего вам дня, сэр!
— И вам, сэр!
«И какие у мистера Сэлтона могут быть дела в лавке ростовщика?» — невольно усмехнулся Энтони, зайдя в помещение.
Когда молодой джентльмен поведал Вертену о цели своего визита, тот торопливо принес ему драгоценности, которые когда-то за бесценок купил у красивой молодой мисс. Мисс так и не приехала забрать свои украшения, и ростовщик посчитал, что ждать ее визита теперь был не намерен.
— Но где же цепочка с птицей? — недовольно спросил Энтони, не увидев среди драгоценностей Вивиан самое дорогое ее сердцу украшение.
— Ее уже купили, — коротко ответил на это Вертен.
— Кто?
— Увы, сэр, я не могу раскрыть имя моего клиента.
— Даже если я хорошо заплачу?
— У меня есть принципы, сэр, и ваших денег я не возьму. Так вы берете эти украшения?
Энтони не осталось ничего другого, кроме как, скрепя сердце, выкупить драгоценности Вивиан, даже если и без ее любимой птицы.
«Она будет расстроена этой потере, но, увы, я не в силах ничего изменить, — с болью в сердце подумал молодой Крэнфорд, садясь в свой тильбюри. — К счастью, остальные ее драгоценности я спас. Надеюсь, они смогут принести ей радость»