В стране мехов (иллюстрации Риу Эдуарда)

Теперь они тщательно начали изучать ее. Это была расщелина шириною
до пятидесяти шагов, разделявшая пополам дорогу от мыса Михаила
к старому порту Барнетт и образовавшая род залива, который тянулся
внутрь острова больше чем на милю. Если новые бури снова взволнуют
море—трещина несомненно должна будет расширяться и все более вытягиваться
з длину/
Приблизившись к прибрежью, лейтенант Гобсон увидел, как в тот же
момент громадная ледяная глыба оторвалась от берега и умчалась с отливом.
— Да,—пробормотал сержант Лонг,—опасность вот она, здесь!
Оба ускоренным шагом повернули тогда к западу, чтобы обойти
огромную трещину и потом направиться вновь к форту Надежды.
Они больше не заметили по дороге никакой перемены. К четырем часам
они достигли, наконец, своего обиталища и нашли товарищей за
обыкновенными занятиями.
Джаспер Гобсон объявил своим людям, что он хотел в последний раз, до наступления зимы, поискать следов подвоза припасов обещанного капитаном
Кравенти, но что его поиски оказались тщетными.
— Да, да, лейтенант,—сказал Марбр,—я думаю, можно уже решить
окончательно, что в этом году мы не встретимся с нашими друзьями из
форта Соединения.
— Я думаю то же самое, Марбр,—ответил спокойно Джаспер Гобсон
и прошел в общую комнату.
Полине Барнетт и Мэдж были сообщены два факта, которые были
замечены разведчиками: появление огня и услышанный ими крик. Джаспер
Гобсон подтвердил, что ни он, ни сержант не могли обмануться.
Огонь был ими виден отчетливо, и крик слышен совершенно реально.
Затем, после зрелых размышлений, было решено, что какое-либо потерпевшее
судно, действительно, могло пройти вблизи острова, но что сам
остров нисколько не приблизился к Американскому материку.
Между тем, благодаря юго-восточному ветру, небо очень скоро очистилось
от туч, и воздух просветлел с исчезновением паров. Джаспер
Гобсон поэтому не без основания мог теперь надеяться, что на следующий
день он без труда определит географическое положение острова.
Действительно, ночь была холодная; выпал даже небольшой снег, который
покрыл весь остров. На другой день, вставая, Джаспер Гобсон
мог приветствовать первые признаки зимы.
Наступило 2-е сентября. Небо мало-по-малу очистилось от застилавших
его паров. Солнце взошло. Лейтенант уже ожидал его. В полдень
он сделал самое тщательное определение широты места, а к двум часам
вычислил и долготу. Результатом его вычислений были: широта: 70°50", долгота: 170°30.
Таким образом, несмотря на большой ураган, остров все еще держался
на той же параллели. Буря лишь несколько отнесла его к западу. Он
находился в это время на уровне Берингова пролива, но в четырех стах
милях к северу от мыса Восточного и мыса Принца Уэльского, которые
занимают самую суженную его часть.
Такое новое положение острова было еще более тяжелым. Остров с
каждым днем все больше и больше приближался к великому Камчатскому
течению, которое в том случае, если бы остров попал в него, могло унести
его далеко к северу. Было ясно, что очень скоро участь острова
должна была решиться: он мог или остановиться в середине двух столкнувшихся
течений или затеряться в далеких и пустынных водах северного
полюса.
Очень встревоженный Гобсон, желая скрыть свои опасения, вошел
один в свою комнату и не выходил из нее целый день. Здесь, разложив
перед собою географические и морские карты, он напрягал весь свой
практический ум и все свои знания, чтобы выйти из этого рокового положения.
Температура в этот день понизилась еще на несколько градусов, и
испарения, которые с вечера поднялись из-за горизонта на юго-востоке, в продолжение ночи упали на землю снежными хлопьями. На утро снежный
покров покрыл землю на высоту уже нескольких сантиметров. Наконец, зима приблизилась.
В этот день, 3-го сентября, Полина Барнетт решила посетить часть
берега, которая лежала между мысами Батурст и Эскимосов и которая
отстояла лишь на несколько миль. Ей хотелось увидеть те перемены, которые произвела буря в предшествующие дни. Само собою разумеется, что если бы она предложила лейтенанту Гобсону сопровождать ее в этой
 
прогулке, то он тотчас же согласился бы. Но, не желая отвлекать лейтенанта
от его занятий, она решила отправиться без него, взяв с собою
лишь Мэдж. К тому же и опасности никакой не предвиделось. Действительно
опасные звери—медведи, и те, кажется, исчезли с острова со
времени землетрясения. Поэтому две женщины могли теперь вполне безбоязненно
отважиться на прогулку к мысу, которая могла продлиться лишь
несколько часов.
Мэдж без всякого колебания приняла предложение Полины Барнетт, и обе, никого не предупредив, в восемь часов утра, вооруженные лишь
снеговыми лопатами, флягами и мешками с провизией, направились к за паду, руководясь местоположением мыса Батурст.
Солнце уже очень медленно подвигалось над горизонтом, так как даже
в полдень оно стояло над ним лишь на несколько градусов. Но его косые
лучи были ясны и пронизывающи и растапливали нежный еще снежок
всюду, куда лишь могли проникнуть.
Бесчисленные стаи птиц севера, дикие гуси, утки разных пород и другие
птицы летали тучами и оживляли берег. Воздух был переполнен
криком этих пернатых, которые перелетали с озера на море и с моря
вновь на озеро, смотря по тому, какая вода—пресная или соленая—их
привлекала.
Полина Барнетт могла теперь убедиться, какое множество пушных
зверей, куниц, горностаев, мускусных кошек, лисиц было в окрестностях
форта Надежды. Фактория без труда могла бы наполнить свои магазины.
Но для чего теперь все это богатство? Беззащитные животные, как бы
понимая, что на них больше не охотятся, гуляли, подходили безбоязненно
к самым палисадам форта и делались все более и более ручными. Вероятно, их инстинкт и им подсказывал, что они теперь пленники этого
острова, одинаково с людьми, и что общность судьбы их сблизила. Но
было одно странное обстоятельство, которое подметила миссис Полина, а именно, что Марбр и Сабин—оба ярые охотники,—теперь повиновались
без всяких возражений приказанию лейтенанта щадить пушных зверей.
У них словно исчезло всякое желание разрядить свои ружья в эту драгоценную
дичь. Правда, лисицы и другие звери еще не вылиняли и не
оделись еще своим зимним драгоценным мехом, который лишь и придавал
им известную продажную цену, но этой одной причины, конечно, было
недостаточно, чтобы вполне объяснить удивительное равнодушие обоих
охотников.
Идя все время быстрыми шагами и разговаривая о своем странном
положении, Полина Барнетт и Мэдж внимательно осматривали песчаный
берег. Повреждения, которые произвело море, были очень заметны. Свежие
обвалы позволяли видеть там и сям новые, отлично заметные трещины.
Размытый во многих местах берег даже опустился до некоторой
степени, и крупные волны теперь достигали уже туда, где прежде для них
была неодолимая преграда. Было совершенно ясно, что некоторые части
острова понизились и были теперь уже на уровне океана.
— Милая Мэдж,— сказала Полина, показывая своей спутнице обширные
пространства земли, куда уже набегали волны,—положение наше
сильно ухудшилось со времени этой ужасной бури. Несомннено, общий
уровень острова мало-по-малу понижается. Теперь весь вопрос лишь во
времени: настанет ли скоро зима? В этом все!
— Зима, конечно, скоро настанет,—ответила Мэдж с непоколебимой
уверенностью.—Вот уже две ночи, как падает снег.
— Наш лейтенант, к сожалению, кажется мало верит в это. Ему известны
причины явлений, он размышляет, вычисляет, отмеривает время,