Полиция памяти
Но в нашем доме праздновать дни рождения было заведено еще до того, как я появилась на свет. И хотя мы и правда больше не помнили дат, я давно привыкла, что к рождению старика каждый год расцветает сакура[11], и в том, что оно приближается снова, даже не сомневалась. А кроме того, небольшая вечеринка могла бы неплохо скрасить жизнь R, совсем уже заскучавшего в своем унылом убежище.
Целую неделю я упорно ходила на рынок, закупая продукты для угощения. В магазинах, как и жаловались соседи, все прилавки пустовали, повсюду так и вились длинные очереди, а отыскать деликатес или просто что-нибудь качественное становилось с каждым днем все труднее. Но я старалась не унывать и обшаривала рынок до последнего уголка.
На двери овощной лавки висела бумажка с объявлением: «Завтра в 9 утра завоз помидоров (20 кг) и спаржи (15 кг)». Ни помидоров, ни спаржи я не встречала уже месяцами. Попадись они мне — сготовила бы отличный свежий салат! На следующее утро я примчалась к той лавке за два часа до объявленного, но там уже выстроилась длинная очередь. Стоя в ней, я чуть не целый час пересчитывала, сколько народу осталось передо мной. А когда подошел мой черед, на дне картонного ящика остались только парочка мелких зеленых помидоров да кучка увядшей спаржи. И все-таки мне повезло куда больше, чем бедолагам за мной, которые прождали так долго, но ушли с пустыми руками.
Кроме этого, перелопатив весь рынок, я раздобыла пучок свежей зелени для разгона крови, горстку чахлых грибов с неизвестным названием, кучку бобов, изъеденных червяками, по три штуки красного и зеленого перца да пожухлый куст сельдерея.
Сельдерей, впрочем, пришлось отдать старой нищенке.
— Простите, юная госпожа! — обратилась она ко мне. — Что это у вас из пакета торчит? Неужто сельдерей? Может, вам будет не жалко поделиться со мной хоть листиком?..
Говорила она очень вежливо.
— А я в сугроб провалилась, пока сюда шла. Да кошелек-то и обронила! Что теперь делать, ума не приложу. Когда такие снега, старикам не выжить… Вот и корзинка моя совсем пуста!
Она помахала у меня перед носом пластмассовой корзинкой для покупок. Там и правда ничего не было. Я, конечно, могла пройти мимо, не обращая на старушку внимания, но отчего-то пустота ее корзинки показалась мне такой кричащей, что рука моя сама положила туда сельдерей.
И через день, и через два я замечала, как все та же старушка стоит посреди рынка и машет своей корзинкой перед носом у кого-нибудь еще. А я все хотела купить еще сельдерея, но больше нигде не нашла.
Народу на рынке вечно было битком. Каждое утро дорожки между прилавками заносило все новым снегом, а тот снова смешивался с овощными ошметками, рыбной чешуей, жестяными пробками и пластиковыми пакетами. Люди бродили туда-сюда, прижимая к себе уже купленное и высматривая, не мелькнет ли где еще что-нибудь получше. Над прилавками так и порхали то взрывы смеха, то обрывки торговых споров.
Конечно, я бы с радостью купила много чего еще. Сливочного масла для торта, вина, специй, фруктов для пунша, цветов. И кружевную скатерть, и свежие салфетки… Но даже половины этого я позволить себе не могла. Поскольку берегла деньги для главной покупки — подарка имениннику.
Мясо и рыбу я раздобыла легко. Оба торговца были друзьями старика.
— Самую нежную курочку для вас отложил! — похвастал мясник и достал из-под прилавка сверток, перевязанный праздничной ленточкой.
А торговец рыбой позволил мне выбрать любую из тех, что плескались в его ведре. Я выбирала долго и в итоге указала на большую, сантиметров под сорок, рыбину с пятнышками на спине.
— Отличный выбор, госпожа, — похвалил он меня. — У этой мясо плотное и нежное — пальчики оближете! Такие на крючок попадаются нечасто. Считайте, вам повезло…
Сказав так, он распластал трепетавшую рыбу на разделочной доске. Затем огрел ее по голове деревянной дубинкой и тут же очень ловко выпотрошил. Всю дорогу до дома я бережно прижимала ее к груди.
* * *
К началу вечеринки старик явился, не опоздав ни на минуту. Ради этого события он надел свой единственный пиджак, повязал галстук в полосочку, а волосы аккуратно зачесал назад и сбрызнул лаком.
— Как же я вам рада! — сказала я, открывая дверь. — Ну, заходите скорей!
Старик прижал руку к галстуку, словно проверяя, правильно ли тот повязан, и, смущенно кланяясь, вошел в дом.
Едва спустившись по стремянке в убежище, он тут же застыл в изумлении.
— Да это же… грандиозно!
— Тесновато, конечно. Но мы придумали, как всех разместить! — сказала я с гордостью.
Все, что не нужно для вечеринки, мы с R убрали на полку, кровать выдвинули, а под настенные полки втиснули узенький раскладной столик. За ним можно было сидеть втроем, хотя больше никакого места в каморке не осталось. На столике нас уже дожидалась еда — от блюд поднимался душистый пар. Меж тарелок красовались вазочки с букетами из засушенных трав и полевых цветов. Чтобы прикрыть все пятнышки на старой скатерти, пришлось выставить как можно больше тарелок сразу, а уже между ними втиснуть поэлегантнее вилки с ножами и салфетки с бокалами.
— Прошу, — пригласила я. — Место для именинника — здесь!
Разместиться втроем оказалось непросто. Чтобы не опрокинуть еду или цветы, нам со стариком пришлось балансировать чуть не на цыпочках. Галантно подав каждому руку, R усадил нас на кровать, а сам опустился в единственное кресло рядом.
Затем он открыл вино. Под стеклом старой поцарапанной бутылки оно походило скорее на мутную мыльную воду. Эту подозрительную жидкость гнали подпольно на задворках скобяной лавки, но никакого другого алкоголя я достать не сумела. Впрочем, уже разлитое по бокалам, оно заиграло в свете лампы приятными нежно-розовыми оттенками, и я смогла вздохнуть с облегчением.
— Ну, за именинника? — предложила я. Для тоста было достаточно приподнять бокалы над столиком совсем чуть-чуть.
— С днем рождения! — воскликнули мы с R.
— И за вас обоих, — добавил старик, и все три бокала тихонько звякнули друг о друга.
Что говорить — никто из нас так не расслаблялся уже давненько. R весь вечер болтал куда веселее обычного, старик то и дело жмурился от удовольствия, а я уже через пару глотков вина раскраснелась и чувствовала себя абсолютно счастливой. Все мы словно забыли, где находимся. И только после каждого взрыва смеха, спохватившись, переглядывались, шикали и прикрывали ладонями рты.
Даже разрезание рыбы превратилось в отдельную церемонию. Запеченная с саке и украшенная зеленью, она дожидалась своей минуты на специальном блюде.
— Боюсь, мне с этим не справиться, — призналась я. — Я неуклюжая, как бы в кашу ее не превратила. Может, кто из вас попытается?
— Не отлынивай, — засмеялся R. — Резать главное блюдо — задача хозяйки!
— Но какая рыбка… — восхитился старик. — Просто красавица!
— Не то слово! — подхватила я. — А какой узорчик на спине потеряла, пока запекалась…
— Только на голове какая-то вмятина, — заметил R.
— Это продавец ее дубинкой огрел. А еще совсем недавно она плескалась во всю прыть, так что вроде должна быть вкусной. Особенно если с сельдереем… — Я вздохнула. — Но сельдерея купить не удалось.
— Самый мягкий кусочек спинки — для именинника! — подзадорил меня R.
— Разумеется, — согласилась я и положила порцию старику. — Только осторожней с костями!
— О да… Благодарю!
Болтовня не стихала ни на минуту. Наши голоса, звон посуды, бульканье разливаемого по бокалам вина, скрип кровати — все эти звуки словно насыщали сам воздух, перемешиваясь друг с другом в крошечной тайной комнатке, из которой некуда убегать.
Кроме рыбы, мы угощались бобовым супом, свежим салатом, жареными грибами и куриным пловом. Все блюда были очень простыми, а порции крошечными. Мы с R следили за тем, чтобы тарелка старика не пустела, подкладывая ему что повкуснее от каждого блюда понемногу. Именинник пережевывал все со смаком и глотал далеко не сразу.