Двое (СИ)

— Ты наказан, трудоголик, — спрятал улыбку в простынях я. — Слезь с меня немедленно.
— Серж, перестань! Мне же надо…
— Да, я знаю, ты говорил.
Ромка уткнулся в мою лопатку лбом и провел членом меж ягодиц. Я сжал их посильнее. Он застонал вслух.
— Серж! Господи! Мне и вправду надо…
— А я тут при чем?
Ромка скатился на постель. Раскинулся морской звездой. Несчастный. Возбужденный донельзя и совершенно беззащитный. Уставился на потолок, кусая губы.
— Я не смогу кончить без тебя.
— Не повезло, — приподнялся на локтях я. Прогнул спину, чуть приподняв бедра.
— Серж. Что угодно! — зарычал Ромка. — Только доведи дело до конца.
— Дела важнее, — поучительно сказал я и живописно задрапировался в одеяло. — Спокойной ночи.
Ромка вздохнул так тяжело, что я чуть не растаял, поднялся с постели и взял в руки ноутбук.
— Посмотри на меня, чудовище.
Я посмотрел, а он поднял комп повыше и со всего маху хрястнул его об пол.
— Теперь ты доволен?
— Не совсем, — рассмеялся я, умело скрывая за смехом легкое чувство вины. Кажется, я опять с Ромкиным воспитанием переборщил.
— Чего тебе еще не хватает? — накрыл меня собой он, обнял, прижался всем телом.
— Тебя, — улыбнулся я. Ромка облегченно выдохнул мне в затылок и стащил одеяло:
— Сейчас буду.
====== 6. Капля ======
 Комментарий к 6. Капля споры о проведении НГ закончены
Капля. Казалось бы, ну что в этом слове такого особенного? Какие эмоции или переживания может вызвать капля? Да, в общем, никаких, если дело не касается Ромки. Брутальный лось и капля. Смешно же! Только не мне.
Капля. Она неспешно катится по тонкой нитке позвоночника, почти скрытой накачанными мышцами спины, прочерчивая путь среди себе подобных, когда он стоит под душем. Мыльные реки огибают бугры и острова мышц, замирают на холмах ягодиц и срываются в гладкие скалы ног, а прозрачная капля добирается до копчика и замирает на нем в предвкушении. Дрожит, наливается силой, а потом ныряет в ущелье перекатывающихся гранитных полупопий и теряется в них навсегда.
Я тоже люблю в них теряться. А потому делаю шаг и касаюсь его гладкой загорелой кожи ладонями, меняя белые потоки на прозрачную влажность чистой воды.
— Чудовищщщеее, — выдыхает в стену душа Ромка и прогибается в талии, чтобы коснуться ягодицами моего паха. — Я почти закончил приводить себя…
— Я тоже почти кончил, наблюдая за этим, — перебиваю его я, качаясь членом между его полупопиями.
Капли бегут по широкой спине, скатываются по прогнувшейся пояснице и ныряют в мое любимое колечко вместе с моим членом.
— Маньяк! — еще громче выдыхает Ромка.
— Сам такой, — слизываю капли с могучего плеча я.
Подбираюсь губами к шее, ускоряю темп, чувствую, как поднимается в Ромке волна оргазма, сокращая мышцы, сводя его судорогой, зажимая мой член между ягодиц.
— Последние десять минут ты явно для меня старался, так что нечего тут невинность изображать!
— Мммхххх, — сдается Ромка. — Маньяк маньяка видит издалека.
— Сссоглассссен, — содрогаюсь я.
Обнимаю его, прижимаюсь к нему всем телом и кладу подбородок на его плечо. А он откидывает голову назад, касаясь моей щеки своей, и щелкает переключателем. Крыша душевой кабинки взрывается теплым дождем, смывая с нас дневную усталость, проблемы, московские пробки и завистливые взгляды. Мы ловим капли губами, руками и даже языком, но на их место приходят новые. Мы пьем их, целуясь с закрытыми глазами. Мы стираем их, лаская руками тела. Мы мешаем их с солеными каплями желания, что выступают на наших членах. Мы тонем друг в друге, выпивая драгоценные капли недоступных многим эмоций теплоты, дружбы и любви, забывая о времени, пространстве и благопристойности.
— Серж, я…
— Знаю, Ромка.
Он берет меня обеими руками за шею, смотрит в глаза и видит там море того, о чем я молчу. Улыбается, целует в губы, подставляя моим рукам спину и ягодицы, и обнимает так, что ком застревает в горле. И капля, та, что вечно подставляет меня, когда я переживаю слишком сильно, снова пытается сорваться из уголка моего левого глаза, будь он неладен. Прошлое — тьма, а будущее — свет. Мне больно смотреть на него из бездонного колодца, в который я свалился.
 
— Ромка, я… — прячу лицо на его шее я.
— Знаю, Серж, — целует меня в ухо он. Сминает в ласковых сильных руках мои ягодицы и убивает меня наповал: — Мы не будем гоняться за львами и слонами по Африке. Мы не будем покорять вершины гор на снегоходах. Мы встретим Новый Год с твоими родными. Съедим тазик оливье и гору пельменей, тяпнем водочки с мужиками, посмеемся над жизнью и детьми с дамами, а потом…
— Обломаемся, — хрипло говорю я, от всей души радуясь тому, что на наши головы по прежнему льются тысячи капель. Парочки неучтенных никто не заметит. — У моих предков обычная трехкомнатная квартира, а не трехэтажный дом.
— Почему-то мне кажется, что изобретательный ты найдешь способ уединиться, — смеется Ромка и неумолимо вжимает меня в стенку душа, намекая на то, что варианты не обсуждаются.
— Ты загнал меня в угол, сволочь, — ворчу я, слизывая капли с его щеки и виска. Он обнимает меня так, что хрустят кости. Качок чертов! — Зачем тебе мои родные? Тебе меня мало?
— Хахахахха, — неожиданно смеется Ромка. — Теперь я знаю, что чувствует девушка, когда заставляет своего парня знакомить ее с его семьей.
Я смеюсь, и проклятый ком в горле исчезает, забирая с собой соленые капли моей любви к Ромке из глаз. Я выдыхаю, и еще одна тяжелая капля прошлого испаряется из души навсегда. Я смотрю Ромке в глаза и понимаю, что он переживает еще больше, чем я.
— Невеста из тебя, как из коровы балерина, — говорю я.
Решительно выключаю душ, выпинываю его в ванную и толкаю в сторону спальни, не давая застревать по дороге.
— Серж! Мы же мокрые!
— Щас высохнем, — обещаю я, роняя его на постель.
Он послушно падает на спину, а я нависаю над ним, целую в губы и шепчу в ухо то, что он хочет от меня услышать: — Я согласен.
Ромка шумно выдыхает, расслабляется и бездумно смотрит в потолок с отвратительно самодовольным лицом, а потом неожиданно скидывает меня на постель и пришпиливает к ней всей своей тяжелой тушкой.
— Ты прав, невеста из меня никакая, а вот муж очень даже ничего!
— Что?! Да никогда…
Он затыкает меня поцелуем. Жестоко лапает руками и трется всем телом.
— Я тебе шею…
Он целует мою грудь, ключицы, пресс и теребит пальцами соски так, что у меня перехватывает дыхание.
— Ромка…
Он ползет вниз, заставляя меня стонать и терять голову. Добирается губами до моего члена и с чувством выполненного долга слизывает с него давным-давно ждущую его
Каплю.
12.12.2014
====== 7. День не задался ======
 Комментарий к 7. День не задался кризис подкрался незаметно
День не задался с самого утра. Неприятности начались, едва Ромка вернулся с ежедневной утренней пробежки. Маньяк недобитый! Ну кто встает в шесть утра? Только трудоголики и спортсмены, а мой брутальный лось был и тем, и другим. Он просыпался в 05:50, целовал меня в шею и сваливал на улицу, неважно, какая за окном стояла погода. Полчаса на пробежку и сеты, десять минут на душ, а потом, на десерт видимо, я. Ромка забирался ко мне в постель бодрым, настырным и жарким, прогонял сон поцелуями и неприличными ласками, заводил меня, как незнамо что, и получал за это по полной. Ну, или я получал, если мне лень было просыпаться или в моей заднице с вечера обитала затычка верности.
Сегодня все пошло наперекосяк, потому что Ромка с пробежки вернулся, потирая отбитый при падении копчик. Вчера вечером шел дождь, даром, что 18 декабря на дворе, а утром подморозило, и дорожки превратились в один большой каток. Я ужасно не хотел вылезать из постели, но Ромка стенал так, будто ему яйца дверью прищемили, и спать дальше было категорически невозможно. Раньше он себе такого не позволял, зато теперь чуть что — и сразу вопль на полдома. Тетя Стеша на это дело смеялась все откровеннее и лечить хозяина категорически отказывалась, отправляя к нему меня. Мои лечебные процедуры действовали на него гораздо эффективнее любых лекарств, ведь как только я начинал членотерапию, болячка, царапина или ожог волшебным образом исчезали, а мы переходили к интенсивному курсу глубокого массажа простаты и напрочь забывали с чего все, собственно, началось.