Как повергнуть герцога (СИ)

— Свирепствующий либерализм здесь ни при чём, Марсден.
Герцог произнёс так мало слов за весь вечер, что его внезапная реплика произвела эффект удара молнии.
Все головы повернулись в его сторону.
Монтгомери хранил непроницаемое выражение лица.
Марсден выглядел немного неуверенным.
— Тогда как вы это назовёте, герцог?
— Логикой, — сказал Монтгомери и поднял бокал в сторону Аннабель, его небольшой жест выражал бесспорное согласие.
По её телу разлилось тепло. От его взгляда у Аннабель на мгновение перехватило дыхание — в нём читался гнев… и безошибочное восхищение.
Остальные теперь смотрели на неё настороженно. Все, кроме леди Лингем. Она хранила задумчивый вид.
— У нас родился тост, с которым мы все согласны, — весело сказала графиня и подняла бокал. — За логику.
Когда ужин подошёл к концу и гостей проводили обратно в гостиную, Питер не отходил от Аннабель ни на шаг, объясняя что-то о птицах в терминах на ломаной латыни. Она была ему даже благодарна, поскольку со стороны казалось, будто Аннабель с головой погружена в разговор и может не обращать внимание на лорда Марсдена, который пытался испепелить её взглядом. Ни Монтгомери, ни графини нигде не было видно.
Аннабель заметила слегка приоткрытую дверь на террасу, и в тот момент, когда угрюмые дочери Ричмонд приблизились к викарию, она воспользовалась шансом и выскользнула в темноту.
Пустая болтовня здесь звучала совсем приглушённо.
Прохладный, свежий воздух никогда ещё не казался столь приятным. Она сделала жадный вдох.
И застыла.
На террасе находился мужчина, его лицо было обращено к тёмному небу.
Она узнала долговязый силуэт Перегрина, вырисовывающийся на фоне зажжённого факела, ещё до того, как он обернулся.
— Мисс Арчер. — Перегрин вежливо затушил сигарету.
— Лорд Деверо, — она подошла к нему и посмотрела на небо, — вы искали определённую звезду?
— Полярную. Вы знали, что моряки ориентировались по ней в течение тысяч лет?
— Да, со времён финикийцев.
Он усмехнулся.
— Вы случайно не пропустили в пансионе для девушек урок, на котором учат изображать восхитительное невежество в присутствии мужчины?
— Боюсь, что пропустила. — Она никогда не посещала пансион для девушек.
— Марсден ощутил это на себе, — сказал Перегрин. Его взгляд стал задумчивым. — Не думаю, что в ближайшее время он оправится от публичного нагоняя моего брата.
Ей не терпелось сменить тему.
— Вы ждёте фейерверк?
Перегрин напрягся.
— Меня не будет на приёме.
— Очень жаль это слышать, — сказала она. Он был добр к ней в Клермонте, а не просто вежлив ради приличий. Только вчера Перегрин нашёл время показать ей первое английское издание "Одиссеи" в библиотеке Монтгомери и искренне обрадовался её восторгу. А сейчас он выглядел таким же подавленным, как и в карете.
— Я никогда не видела фейерверк, — проговорила Аннабель.
Он нахмурился ещё сильнее.
— Никогда? — Пока он обдумывал её заявление, его внимание привлекли обнажённые руки Аннабель. — Я попрошу кого-нибудь принести ваше пальто, — сказал Перегрин.
— Его уже несут, — раздался ровный голос из темноты.
Они оба вздрогнули.
Давно ли Монтгомери здесь стоит?
Он подошёл ближе, но в мерцающем свете факелов было невозможно определить его настроение.
Неужели он сердится на неё из-за лорда Марсдена?
— Монтгомери, — проговорил Перегрин. — Оставляю мисс Арчер в твоих руках. — Затем кивнул Аннабель. — Мисс.
Он неторопливо вернулся в дом. Монтгомери проследил за ним взглядом с таким видом, словно собирался приказать ему вернуться.
— Прячетесь, мисс?
Она поморщилась.
— Я бы назвала это стратегическим манёвром.
Он издал тихий звук. Фыркнул? Усмехнулся?
— Спасибо, — начала она, — спасибо за то, что… — Вступились за меня?
Потому что именно это он и сделал своей небольшой репликой. Вступился за неё на глазах своих же соплеменников. Без преуменьшений.
— Это не заслуживает внимания, — сказал он.
— Вы неоднократно намекали, что у меня существуют трудности в восприятии авторитета, — беспечно заявила она. — Я начинаю склоняться к тому, что вы были правы.
 
Монтгомери прислонился спиной к балюстраде.
— Трудности в восприятии авторитета или глупости?
— Прошу прощения?
— Выдвинутый сегодня вечером аргумент, имел явный логический изъян. Полагаю, искушение указать на него оказалось непреодолимым.
Она растерянно рассмеялась.
— Определённо.
Какое-то время они просто смотрели друг на друга. Его губы подёргивались, словно он пытался сдержать улыбку. И тут Аннабель поняла, что сама широко ему улыбается.
Она отвернулась и посмотрела на тёмный сад внизу.
— Разве смысл авторитета не в том, что он неоспорим ни при каких условиях?
— Нет, — сказал герцог, — во-первых, Марсден не ваш главнокомандующий. А во-вторых, лидер, который не знает, что делает, рано или поздно столкнётся с мятежом.
— Вы утверждаете, что лидерство основано на заслугах, ваша светлость? — Вопрос прозвучал гораздо более саркастично, чем она того желала. Монтгомери ведь сам возглавлял герцогство только благодаря праву рождения.
Он надолго замолчал. Аннабель поняла, что просто вымещает на нём своё расстройство, хотя на самом деле злится на Марсдена, маркизу Гэмпшир и, возможно, любовницу герцога. А Монтгомери терпит, как большой кот, который не реагирует на выпады безобидного котёнка.
— Скажите, — проговорил он, — насколько неприятно находиться в окружении людей, которые считаются выше вас во всех смыслах, но вам и в подмётки не годятся?
Аннабель уставилась в темноту, на мгновение потеряв дар речи.
Откуда? Откуда он столько про неё знает?
И почему эта его осведомлённость вызывает в ней желание выдать ему ещё больше секретов? Поведать о том, что она словно находится под медленными пытками, пока ежедневно льстит и задабривает мужчин в попытке обрести хоть каплю независимости, и иногда беспокоится, что однажды это ожесточит её сердце и оставит отпечаток на лице?
Аннабель покачала головой.
— Всё есть, как есть, ваша светлость. У меня всегда с трудом получалось безоговорочно следовать за вышестоящими людьми. Наверное, это мой недостаток.
— Недостаток, — повторил он. — Знаете, самый важный урок, который я усвоил за время учёбы в Сандхёрсте был о лидерстве. У людей есть много причин за кем-то идти, но солдат последует только за компетентным и честным человеком.
Не было ничего удивительного в том, что он учился в Сандхёрсте, а не в Оксфорде или Кембридже, множество аристократических семей посылали своих сыновей в знаменитую военную академию, и, по правде говоря, Монтгомери шло быть военным.
— Согласна, — сказала она, — но я же не солдат.
— Возможно, солдат. В глубине души.
Аннабель подняла глаза на герцога. Что за странное предположение для такого человека, как он. Она — солдат. Но его слова что-то задели в её душе. Сердце сжалось.
— Солдат должен быть проницательным, потому что сама его жизнь зависит от компетентности командира, — пробормотала она.
Он пожал плечами.
— Как и жизнь женщины зависит от компетентности мужчины.
— В действительности всё может быть наоборот, — сухо проговорила Аннабель, вспоминая Гилберта, которому вечно не хватало денег до конца месяца, или отца, который забывал поесть, потому что с головой уходил в книгу.
— Поэтому вы не вышли замуж? Потому что мужчины в Кенте некомпетентны?
Он так небрежно задал вопрос, будто это не было бесцеремонным вторжением в её личную жизнь.
Она была так ошеломлена, что не нашлась с ответом.
 
В его глазах плясали блики факелов.
— Мой вопрос был бестактен, — проговорил он, когда Аннабель так и не ответила.
Как проницательно, ваша светлость. Почему-то ей показалось, что он задал вопрос не случайно. Герцог вообще ничего не делал случайно.