Почувствуй (СИ)

— По этому поводу она прислала Нихан подвижную фотокарточку по интернету.
— О, давно мы твоих коверканий фраз не слышали, — хмыкнул я, усаживая ребенка на ковер, а сам принялся помогать соединять платформы для трассы. — Хорошо, что отец приехал на свадьбу, он добавил немного остроты.
— Когда выпрашивал с фермы Озгюра лошадь? — Засмеялся Анри. — Ну да, споры по поводу развлечений на свадьбе, единственная тема, которую мы обсудили.
— Вы так интересно складываете, я даже забыл о своём голоде, — решил присоединиться к нам Танер.
— Пока госпожи Шазие нет, я купил тебе по дороге кокореч, — вдруг вспомнил я, доставая из кармана ключи от машины. — Сходи, забери.
Танер приложил руку к сердцу.
— До этого момента я даже не представлял, как сильно люблю тебя, — с благодарностью проговорил адвокат, будто я спас его от голодной смерти.
— А меня любишь? Я пиццу заказал, — проговорил Озгюр.
— И тебя люблю.
— Настолько, что даже не побьешь меня на нашей с твоей сестрой свадьбе?
— Я подумаю, как поем, так и решу, — кивнул Танер, выходя на улицу.
— Голодание идёт ему на пользу, он ни разу не позвонил мне, начав разговор фразой «Бессовестный болтун, ты ещё жив», думаю, это положительный знак.
— Определенно, — хохотнул Анри.
Танер вернулся через минуту, блаженно закатывая глаза при откусывании булки. Швырнул мне в руку ключи, и даже близко не попал в ладонь.
— Ты же хотел с нами собирать трассу?
— Пока у меня есть дела поважнее, — с набитым ртом пробубнил адвокат.
Некоторое время мы сами играли в машинки, устроили небольшие соревнования, и только потом вернули ребёнку игрушку. Затем пошли смотреть ремонт в доме, пусть Кадер и показывала мне свои наброски, я ничего в них не понимал. А после не нашли занятия лучше, чем отметить радостное событие алкоголем. Танер, как и обещал, не пил, только ел.
— Хорошо, что у нас свадьба на открытой площадке, иначе твои плечи ни в один проём не пролезли бы.
— Я почти ничего не ем, даже в зал не хожу, сил не хватает.
— Либо ты обманываешь нас, либо наедаешься в гараже по ночам, — заявил Анри.
— Ага, ни ты, ни твои ручищи меньше не становитесь, — поддержал Озгюр.
— Так, мне это не нравится, сидите тут передо мной веселые, пьете, ещё не сочувствуете. Как-то несправедливо, — возмутился адвокат.
— Я тоже не пью, я же с ребёнком. Но это не мешает мне веселиться.
— Да ты на этих посмотри, лыбятся, даже смотреть неприятно.
Мы с Озгюром рассмеялись, а Танер раздраженно махнул рукой.
— У нас завтра праздник, мы счастливы, чего ты от нас хочешь?
— Хочет повторить свой мальчишник. Он забыл, как мы тащили его в дом.
— Не развалились же, — хмыкнул адвокат, вспоминая последний день свободы.
— Зато машина моя едва не развалилась, — ещё громче рассмеялся Озгюр.
— А я почему не в курсе этой истории? — Спросил Анри.
— Ты вовремя ушёл. А мы не успели загрузить этого бугая в такси, он разорался и потребовал мне отвести его.
— Я поехал с ними, Озгюр ведь не справился бы с ним один. Так в машине твой дорогой адвокат стал танцевать, и пытался вылезти в окно.
— Хорошо, что он огромный, иначе бы по пояс вылез.
— Но если в дороге он был очень активен, орал что-то из окна, и скакал по сидениям, то только мы доехали до дома, так он обессилел.
— И мы потащили эту бандуру в дом, и чуть не уронили его в пруд возле дома.
— Но ведь весело было, — с восторженным вздохом вспомнил адвокат. — Правда, я половину свадьбы не помню.
— Никто не помнит, там половина были уставшими, а вторая половина с похмелья. Кадер ещё на свадьбе уснула.
— Повезло ей, а меня Рувейда в бок пихала, нас же постоянно оператор снимал. Мы ещё запись не смотрели, но я уверен, на каждом кадре глаза у меня закрыты.
— Ничего, посмотришь на себя с открытыми глазами с записи нашей свадьбы.
— А если и завтра не получится, то у тебя последняя возможность в июле, только вот, не уверен, что у нас будет съемка.
— Я про тебя даже слышать не хочу, — возмутился Танер. — Что это за свадьба?
 
— Современная, дорогой. Мы с Бурсу не хотим всей этой помпезности. Так же будет гораздо лучше, мы, восемь человек, полетим на неделю на острова. Представьте себе, свадьба на берегу океана, мы все живём в бунгало на там же берегу. Вот уж где мы все сможем отдохнуть, и никакого волнения по поводу организации, гостей.
— Звучит прекрасно, но тебе моя любимая мачеха голову откусит.
— Поэтому то мы и улетаем подальше, дорогой, — шепнул Озгюр, вливая в себя спиртное.
Тихо и мирно отдыхали, смеялись, пили и ели, наш мальчишник не отличался от обычных наших пятничных посиделок, так наступил поздний вечер, и мы планировали новое развлечение, предлагали свои варианты, чтобы определиться, чем заниматься дальше.
Вдруг у Танера зазвонил телефон, либо из-за того, что это был первый звонок за сегодня, либо по какой-то иной причине, но все мы напряглись.
— Рувейда, — объявил нам друг, и поспешил ответить на звонок. — Слушаю тебя, любовь всей моей жизни.
— Ох уж эти молодожены, — пихнул меня в бок Озгюр, он явно собирался пошутить по этому поводу, но тут же замолк.
— Что? — Закричал в телефон адвокат, вскочив на ноги. — Тише, не плачь.
После этого заявления уже все мы вскочили на ноги.
— Тише, я ничего не понимаю, Рувейда. Кто? Кто-то пострадал? Ладно, ладно, мы едем, ничего не бойся.
— Что случилось?
— Йетер пришла к ним.
— Что? — Закричал я.
— Рувейда плачет, я ничего толком не понял. Надо ехать. Тише, ты пил, тебе нельзя за руль. Садитесь в мою машину, не петлять же нам по отдельности.
— Что именно она сказала? — Спросил Анри, пристегиваясь.
— Йетер заявилась туда с пистолетом, я не понял, но есть вероятность, что она стреляла. Рувейда в истерике.
— Что? — Снова кричал я.
Тут же набираю номер Кадер. Не отвечает. Набираю ещё несколько раз. Ничего не меняется.
— Не отвечает.
— Нихан и Бурсу тоже, — объявил Озгюр. — Ты можешь ехать быстрее?
— Поверь, я со всех сил лечу.
Звоню Лидии, затем Дефне. Никто не берёт. Ни бабушка Мехтебер, ни Дюзийде, ни Чичек, ни Фериде, ни Сарихин с Гюль.
— Звони тёще, хоть кто-то там должен ответить.
— Если полиция приехала, они могли забрать у них телефоны.
— Как эта женщина может ходить свободно? Она ли не в розыске? Не она ли сбежала из зала суда? Как такое возможно? — Продолжал кричать я.
— Помнишь мужа её тёти? — Вдруг сказал Озгюр. — Неприятный дядька, лысый и низкорослый, у него ещё шикарные черные усы. У него приятели весьма серьезные люди, легко могли заметать её следы.
— Зачем этому человеку такие проблемы? Она ведь ему самому по сути не родственница, — сказал Анри.
— Да, и почему ты раньше об этом не говорил?
— Тема весьма щепетильная, да я и подумать не мог, что это имеет место быть.
— Что тут щепетильного?
— Она спала с мужем своей тёти. Помнишь, Йетер отравила Кадер, так вот, я подслушал разговор брата с этой змеёй. Он сказал, что если Йетер приблизиться к Кадер, и попытается сотворить что-то подобное, он расскажет о связи с дядюшкой.
— Тот дядюшка месье Вушар? Он ведь любил госпожу Эду, — поинтересовался Анри.
— Это не мешало ему спать с её дочерью, — хмыкнул Озгюр.
— И с того момента ты ничего не рассказал?
— Разве в этом деле есть что-то важное? Да и я никогда об этом не думал.
Перед домом стояла полицейская машина с включенными сиренами, все соседи собрались перед домом, стараясь заглянуть за забор, узнать, в чём дело.
Выбегаю из машины, благо, долго тревожиться мне не приходится.
Кадер сидит на земле перед домом, на ней длинное, традиционное, красное платье, на голове украшение, удерживающее красную накидку, лицо её уже открыто.
— Ты в порядке? — Спрашиваю я, присев на корточки рядом с ней.
— Женщина, которая несколько раз пыталась убить меня, является сюда с пистолетом, грозиться убить меня, и говорит, что никогда не оставит тебя в покое. Как ты думаешь, всё ли хорошо?