Девушка по имени Каламити (ЛП)

Я осторожно сделала несколько шагов назад, пока он следовал за мной.
— Не прикасайся ко мне, — предупредила я.
Он только еще раз рассмеялся и продолжил целеустремленно приближаться ко мне. Я выхватила нож из штанов, но он даже не взглянул на него.
Он улыбнулся.
— Ты оставила сундук открытым.
Хороший ход, Каламити.
— Клянусь, я ударю тебя ножом, если ты подойдешь еще ближе, — прорычала я.
Он не остановился, и у меня не было выбора, кроме как бросить нож в него. Это был один из моих лучших бросков, и все же ему каким-то образом удалось увернуться. У меня даже не было возможности подумать о том, что делать дальше, прежде чем его голая грубая рука обхватила мое запястье.
Я уставилась на это широко раскрытыми глазами, ожидая боли.
В ожидании смерти.
Секунды никогда не текли так медленно, как в этот момент. Пока я ждала, стук моего собственного сердца тикал, как будто это были мои собственные внутренние часы.
Я много раз представляла себе свою смерть, и все же смерть от руки Неприкасаемого никогда не входила в этот список. И это, вероятно, было наиболее вероятным.
Прошла минута, и я все еще была жива, я посмотрела на фут выше в веселые темные глаза. Он был того же роста, что и Уэстон, и это здорово помогло мне почувствовать себя ребенком. И я неприятно осознавала, насколько была уязвима.
Я сглотнула.
— Разве ты не Неприкасаемый?
Он нахмурился.
— Ты что-нибудь знаешь о нас?
Что я действительно знала, так это то, что он знал, что я думала, что умру, и все же он продолжал свою отвратительную демонстрацию. Почему мужчины думали использовать меня для своего развлечения?
Я вырвала свое запястье из его хватки.
— Я знаю, что вы насильники и убийцы!
Его глаза посуровели.
— Оскорби меня еще раз, и я покажу тебе насильника.
Он сказал это так, как мог сказать только человек, наделенный властью, и мне стало не по себе под его жестким взглядом. Он покачал головой, и его губы растянулись в легкой улыбке.
— Я не думаю, что женщина когда-либо говорила со мной подобным образом раньше. Откуда ты взялась?
— Мне обязательно повторять это снова? — спросила я.
Не твое дело, — было сказано моими глазами.
— Теперь я могу идти?
— Я не могу тебя отпустить.
— Почему?
Пожалуйста, скажи мне, что я не переходила из рук одного мужчины в руки другого.
— Потому что женщинам не разрешается путешествовать по этой провинции в одиночку.
— Что это за отвратительное правило?
— Скажи мне, кто твой мужчина, и мы найдем его. Ты не можешь уйти без него.
Мои мысли сразу же обратились к Уэстону, и я с отвращением отогнала их прочь.
— У меня нет мужчины. И он мне не нужен.
Он приподнял бровь.
— Значит, отец?
— Нет.
— Что ж, тогда, похоже, ты принадлежишь мне.
Его улыбка была порочной, и мне захотелось стереть ее с его лица. Но чувство самосохранения пробудилось из-за почти смертельного испуга ранее. Спасибо Алирии.
— Мне плевать на ваши дурацкие законы. Я не отсюда, поэтому на меня они не распространяются.
— Ты ошибаешься. Что бы я был за мужчина, если бы позволил тебе путешествовать одной?
— Каким бы ты был мужчиной, если бы держал меня здесь? — я возразила.
— Ты вряд ли будешь пленницей.
— Нет, я уверена, что меня хорошо накормят, прежде чем я окажусь между вашими мужчинами.
Он загадочно улыбнулся.
— Единственный секс, который у тебя будет, — это добровольное разнообразие.
Он пересел за свой стол. Я предположила, что он думал, что я охотно займусь с ним сексом.
— Извини, что сообщаю тебе об этом, но ты не в моем вкусе, — солгала я.
Взгляд, которым он одарил меня, сказал мне, что он знал, что я лгу. Я предполагала, что он не привык слышать это. Или слышать «нет», если уж на то пошло.
— Только время покажет, — холодно сказал он, наблюдая за мной.
— Ну, я ухожу, так что мы не узнаем друг друга получше.
Он откинулся назад и положил ноги на стол.
— Тогда продолжай, — он кивнул головой в сторону полога палатки.
Его поведение было полностью расслабленным, но в его глазах было что-то, чему я не доверяла. Что-то темное. Он играл со мной, и мне это не нравилось. Я ненавидела это. Ненависть и чувство самосохранения никогда не имели много общего.
 
— Для тебя моя свобода — это шутка? Ты сидишь за своим столом, как принц, и думаешь, что можешь контролировать жизни других людей? Ну, знаешь что? Иди к черту.
Мужчина посмотрел на меня с удивлением и интересом.
— Тебе лучше надеяться, что я предложу тебе защиту этим твоим ртом.
— Мне не нужна твоя защита!
Неужели он не слышал ничего из того, что я сказала?
— Тогда я пришлю сюда несколько слуг, чтобы они тебя вымыли. Ты выглядишь так, словно вывалялась в грязи.
Почему он предложил мне принять ванну?
Мой лоб наморщился.
— Почему?
— Потому что, если у тебя не будет моей защиты, тогда мы разденем тебя догола посреди лагеря и продадим тому, кто больше заплатит.
Я запнулась, с трудом сглотнув.
— Это отвратительно.
Мысли о том, как выпутаться из этой ситуации, пронеслись в моей голове, но были прерваны вошедшим в палатку Неприкасаемым.
— Ваше высочество, можно вас на пару слов? — спросил Неприкасаемый.
‘Его Высочество’ с удивлением наблюдал за мной, пока до меня все доходило: он действительно был принцем. Я послала принца к черту. Это, несомненно, был последний гвоздь в крышку гроба. Гадание — тпроверка.
Принц вышел из палатки, а я схватила нож с пола и засунула его обратно в штаны.
Я села на один из стульев напротив его стола после того, как внимательно изучила разложенную карту. Мой желудок скручивало от беспокойства, пока я пыталась придумать какой-нибудь план.
Когда принц вернулся, у меня было много вопросов на языке. Вопросы, которые, надеюсь, отвлекут его от того, что я сказала ранее.
— Почему твое прикосновение не убило меня?
— Ты оскорбляешь меня. Я член королевской семьи. Только рабочий класс не может контролировать свои способности.
Я немного поразмыслила над этим и удивилась, почему Уэстон никогда не упоминал об этом. Я предположила, что это потому, что ему нравилось использовать как можно меньше слов.
Я вздохнула.
— Что подразумевает нахождение под твоей защитой?
— Ты будешь защищена, пока я не найду для тебя защитника.
— Защитника?
— Муж, кажется, так называют это на севере. Твои светлые волосы и кожа выдают тебя.
Последнее тщетное усилие.
— Я не хочу быть замужем, и я не хочу быть под твоей защитой.
Он что-то крикнул на языке, которого я не понимала, и вошли несколько слуг с полотенцами и мылом. Когда я поняла, что он заказывает, я вскочила на ноги.
— Меня не продают!
Он сузил глаза.
— Тогда я предлагаю тебе принять мою защиту прямо сейчас.
Я подумала об этом на паническую секунду. По крайней мере, он мог контролировать свои способности; что, если я окажусь с кем-то, кто не сможет? Это было все, что мне нужно было обдумать.
— Ладно, — проворчала я.
Я ненавидела всех мужчин.
— Хороший выбор, — сказал он, прежде чем заставить слуг уйти.
— Клянусь, если ты попытаешься изнасиловать меня, я всажу тебе нож в сердце, — предупредила я.
Он улыбнулся.
— Это не было бы изнасилованием.
Я смогла бы сбежать до того, как он попытался передать меня какому-нибудь мужчине.
В то же время, есть ли лучшее место, чтобы спрятаться, чем в армии Неприкасаемых?
  
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
 
ОБСЛУЖИВАЕТ ПРИНЦА
Я спорила с женщинами в палатке более десяти минут, прежде чем ворвался принц.
— Ты примешь ванну, или я прикажу двум моим мужчинам искупать тебя. Выбор за тобой. Решай сейчас, — приказал он.
У меня не было с собой мыла, и я беспокоилась о том, что Уэстон сможет найти меня. Но я сомневалась, что он сможет напасть на армию Неприкасаемых, каким бы хорошим он ни был.