И солнце взойдет (СИ)

Первое мгновение Рене не могла понять, что происходит, но тут фанерная створка стукнулась о противоположную стену, а в кабинет вальяжно вошел доктор Дюссо. Он остановился на пороге, чуть удивленно взглянул на пустой рабочий стол и только потом посмотрел по сторонам. И когда его взгляд остановился на Рене, до неё дошла двусмысленность позы. Уши мгновенно вспыхнули, и она попыталась было высвободить непослушные руки, но еще больше запуталась в волосах Энтони. А тот, черт побери, и не думал ей помогать. Наоборот, устроился поудобнее в ее ладонях и лениво повернул голову в сторону нежданного гостя.
— Не припоминаю, чтобы я тебя вызывал, — медленно произнес Ланг. Он внимательно следил, как Дюссо сделал круг по кабинету и остановился около заваленного бумагами стола. — Или ты принес благую весть, что все операционные закрылись на обработку?
— Как твоя голова? — вместо ответа спросил Жан, а затем поднял одно из валявшихся повсюду резюме. — Новый рецепт нужен?
— Дюссо, — коротко оборвал друга Энтони, и тот вздохнул.
— Энгтан поставила условие, — произнес он, откладывая один лист и поднимая другой. — Либо через полчаса у неё на столе появляется список новых хирургов, либо она наймет их сама.
— Это мое отделение, и только я могу решать… — начал было Энтони, но Дюссо его прервал. Махнув в воздухе бумагой, он покачал головой.
— На этот случай, приятель, мне велено передать, что этой больницей по-прежнему руководит Лиллиан Энгтан. И если ее отделение не способно выполнять свою работу, то, возможно, стоит поставить вопрос о компетентности его главы.
— Она не сделает этого, — легкомысленно отозвался Энтони, но Дюссо лишь хмыкнул. — Черт… Как не вовремя!
Ланг со стоном прикрыл глаза, а у Рене наконец-то получилось распутать макраме из волос и сделать приличный шаг назад. Решившись стыдливо поднять глаза, она увидела насмешливый взгляд Дюссо, который наблюдал за ее потугами, и окончательно смутилась. Господи, как неловко-то вышло. Шрам привычно зачесался, так что Рене потянулась было к лицу, но вдруг заметила, как в стеклянном отражении одного из шкафов за ней пристально следил Энтони. Отдернув ярко пахнувшие мятой руки, она судорожно вздохнула.
— Я, пожалуй, пойду, — зачем-то сказала Рене и тем привлекла к себе еще больше внимания.
Оба мужчины теперь смотрели на неё со смесью удивления и легкого ехидства, отчего захотелось швырнуть в них чем-нибудь поувесистее. Что же, если витающих вокруг доктора Роше слухов было пока недостаточно, то прямо сейчас они с Энтони создали новые. А в том, что увиденное Дюссо в кабинете станет достоянием общественности, Рене отчего-то не сомневалась. Только не могла понять, почему же это не беспокоило самого Рена? Его репутация настолько паршива, и потому нельзя умереть дважды? Рене не знала. И окончательно растерявшись, она развернулась, подхватила тест, а затем торопливо покинула кабинет.
Уверенно нагонявшие ее шаги Рене услышала уже около лифта. Стиснув посильнее помятые листы, она попыталась не думать о горящем шраме и уставилась в хромированную дверь, но ощущение чужой тяжелой руки на плече оказалось слишком невыносимым. Дернувшись в сторону, Рене попыталась избавиться от нежелательного контакта.
— Да ладно, Роше. Тебя передернуло, будто я слизняк, — раздался за спиной голос Дюссо, и Рене стиснула зубы.
— Не люблю, когда до меня дотрагиваются без разрешения, — процедила она.
— Видимо, на Энтони это не распространяется, — протянул Жан.
В этот момент у него завибрировал телефон, на экране которого резко обернувшаяся Рене успела разглядеть имя «Ланг», а потом вызов оказался сброшен. Дюссо чему-то хмыкнул и поудобнее перехватил стопку бумаг, которую держал под мышкой.
— Умоляю! Можешь не искать вежливых оправданий.
Он развел руки в стороны, словно признавал свое поражение.
— Я не понимаю, о чем вы, доктор Дюссо, — процедила она и вновь уставилась на тусклую дверь лифта.
— О, Рене. Не строй из себя дурочку, все равно правдоподобно не выйдет. Ты слишком умна, чтобы не догадаться.
 
Теперь Дюссо остановился справа, наверняка чтобы не видеть шрам, и небрежно прислонился к стене плечом. Черт возьми, ну где же лифт? Рене отчаянно хотелось сбежать, а забытое за проведенные подле Энтони недели жжение на лице все нарастало. Еще не до конца зажили все царапины, не прошли пятнышки от прилетевших в лицо горящих искр, и вот теперь каждая из маленьких ранок, включая огромный след со лба до плеча, разом завопили… почти взвыли невыносимым зудом. Рене подняла повыше бумаги, словно хотела ими защититься от навязчивого давления Дюссо, и ощутила, как от рук повеяло мятой. Втянув поглубже свежий воздух, она спокойно произнесла.
— Не вижу смысла играть в шарады.
— Тогда, будем говорить откровенно. — Дюссо выпрямился и посмотрел на Рене сверху вниз. — Мне очень жаль, что тебе пришлось пройти через несколько неприятных событий. Действия всех заговорщиков, без исключения, были предосудительны и аморальны. Разумеется, они заслужили наказание. Но тебе не приходило в голову, что все могло бы пойти иначе, прими ты в самом начале иное решение?
Он прервался и многозначительно взглянул на растерявшуюся Рене. А та невидящим взглядом уставилась на маленькую вмятину, что украшала одну из хромированных створок лифтовой шахты.
— Решение? Это какое же? — Рене сама не узнала свой голос: глухой и почему-то столь хриплый. — Воспользоваться советом доктора Рена и уволиться?
Раздался смешок.
— Старина Франс в свое время дал тебе весьма ценный совет.
— Откуда вы знаете? — Рене почувствовала, как истерично заколотилось в груди сердце. Что-то надвигалось. Прямо сейчас невидимые пока элементы огромной мозаики вставали на свои места, раскрыв часть сюжета.
— Потому что именно я велел Хулахупу передать тебе это. — Дюссо наигранно тяжело вздохнул, будто удивлялся человеческой недогадливости, а потом постучал свернутыми бумагами в дверцу застрявшего где-то лифта. — Вот здесь. На этом самом месте он поведал тебе, как устроена жизнь в чудесном отделении хирургии, но ты оказалась столь упертой.
— Не знала, что мое желание просто делать свою работу может вызвать такое удивление.
— Находящаяся в операционной команда — единый организм. Так что довольно глупо ссориться с ногами или глазами. Верно? Но гораздо хуже, когда эти самые ноги или глаза подводят в нужный момент. — Дюссо демонстративно уставился на свои руки, словно не сказал ничего необычного. Однако Рене на секунду застыла, а потом подняла на него ошарашенный взгляд.
— Это вы организовали травлю? — полузадушенно спросила она. — Вы манипулировали Хелен?!
— Что ты, — оскорбился хирург. — Я всего лишь не стал мешать. Тебя хотели проучить, и мне показалось — это будет отличным уроком. Правда, должен заметить, детишки заигрались.
— К чему такая жестокость? — прошептала Рене.
В этот момент наконец-то звякнул лифт, и двери открылись. Однако она не двигалась, растерянно хватая ртом воздух. И тогда Дюссоу пришлось подтолкнуть ее в кабину, отчего Рене едва не заорала, когда он дотронулся до скрытого под хирургической рубашкой шрама. Рука на плече едва не оставляла под собой подпалины на одежде.
— Идем, нам по пути, — будто ничего не случилось, произнес Дюссо.
— Но я не… — Рене попробовала вырваться и вдруг поняла, что и сама не знает, куда бежит. А Дюссо уже нажал кнопку нужного этажа.
— Мне надо в редакцию нашего больничного еженедельника, а она всего лишь на два этажа выше операционных.
Рене промолчала.
— Я не понимаю, зачем вам все это, — наконец пробормотала она в пустоту замкнутой коробки, что плавно двигалась вниз.
 
Дюссо привалился к одной из стенок и немного высокомерно улыбнулся. Пуговицы на его идеально выглаженной черной рубашке блестели так ярко, что Рене не выдержала и отвернулась. Но мерцание перед глазами не исчезло, только поплыло пестрыми точками.
— Ситуация обостряется, — тем временем заговорил ведущий хирург. — Тучи над Энтони сгущаются, однако он уверен, что сможет выплыть. Доктор Энгтан достаточно долго терпела его выходки, но последняя глупость с массовым увольнением поставила больницу на грань отмены очень важных операций.