И солнце взойдет (СИ)

Рене почувствовала, как к саднившему горлу подступает безудержный истерический смех. Тот распирал изнутри и лучился тем самым теплом, что зародилось еще в кабинете тестирования. И каким-то нереальным двадцать пятым чутьем она вдруг поняла: Ланг не сердится. Вопреки их совершенно бестактному поведению и аморальности ситуации, ему отчего-то было также безумно весело. Потому, бросив быстрый взгляд на остолбеневшую Хелен, она шагнула вперед и сладко улыбнулась.
— Ох, нам так неловко, доктор Ланг. Мы приносим свои искренние извинения, что столь невоспитанно вломились в ваш кабинет. Но дело в том… — Рене лихорадочно огляделась, но все внимание привлекал чертов стол и расположившиеся на нем тела. Впрочем, даже это оказалось удачей, когда внезапно она увидела то, что и не надеялась здесь найти. Ловко наклонившись, Рене заглянула в глаза едва ли не впавшей в панику Клэр, а потом легко выдернула из-под темного соска нужную папку. После чего довольно взмахнула стандартным зеленым пластиком. — Ах, благодарю. Я понимаю, что прямо сейчас вы, вероятно, очень внимательно ее изучали. Но это именно то, что я искала. История болезни миссис Джеркис. Спасибо, дорогая Клэр. А нам, пожалуй, пора. До свидания, доктор Ланг. Еще раз извините за беспокойство.
С этими словами Рене подхватила под руку до сих пор ничего не понимавшую Хелен, вытолкнула ту в коридор и прикрыла за собой дверь.
— Думаю, тебе стоит выпить воды, — искренне посочувствовала она медсестре, как только за их спинами скрылась шальная парочка. Рене хотела было погладить девушку по плечу, но решила, что сейчас это будет излишним. А потому развернулась и неторопливо направилась в сторону ординаторской. Ну надо же!
Рене прижала к трясущимся губам ладонь и изо всех сил старалась сдержать идиотское хихиканье. Щеки запоздало пылали, уши едва не дымились, а спину покрывала испарина пота после пережитого волнения. О господи! Ну и как теперь смотреть Лангу в глаза, ведь она почти видела… Черт, видела почти все! Однако, когда за спиной раздался характерный протяжный стон, а затем стук и всхлип, Рене не выдержала. По коридору разнесся звонкий девичий смех, которому вторил становившийся с каждой минутой все громче искренний хохот доктора Ланга.
  
Глава 14
 
Итак, наглая эскапада возымела свое действие. И потому, какое бы чувство стыда Рене ни испытывала, собравшийся в тот же вечер около бильярдного стола совет заговорщиков однозначно постановил: Капитан Скальпель повержен. Нет, она все равно, конечно, переживала. И боялась, что своими действиями подставила доктора Фюрста. Но тот отнесся вполне философски к тяжелому разговору с брызгавшим отборным ядом Лангом. Наверное, если нацедить с главного хирурга пару пробирок, то можно, как в давние времена, вылечить все — от гангрены до рака легких… пускай и посмертно. Об инциденте, что произошел в кабинете главы отделения, Рене умолчала. И дело не только в чувстве такта, она просто не вынесла бы очередного витка насмешек от взбалмошной Роузи. После того, что сделал для неё Ланг, выслушивать едкие оскорбления казалось сродни предательству. Она слишком много ему задолжала, причем, не только разноцветных канадских банкнот. А потому на следующее утро Рене целенаправленно предстала под покрасневшие очи главы отделения.
Ланг пытался налить себе отвратного кофе, что засыпали утром в машинку медсестры, но электроника не поддавалась. Кнопки не нажимались, а божественная влага не наполняла третий по счету картонный стаканчик. Предыдущие два в приступе бешенства были скомканы и отброшены в сторону. Так что, осторожно отстранив чуть подрагивавшие руки от потрепанной техники, Рене вытряхнула пережаренные зерна в мусорное ведро, достала из ящика упаковку нормального кофе и насыпала свежую партию зерен в машинку. После этого она уверенно нажала кнопку нужной программы и повернулась к наставнику. А тот следил из-под полуопущенных век и, похоже, старался дышать внутрь себя, чтобы скрыть откровенный аромат перегара. Тем не менее Рене мужественно вдохнула поглубже, уставилась на алый рассвет и коротко произнесла:
 
— Я верну вам всю сумму с зарплаты.
По недолгому размышлению именно такое решение показалось для Рене наиболее разумным. Она не привыкла зависеть от чьего-нибудь покровительства и уж точно не желала менять свои принципы прямо сейчас. Потому она взвешивала каждое слово, наверное, по минуте, прежде чем нашла показавшейся идеальной формулировку. Коротко, ясно и с четко ограниченными сроками, в первую очередь, для самой себя. В конце концов, она может чуть подзатянуть платеж за резидентуру, потому что быть обязанной доктору Лангу больше положенного казалось совершенно неправильным.
Однако наставник смотрел на неё так, будто не понимал самой сути сказанной фразы. Видимо, похмелье весьма специфически сказывалось на его способности к аудиальному восприятию. Так что Рене всучила ему долгожданный горячий кофе, дождалась, пока Ланг сделает маленький глоток и повторила:
— Вы не обязаны были платить за меня. К сожалению, я не могу рассчитаться с вами прямо сейчас, однако, через три недели я верну все до последнего канадского доллара. Под двадцать процентов, если вас это устроит.
И снова ответом ей стало молчание да новый глоток. Рене стояла под абсолютно нечитаемым взглядом доктора Ланга и понятия не имела, что же еще сказать. Поблагодарить? Да, разумеется, но лучше, пожалуй, чуть позже. Возмутиться по поводу трат на неугодного резидента? Весьма поздно, ведь тест она уже прошла. И сделала это блестяще. Намекнуть, что не стоило? Но тем самым был риск оскорбить самого благодетеля… Боже! Слишком сложно! И как дедушка справлялся с сотнями таких же вот случаев? Рене медленно вздохнула и открыла рот, чтобы извиниться и сбежать куда подальше, но в этот момент Ланг заговорил.
— О чем ты, Рене?
Фраза прозвучала немного невнятно. Видимо, не весь алкоголь еще выветрился из темной головы их начальника. Впрочем, Рене оказалась настолько удивлена самой формулировкой вопроса, что не заметила. Она, словно глупая совушка, хлопала клювиком, пока Лангу это не надоело. Сделав еще один глоток, он нахмурился и пробормотал:
— Так значит, это ты в последнее время готовишь кофе.
Рене нервно передернула плечами и пробормотала.
— Варит его машинка. Я же просто купила нормальные зерна. Ничего более…
— То-то я смотрю, что мне больше не хочется промыть себе желудок и принять антацид, — словно не услышав ее, продолжил Ланг. Он еще раз пригубил крепчайшее из возможных творений местного монстра эспрессо, а потом уселся на край стола. — Ты странная, Рене.
Она подождала развития мысли, но того не последовало. Потому Рене нервно сцепила пальцы и качнулась на мысках, попытавшись подобрать хоть что-нибудь уместное, но отчаялась и расстроенно покачала головой.
— Это самое мягкое определение в мою сторону, которое я слышала, — негромко проговорила она, а затем криво усмехнулась.
— И как же тебя называли? — Ланг поднес стаканчик к губам, но так и не сделал глоток. Только смотрел на Рене поверх полупрозрачных клубов пара, словно дьявол на допросе души.
— Не важно, — пробормотала она. — Давайте вернемся к разговору.
И вновь это испытывающее на прочность нервы молчание. Прямо сейчас Рене понятия не имела, что чувствовал или о чем думал доктор Ланг. Наконец, он закончил одни только ему ведомые наблюдения, поставил рядом с собой стаканчик и помассировал виски.
— Зачем ты купила кофе?
— Потому что прошлый пах просто отвратительно! Доктор Ланг, давайте поговорим о тесте, — терпеливо откликнулась Рене, но ее нагло проигнорировали.
 
— Да? — Ланг удивленно поднял черную бровь. — Забавно. Никогда не замечал…
— Сэр! Пожалуйста! — не выдержала она, и наконец-то Ланг услышал. Он легко спрыгнул на пол, подхватил злополучный стаканчик и повернулся к замершей Рене.
— Рене. Я понятия не имею, о каких деньгах ты говоришь…
— Но!
— Не перебивай меня! — рявкнул он, и Рене мгновенно подавилась готовыми сорваться объяснениями. — Если тебя так волнует этот вопрос, то я не оплачивал тестов, экзаменов или счетов в парикмахерской ни для Рене Рене, ни для кого-либо еще. Ясно?