Зеркало миров (ЛП)

— Я видел, как люди делали то же самое, парень, — пробормотал король Карус. — Но не все люди, не так.
— С этого дня... — сказал Гаррик. То, что он только что увидел, придало его голосу новую резкость. — Любой Корл, который съест человеческое мясо, будет убит. Любой город, крепость или бродячая банда, которые укрывают людоеда, будут уничтожены до последнего щенка. Не будет никаких исключений и никакой пощады! Губы нескольких старейшин раздвинулись, обнажая клыки.
Из толпы раздался новый хор ворчания, но на этот раз, ни один Корл не протестовал устно. Старейшина сердито прорычал вполголоса тому, кто выступал в качестве представителя. Этот Корл кивнул и пристально посмотрел на Гаррика. — Вождь Зверей, — сказал он, — мы дали нашу клятву и сдержим ее. Но наши молодые воины — кто может управлять молодыми, когда кровь кипит и правит страсть? Ваши дети чем-то отличаются от других?
— Будут нападения на людей, я знаю это, — ответил Гаррик. — И я знаю также, что вы, Коэрли, сами выследите нападавших и убьете их, хотя они и дети вашей собственной крови. Вы сделаете это из-за своей клятвы и потому, что месть королевства будет абсолютной и неумолимой, если вы этого не сделаете. Не так ли, Глава Коэрли?
Представитель Корлов слегка откинулся на своем камне после того, как отдал приказ об убийстве Барога. Теперь он посмотрел сначала налево, потом направо, молча встречаясь взглядом со своими товарищами. Наконец он снова поднялся на ноги. — Я Элфас, Избранный Старейшинами! — сказал он. Его голос надломился, когда он повысил его, чтобы его было слышно сквозь неуютный гул толпы. — Кто-нибудь оспаривает мое право говорить? Вой становился громче, но, ни один Корл не осмеливался выразить свое недовольство словами. Гаррик почувствовал, как волосы на его шее и запястьях инстинктивно встали дыбом при этом звуке. — Тогда я скажу вот что, Предводитель Зверей! — продолжил Элфас. — Мы не боимся ваших угроз, но мы сдержим нашу клятву, потому что мы Коэрли!
— Как ты думаешь, они не боятся? — задумался Карус. — Я думаю, что был таким же храбрым, как и большинство мужчин, но я не хотел умирать.
— Вожди, по крайней мере, скорее умрут, чем отступят, — решил Гаррик про себя после минутного раздумья. — Но они боятся, что их кланы и вся их раса погибнут. Они знают, что это произойдет, если они не примут мои условия. — Очень хорошо, — сказал он вслух Главе Коэрли. — Пришлите шестерых своих клерков… Слово «корл» было ближе к «каунт», чем «клерк», но концепция была той же.
Десятитысячный город не мог существовать без какой-либо администрации, хотя версия Коэрли была грубой по меркам человеческой деревни. — ... пришлите в мой лагерь, чтобы встретиться с Лордом Тадаи… Гаррик сделал паузу. Тадаи поклонился. Он услышал свое имя, хотя вся остальная речь Гаррика была для него тарабарщиной. — ... и клерками под его руководством. Они объяснят, чего королевство требует от Коэрли, и организуют доставку подарков королевства его новым подданным, Коэрли.
Он ухмыльнулся. Люди-кошки были более осведомлены, чем люди, о тонких изменениях в выражении лица и языке тела. К этому времени все Старейшины уже поняли бы значение улыбки. Однако они были не так хороши в установлении вербальных связей, как люди. — Например, — продолжил Гаррик, четко формулируя свою точку зрения, — они определят, как и куда мы должны начать поставлять вам свиней.
Гомон собравшихся Коэрли снова изменился, на этот раз на полный надежды вой. Он был так же неприятен для человеческих ушей, как и угрожающее рычание.
Тадаи уже нанял Коэрли из крепостей, которые сдались ранее. Они и клерки-люди, с которыми они работали, отчаянно пытались выучить язык друг друга, но в настоящее время только Гаррик мог ясно обращаться к людям-кошкам и понимать их. Это был последний подарок от друга, нестареющей кристаллической Птицы, за мгновение до Изменения; и он достался Гаррику одному.
Пастырь знал, что привести людей-кошек в королевство будет чрезвычайно трудно даже при самом добром желании с обеих сторон. Гаррик не ожидал исключительной доброжелательности, зная Коэрли и еще лучше зная людей.
 
— Да, парень, но в качестве разведчиков и стрелков в армии... — задумчиво сказал Карус. Изображение короля уперлось кулаками в тазовые кости и открыто рассмеялось. — Никогда не было людей, которые могли бы сравниться с ними в этом. Может быть, твоя леди Теноктрис права.
— Коэрли, вы слышали мои приказы, — сказал Гаррик. — В ближайшие дни будут приняты дополнительные указы, но не из-за моей прихоти, а потому, что они необходимы. Люди и Коэрли должны вместе противостоять опасностям, которые в противном случае уничтожат нас всех. Помните об этом!
Гаррик приготовился сойти с камня. Он сказал правду, когда сказал, что не думал, что люди-кошки нападут на него и его спутников… но звук, запах и вид тысяч разъяренных воинов, прижавшихся друг к другу, заставили бы и скалу почувствовать себя неуютно.
— Или мертвеца... — добавил призрак Каруса, улыбаясь как от знания, так и от юмора.
— Предводитель Зверей! — обратился Старейшина, стоявший слева от Гаррика. Когда-то его мех был бежевым, но с возрастом большая его часть осыпалась; кожа под ним была липко-белой, как у саламандры в глубокой пещере. — Я Кигер. Элфас говорит за меня и за всех, потому что он Избранный, но могу я задать тебе вопрос?
— Говори, Кигер, — ответил Гаррик, глядя на Корла сверху вниз.
Кигер не поднялся, возможно, понимая, что это еще больше подчеркнуло бы массивность высокого человека в доспехах. — Вы говорите о справедливости и всеобщем благе, — сказал Кигер. — Но скажи мне, животное: имеешь ли ты какое-либо право диктовать Коэрли, кроме того, что дают тебе сталь и огонь?
— Через тысячу лет у них, возможно, будет достаточно дисциплины, чтобы противостоять армии людей с палками и сетями, — фыркнул Карус. — Может быть, через тысячу лет, не меньше.
Гаррик вытащил свой длинный кавалерийский меч и высоко поднял его; украшенное узором лезвие заплясало на солнце, как извивающаяся змея. — Ты хочешь склониться перед завоевателем, а не работать с союзником, Кигер? — спросил он. — Да будет так! А Кигер?
Древний человек-кошка уставился на него снизу вверх, скривив губы.
— Никогда не сомневайся, что если Коэрли нарушат свою клятву, к ним придут люди для завоеваний, — сказал Гаррик. — И у этих завоевателей будет не больше милосердия, чем было у самих Коэрли. От ваших крепостей ничего не останется, кроме пепла, развевающегося над костями ваших мертвецов!
— Гаррик и Королевство! — крикнул Уолдрон, выхватывая свой меч и поднимая его над головой. — Гаррик и Королевство! — закричали Кровавые Орлы, ударяя копьями о бронзовые выступы своих щитов. — Гаррик и Королевство!
Гаррик спустился вниз. — Лорд Аттапер, — сказал он, приблизив губы к ушной раковине командира стражи. — Выводите нас!
Собравшиеся воины Коэрли стояли в угрюмом молчании, но никто не возражал, когда человеческая делегация, топая и разбрызгивая грязь, прокладывала себе путь по грязи единственного города людей-кошек. Гаррик вложил свой меч в ножны, выходя с Поля Сбора, но Кровавые Орлы продолжали ликовать и бряцать оружием всю дорогу до ворот.
***
— Большой парень, не так ли? — сказал Карпос, выпрямляясь и прислоняясь к пилястре. Он не натягивал лук, но широкое острие его стрелы было направлено в позвоночник человека, лежащего на полу.
— Да, он крупный, — едко отозвалась Илна, опускаясь на колени рядом с незнакомцем.
Хотя в тоне Карпоса не было ничего откровенно угрожающего, Илна знала, что крупный мужчина, смотрящий на другого крупного мужчину, всегда думает о драке. Ее брат Кэшел обычно был самым крупным мужчиной в их окружении…
Незнакомец снова застонал. Его лицо было слегка повернуто к ней; усы подрагивали при дыхании, и еще у него была короткая черная бородка. Она бы предположила, что ему около сорока — достаточно много для крестьянина, но этот человек крестьянином не был. Его волосы и ногти были аккуратно подстрижены, а кожа гладкая, за исключением шрамов — пореза над правым глазом, впадины на правом предплечье, которая могла быть оставлена либо лезвием, либо когтем, и складки от острого предмета под левой лопаткой.