Не выпускайте чудовищ из шкафа (СИ)

- Дальний ведь – не единственный остров, - сказал Бекшеев и опять к аппарату потянулся.
- Не единственный, - согласилась я. – И да, эти проекты тоже были. Но как выяснилось, что камни тут годятся не всякие, что и чистота нужна, и размер. А отыскать такую вот глыбину, с полпуда весом, не так и просто. Это у нас тут шахты имелись. Да и те иссякли.
- А они не иссякли?
Я пожала плечами и устроилась в кресле.
Мягкое. А что пылью покрылось, так ничего страшного, переживу.
- Еще одна местечковая легенда. Типа, что не иссякли жилы, но Хозяйка их увела. Обиделась за что-то на людей.
- И за что же?
- Разные версии. Вроде как любила кого-то, открыла ему заветное слово, а он, идиот, взял и предал. Решил, что теперь над горою властен. Да вот… по другой его вовсе убили. Из зависти. Вот и осерчала Хозяйка. По третьей договор был заключен, но люди в жадности своей стали брать больше, чем можно… есть еще и четвертая, и пятая… но камней там нет. Камней нет… - повторила я задумчиво. – А вот тех, кто норовит клад отыскать… правда, сейчас уже редко. Это раньше, еще дед Яжинского сказывал, что каждый год появлялся кто-то, у кого была заветная карта… лезли, лезли в шахты, что тараканы. Тогда-то старые ходы и стали засыпать. Оно-то проще закрыть, чем искать всяких там. Теперь-то про шахты эти и мало кто помнит, там, на большой земле. Да и если вспомнит, кристаллы уже и не такая редкость, чтоб рисковать.
Бекшеев кивнул.
И поднес трубку к уху.
- И… дальше что?
- Жмете вон на тот рычажок. И просите соединить с землей. А там уже диктуете, куда вам надо. Я… пойду? Погляжу, как там Софья?
Он сделал вид, что верит. Ну да, воспитание, оно такое, даром не проходит.
Я закрыла дверь и прислонилась к стене.
Дальше что?
Княжич. Мальчишка… характер у него скверный, а мозгов в голове отродясь не было. Пятнадцать суток? Сомневаюсь. Сомов прискачет через пару часов, как только поверенный княжича до телефонного аппарата доберется и папеньку-князя вызвонит. Дальше… дальше зависит от того, кто важнее, Бекшеев или этот, как его там, Гельшь-какой-то.
Сомов, несомненно, быстро сообразит, что Бекшеев – это не Медведь. Вот тому пришлось бы тяжко. А Бекшеев с Сомовым управится.
Но…
Что это дает?
А ничего. Участок – это не каменоломни. Да и камеры там пустуют, потому пятнадцать суток пройдут в тишине и покое. А там княжич выйдет на свободу. Злой? А то. И разобиженный. На меня в том числе.
Поверенный, конечно, постарается намекнуть ему, что не стоит нас трогать. Но не послушают. Княжич, по роже видно, привык получать, чего он хочет.
А хотеть он будет мести.
Ладно… в следующий раз сразу шею сверну, без этих душевных церемоний.
Я поморщилась, выбрасывая мальчишку из головы. Потом, как выпустят, и думать стану, что с ним делать. А теперь… Мишка.
Мишка и Софья, которой сутки отходить надо, и то не факт, что она что-то потом да увидит. Все же дар у нее, может, и прорывается, но очень уж спонтанно. Да и урезан он. Так что нет, надеяться не стоит.
И что теперь?
Ничего. Голову включить.
Я приоткрыла дверь:
- В библиотеке буду.
Бекшеев, прижимавший трубку к уху, кивнул. Стало быть, понял. А библиотеку найдет. Чай, дом у нас и большой, но не дворец.
Библиотека нам досталась вместе с домом. И в первый раз, очутившись в ней, я почувствовала, что… что, в общем, я так и осталась той девочкой, из давно забытой деревни, благоговеющей пред силой знаний.
Сумрачно.
И запах такой, характерный. Полки. Книги. Книг много, но все старые, некоторые и вовсе, надо полагать, сотню лет прожили, если не больше. Нет, ничего особо ценного здесь не осталось, редкости продали или вывезли, а все, что осталось было ненужно ни старым хозяевам.
Ни мне.
Даже жаль их стало. И я попросила восстановить артефакты, те, что хранят от сырости и мышиных зубов, от плесени и прочих, сугубо книжных болезней.
Я даже иногда захаживала сюда.
Садилась вот в красное бархатное кресло с высокою спинкой. Вытягивала ноги и просто сидела, представляя, как однажды прочту все.
 
У меня даже план имелся.
По каталогу. Каталог, к слову, тоже имелся, ибо Одинцовский поверенный во всем любил порядок, а потому первым делом составил этот самый каталог. Мне еще тогда казалось, что дурью он мается. Но вот…
Я выдвинула первый ящичек.
Хотя… нет, я так до вечера провожусь. Мне ведь просто карты нужны, те, что издавались нашей местечковой типографией. А где они лежат, я и так знаю. Карты, пожалуй, единственное, что я тут в руки брала.
И сейчас вытащила тяжеленный альбом.
Перенесла на стол. Вернулась. Тубы… там карты старые, но обработаны особым составом. А главное, что это не внутренние, острова, но рыбацкие. Правда, не уверена, сумею ли я понять хоть что-то. Но это еще не повод отступать.
Я сняла пару туб.
И вернулась к столу.
- Впечатляет, - Бекшеев, как следовало ожидать, библиотеку нашел. – Что-то похожее у нас дома… вы любите книги?
- Нет.
Надо было бы соврать, но не хочется.
- Пробовала читать, но… на это привычка нужна. А откуда ей у меня взяться? Газеты еще ладно, особенно некоторые. Софья иногда журналы почитать просит. Модные. И женские. Тогда да, а самой… - я пожала плечами. – Библиотека тут была. Ну и осталась.
- Это…
- Карты.
Огромный альбом был выпущен к столетию города. Та его часть, в которой прославляли мудрость Императора и прозорливость, а также прочие весьма важные особе венценосной качества, меня не интересовала. А вот план острова был нужен.
- Это Дальний. Видите?
- Старые…
- Не совсем, но шахты тогда худо-бедно работали. А здесь… да помоги, не стой столбом, - я сунула тубу. – Мишку вынесло на косу. И можно попытаться понять, откуда. Здесь течения стабильные, тоже аномалия какая-то, вроде как они должны от моря и в море, а они вокруг острова. Но линия побережья резаная.
Бекшеев вытряхнул желтоватый свиток.
- Тоже не самая новая, но не думаю, что за пару десятков лет что-то сильно изменилось.
Эта карта – тонкие линии на желтой бумаге. Значки какие-то, символы, в которых я мало что понимаю. Кружки и черточки.
Остров.
- Мы тут. Примерно, - я ткнула пальцем в южную оконечность. – А Мишку нашли…
- Здесь, - Бекшеев указал восточнее. – Очень характерная линия берега. И по высотам совпадает.
- Ты способен понять, что тут написано?
- Да. Карты читать нас учили. Вот… здесь берег поднимается. Так… скорость течения… плохо, не знаем, сколько он в воде пробыл. Хотя… смотри, здесь течение сталкивается с океаническим, поэтому, если бы сбросили его дальше…
Палец Бекшеева скользил вдоль линии берега.
- Тело унесло бы в море, - я кивнула. – Пожалуй… и еще, там не глубоко. А течение должно быть довольно сильным. Мертвецы как правило тонут, они тяжелые, это уже потом всплывают, когда легкие и кишечник газом заполняются.
Бекшеев чуть поморщился.
Ну да, это на светскую беседу совсем даже не похоже.
- Значит, сбросили его недалеко, но высота должна быть приличной. Иначе повреждений таких не было бы… причем… смотри, упал он на землю, а потом утащило в море. Значит, прилив и отлив. На отливе совсем мелко, отсюда и переломы. А на приливе стянуло в море.
И палец ползет. Дальний – остров довольно большой, но при этом очень неудобный. Берега у него высокие, изрезаны морем. И оно мелкое. А дно таит множество острых камней, не один корабль на них напоролся.
- Тут? – с сомнением произнес Бекшеев. – Самая высокая точка, в то же время течение здесь сильное. Очень. И идет аккурат сюда вот…
Он палец убрал.
- Сходится?
- Не знаю, но… проверим.
Только вряд ли что-то найти выйдет. А еще не понятно, что Мишка там делал. Старая дорога, она совсем в другом месте.
Я указала в другую точку.
- Здесь. Он должен был быть здесь.