Ведьмина поляна-2

– По-моему, и так всё понятно. Товарищ спал спокойно, а ты его разбудил. Вот он и жалуется.
– Распустил ты летуна, – укоризненно качнул головой Малята. – Так он вообще скоро начнёт требовать, чтобы его не трогали.
– Не начнёт. Герасим, полетай! – Максим подбросил птицу в воздух, и та, взмахнув полуметровыми крылами, ввинтилась в небо.
Некоторое время все смотрели на ворона, наматывающего круги над кораблём. Тримаран сейчас шёл под парусами, давая отдых «живым двигателям» – китоврасам, и серые полотнища загораживали небо, поэтому изредка птица пропадала за ними.
Ветерок принёс говор наблюдателей на других палубах. Бойцы сотни были людьми простыми и с интересом обсуждали манёвры ворона.
– Не улетит? – осведомилась Любава.
– Куда? – хмыкнул Малята. – До ближайшей суши сто лиг, полетает и вернётся. Макс, прикажи ему.
Максим сосредоточился на мыслепередаче и через несколько секунд уловил ответ: ворон передавал ему не слова, а ментальные сигналы-эмоции, что понял хозяина и подчиняется. Спустя ещё пару секунд он круто спикировал на Максима из-за паруса и сделал над ним пируэт, восхитивший зрителей.
– А ты боялась, – назидательно сказал Малята, словно это он управлял птицей.
– В таком случае его можно отправить на разведку, – предложила Любава.
– Я тоже об этом подумал. – Максим сосредоточился, поймал волну ворона и стал видеть его глазами.
Он давно научился мысленно управлять птицами, а иногда мог и разговаривать с животными Роси. Во всяком случае, гиганты-клювары и ещё более могучие китоврасы понимали гостя из России и относились к нему дружески.
Ворон поднялся выше, под струи сизых облаков.
Горизонт раздвинулся, качаясь под разными углами, как поверхность плато под ногами нетрезвого человека: Герасим вертел головой, разглядывая болото. И хотя формат его зрения не совпадал с бинокулярным человеческим, вследствие того что глаза у птиц смотрели чуть ли не в противоположные стороны, Максим без усилий приспособился к нюансам птичьего зрения.
На «юге», куда и направлялся болотоход, небо темнело, предвещая изменение погоды. Настоящих штормов или тайфунов, как на земных морях, на Великотопи не рождалось, но бури бывали, и попасть под удар стихии никто не планировал.
На «севере», откуда и шёл тримаран, наоборот, небо светлело с каждой минутой, и скоро должен был проявиться эффект «двойного светозара»: в противоположной от светила стороне из синих глубин небосвода проступал пузырь второго солнца. Ненадолго, всего на несколько минут. Заканчивалась феерия тем, что второе светило расширялось кольцами, и на его месте ещё долго – часа два – чернела настоящая дыра. Хорос объяснял эффект «дробной мерностью» мира Великотопи, но что это было на самом деле, не ведал и он. Максим, когда ему полгода назад показали феномен, предложил слетать к дыре и посмотреть на неё вблизи. Но аппараты тяжелее птиц в пространстве Роси летать не могли, и авиации как таковой у жителей мира не было. Не появились даже аэростаты и воздушные шары, что для Роси оказалось благом при наличии у её врагов планов завоевания страны.
Глянув на «восточную» и «западную» стороны света, Максим «вернулся» в свои глаза.
– Всё спокойно, болото занимается своими делами. Слева проплываем мимо большого рифа с семейством водолагов, справа видны поля планктона, резвятся скаты.
– Может, акулефы? – загорелся Малята. – Вот бы подстрелить!
– Остынь, охотник! – проворчала Любава. – Вороньими глазами смотрел?
– Естественно. И кажется, мы плывём прямо в сердце шторма или по крайней мере в бурю.
Брат и сестра одновременно глянули на «юг».
Любава кивнула.
– Похоже. Чёрт! Это может нас задержать.
На палубе появился Гвидо Орловец. За ним хвостиком топал могучий Сломанос.
– Чем занимаетесь?
– Ворон гоняем, – с иронией усмехнулась Любава.
Сотник посмотрел на летающего над парусами Герасима.
– Кончайте. Я хочу повозиться с хладуном.
– Наши хладуны подчиняются только нам, – угрюмо обронил Максим.
– Я их у вас не отбираю. Но случись что с вами, не дай свет, кому они станут подчиняться? Поэтому лучше перестраховаться.
 
– Я своего не дам.
– Ладно, я выведу своего, – пожала плечами Любава. – Но предупреждаю, эксперимент с перехватом управления может быть опасен.
– Как-нибудь справлюсь.
Любава поманила брата, и они ушли на нижнюю палубу.
Максим мысленно позвал ворона, передал его под изучающим взглядом сотника одному из матросов и стал ждать, спрятав эмоции под маской равнодушия.
Толпа зрителей подалась назад, когда на верхней палубе появилась помесь кенгуру с лягушкой высотой под два с половиной метра, сопровождаемая Любавой и Малятой. Они поставили хладуна перед надстройкой поста управления, и Любава жестом отослала Маляту к зрителям.
Подошёл Гвидо, рассматривая зеленовато-коричневого зверя с огромным зобом и лягушачьей мордой, покрытой бугорочками, в пасти которой уместился бы целый кочар величиной с два-три футбольных мяча.
– Как ты с ним общаешься?
– Думально, – ответила Любава. – Тебя должны были учить этому как разведчика.
Глаза сотника сверкнули, но отвечать девушке он не стал. Подошёл к хладуну ещё ближе.
Монстр продолжал стоять, равнодушно устремив взгляд выпученных, без зрачков, глаз куда-то вдаль.
Застыл и Гвидо, сосредоточив на нём взгляд почерневших глаз.
Стало тихо, если не считать плеск волн о форштевни тримарана. Замолчали и свидетели эксперимента, собравшиеся на всех палубах болотохода.
Максим почувствовал дуновение тревоги: в голове прозвенели колокольчики неприятного ожидания.
Любава тоже уловила пульсацию «нервных полей», вопросительно посмотрела на мужа.
Тот помедлил, не желая вмешиваться в сеанс «гипноза».
Хладун вдруг ожил. Глаза его выпучились, треснули щелями зрачков – так это выглядело со стороны, – зоб надулся бледно-жёлтым пузырём.
Максим понял, что сейчас произойдёт.
– Ложись!
Любава присела. Малята проворно отскочил назад.
Наблюдавшие за происходящим бойцы сотни шарахнулись прочь.
Гвидо всё ещё надеялся на свой волевой посыл, только боднул воздух лбом.
Максим прыгнул и успел развернуть хладуна мордой к болоту.
Гигантская лягушка с лапами кенгуру плюнула!
Струя белёсого тумана прянула за борт, задев поручень, и улетела метров на пятьдесят, опускаясь на воду полосой кристалликов льда. По палубе тримарана прокатилась волна холода. Жёлтый «костяной» поручень покрылся слоем изморози. С палуб донёсся хор криков зрителей.
Хладун развернулся в обратную сторону. Его зрачки то сужались, то расширялись, зоб ходил ходуном, рот открылся, показав ряды острых зубов, лапы согнулись, будто он собирался прыгнуть на сотника.
К чести Гвидо, убегать или прятаться он не стал, вытащил знакомый «мосол» глушара – разрядника глюкополя (по терминологии Хороса), стреляющего особым видом энергии, парализующей мышцы.
Максим тоже схватился за оружие – нож, легко пробивающий зоб мегалягушки, что было доказано уже не раз.
Однако Любава опередила всех.
– Стаяць! – крикнула девушка, вскинув руку ладонью вперёд.
Хладун звучно захлопнул пасть, осел на лапах, как это делает кошка при посадке. Зрачки зверя превратились в щёлочки, исчезли. Он успокоился.
– Дурань! – опомнился Малята, виновато глянув на Максима. – Ох у тя и скоробежка!
Он имел в виду быстроту реакции.
Максим спрятал нож.
Любава подошла к хладуну, что-то проговорила.
Хладун судорожно зевнул, поцокал зубами, затих.
Подошёл Гвидо, пряча глушар. Сказал как ни в чём не бывало:
– Упрямый гадёныш! Прикажи ему слушаться.
Любава усмехнулась.
– Он не человек. И я предупреждала. Лучше его не насиловать. Кстати, Макс тебя спас, ничего?
Гвидо покосился на Максима, стоявшего с безразличным видом, нехотя кивнул.
– Посчитаемся, запомню. Но я хочу закончить…
– Хватит! – сердито ответила девушка. – На Клыке Дракона целый погост хладунов, выберешь себе любого и заневолишь.