Ведьмина поляна-2
– Рось оседает, – ответил Малята сонным голосом.
Парень умаялся за день, но признаться в этом ему мешала гордость. Спал он всегда как убитый, ни разу не сменив позы.
– Как это оседает? – озадачился Максим, собираясь идти умываться.
– Я слышал от Корнелия. Когда Рось оседает в глубину Великотопи, возникает Выдох.
– Может, наоборот, вдох? Случается вдох, и тепуй Роси проваливается глубже.
Малята помолчал, потом проговорил нехотя:
– Может, и так.
– Но что собой представляет Выдох-Вдох как физическое явление?
– Спроси чего-нибудь полегче. – Малята спрятал голову под подушку, голос парня стал глуше. – Корнелий утверждает, что наш мир трескается и скоро схлопнется. Будет Большой Схлоп.
– А он откуда знает?
– От Хороса.
– А тот – от кого?
– Отстань, дай поспать! – Малята повернулся спиной к спутнику, но не выдержал, снял подушку. – У Хороса служат все наши умные головы. Раньше, до него, центра не было, он его создал, и наши разведчики привезли ему мировиды с Еурода.
– Чего?
– По-вашему, приборы, до Хороса у нас их не было. А у выродков остались от предков. Теперь и наши умноголовые могут видеть то, что раньше не видели. К примеру, Корнелий говорит, что каждый Выдох увеличивает размер нашего светозара.
– Солнца.
– Приборы это определяют с большой точностью. Но при этом оно светит меньше. Отец рассказывал, что ещё полста вёсен назад у нас в Хлумани температура воздуха днём поднималась до сорока пяти градусов, а теперь даже в самые жаркие дни не доходит до тридцати.
– Ну, это же хорошо.
Малята покачал головой.
– У нас перестали от этого расти многие фрукты, а поля стали давать меньше урожая.
– Зашквар!
– Что?
– Это у нас в России молодёжь выражает так свои эмоции.
– А-а…
– Вставай, уже семь часов утра, пора завтракать.
– Иди, я догоню, – со вздохом сожаления произнёс молодой пограничник.
Максим сбегал в общую освежальню на первой палубе, умылся, привёл себя в порядок, вернулся на бак второй палубы, но в каюте Любаву не застал. Поздоровался со спутницей жены, в очередной раз подумав, что помощница Любавы выглядит почти так же потрясающе, как она сама. Впрочем, это касалось и других женщин Роси, красота которых иногда ошеломляла.
– Она у Могуты, – сказала Марфа, надевая колонтарь.
– Вы уже завтракали?
– Нет ещё.
– Ага, тогда я схожу за ней, а потом на камбуз.
Максим выскочил на палубу, глянул на пейзаж за бортом болотохода и застыл, созерцая невероятный мир грандиозного болота, размеры которого, наверно, превышали любые океаны Земли.
Было раннее утро. Светило Роси, или светозар, как его ласково называли росичи (тримаран тоже носил имя Светозар, что подчёркивало его миссию), всплыло над туманной полосой Великотопи на «востоке», протягивая по открытым водным пространствам, свободным от водорослей, кочек и полей кувшинок, длинные бликующие дорожки. Болото продолжало жить своей жизнью, не обращая внимания ни на сотрясения Выдоха Мрака, ни на скользящий болотоход, и время от времени в сине-жёлтой толще возникали струи движения, на водных зеркалах рождались водовороты или всплывали, бесшумно погружались серо-бурые кочки, и проявлялись цепочки пузырей.
Максим заметил выглянувшую из-за холма омертвевших водорослей бугристую голову сине-зелёного цвета и очнулся. Тримаран огибал кольцо водорослей, внутри которого обосновалось стадо водолагов – существ, напоминающих земных морских млекопитающих, стелларовых коров. На Земле они исчезли ещё в начале двадцатого века, истреблённые человеком, но здесь смогли выжить. Хотя было известно, что жители Еурода охотятся на водолагов с не меньшим азартом, чем их земные «коллеги».
К замершему Максиму подошёл Гвидо в сопровождении своего слонообразного телохранителя Сломаноса.
– Что увидел? – спросил он, не здороваясь.
Как раз в этот момент в лагуне, окружённой валом водорослей, похожим на коралловый риф, началась паника. Из воды стали выскакивать водолаги и запрыгивать на вал, стараясь убежать от какого-то обитателя болота. Вынырнув из воды, он цапнул зубастой пастью водолага и погрузился с ним обратно.
– Акулеф, – усмехнулся Гвидо, заметив реакцию переселенца. – Не видел раньше?
– Нет, – признался Максим.
– В топи водятся ещё более впечатляющие твари. Я встречал полинога, такую кишку со щупальцами, что и болотоход утащит.
Максим молчал.
– А ещё существует хтон, – продолжал Гвидо таким тоном, словно хотел напугать собеседника. – Вот это монстр из монстров! Ему и хладуны не страшны. Слышал?
– Нет, – качнул головой Максим, хотя приврал. Любава рассказывала ему о жителях Великотопи, упомянув и хтона, могучего родственника китоврасов размерами с земной танкер.
– Хтон проглотит и наш тримаран, – продолжал сотник с той же усмешкой, как бы спрашивая: не страшно?
– Ух ты! – подыграл ему пограничник. – Были случаи? Интересно, кто рассказал? Тот, кого хтон проглотил?
Гвидо нахмурился, хотел что-то добавить, но Максим опередил его, увидев появившуюся на палубе пару – Могуту и Любаву.
– Прошу пардону, – последнее слово он произнёс по-русски, – меня ждут.
Повернувшись к Гвидо спиной, он подошёл к сотнику и жене.
– Утречь здоба!
Любава заметила оставшихся стоять у поручней Гвидо и его спутника, улыбнулась и поцеловала Максима в щёку, словно подчёркивая сложившийся консенсус: всё изменилось и обжалованию не подлежит.
На душе стало радостно.
Сотник молча зашагал к пристройке на носу тримарана, в которой находилась рулевая рубка болотохода.
– Хорошо спалось? – прогудел бородач Могута, проводив Орловца понимающим взглядом.
– Почти как дома, – сказал Максим. – Далеко мы отплыли?
Могута посмотрел на светозар-светило.
– Лиг на триста южнее. Скоро пройдём мелкодужье и войдём в глубоководье. Побыстрее пойдём.
– Сколько нам осталось до Клыка?
– Около тысячи лиг, через ночь дойдём.
– Тогда я с мелким озабочусь тренингом.
– С кем?
– С моим братом, – рассмеялась Любава. – Так как мне тоже делать нечего, то я присоединюсь к вам. Чем ты займёшься потом?
– Потренирую ворона, чтобы не забывал, и повожусь с хладуном.
– Гвидо хочет подчинить себе одного, – сказал Могута. – Не знаю, хорошо это или нет.
– Пусть попробует, – вдруг согласилась Любава. – Думаю, ничего у него не выйдет, а у нас появится отговорка, чтобы он не мешал нам дальше.
– Вот и отдай своего, – проворчал Максим.
– Хорошо.
– Идёмте в трюм, посмотрим на наших лягушек. – Могута первым направился к шахте в трюм тримарана.
* * *Тренировкой Максима и Маляты заинтересовались не менее половины бойцов сотни Гвидо, и даже он сам уделил ей внимание, посмотрев на условный ножевой поединок и оценив серию бросков обоих пограничников. Тримаран нередко маневрировал, обходя попадавшиеся на пути «острова», от чего соревнующимся приходилось тщательнее выбирать момент для метания. Но оба почти не промахивались, и Орловец со скучающим видом похлопал в ладоши, словно был мастером повыше классом. Однако от предложения Могуты присоединиться к метателям отказался.
После полутора часов занятий с ножом Максим вынес на палубу клетку с вороном.
Снова вокруг собрались гуляющие по палубам бойцы отряда, поскольку делать им пока что было нечего. Но Максим попросил их наблюдать за учениями с других палуб, чтобы не пугать птицу, и помогали ему только Любава и её брат.
Может быть, Максиму и показалось, что ворон ему обрадовался, но он так раскатисто отозвался на своё имя Герасим, что Любава прыснула, а Малята расплылся в недоверчивой ухмылке.
Вцепившись в плечо хозяина, птица поворочала клювом из стороны в сторону, потопталась, пощёлкала клювом и выдала ещё несколько «слов»:
– Дррамма! Горессим! Харртррога!
Любава расхохоталась.
– Надо же, разговорился!
– Переведи.