Куда ведут все карты (СИ)
— Высоковато, — озвучил её мысли Макс.
Уильям пожал плечами, но по лицу его видно было: он сам не воодушевлён. Но подъехать с другой стороны было невозможно: пляжи слишком далеко от грота, а волны и течение слишком сильны для того, чтобы подплыть на лодке. А здесь по каменной стене спускались ступени. Они них Уильяму доложили заранее отправленные на фьорды разведчики.
Лиз подошла совсем близко к краю. Ветер взметнул её волосы, забрался под рубашку и широкие штанины шортов. Вытянул странное поражённое «ух!», заставляя отпрянуть с обалдевшим выражением лица.
— Только не говорите, мальчики, — громко сказала Лиз, — что боитесь высоты!
И, толкнув Макса плечом, пошла вперёд, прямо туда, где среди высокой травы виднелась залысина песка. Но не успела она приблизиться, как услышала дикий крик:
— Стойте! Стойте! Не спускайтесь!
Лиз обернулась: к ней бежал какой-то старик в тряпье и погнутой соломенной шляпе. Он нёсся сквозь заросли полевой травы и непрестанно кричал. Моргая от удивления, Лиз застыла и ждала, что случится дальше. Макс и Уильям оказались рядом моментально, и, кажется, оба потянулись к пистолетам. На всякий случай.
— Не спускайтесь, — повторил старик, выпучив глаза и пытаясь отдышаться. — Это плохое место. Оттуда не возвращаются!
— А что, много кто пытался туда попасть? — с любопытством спросила Лиз.
Уильям одарил её таким взглядом, будто сомневался в её адекватности.
— Теперь уже мало кто. Я не даю.
— А почему?
Лиз захлопала ресницами. Старик покачал головой, и глаза его наполнились ужасом.
— Там… вода. Злая вода! В ней мертвецы, и они не отпустят. Спуститесь — назад дороги не будет!
Голос его дрожал, дикий взгляд переходил с недоумевающего Макса на с энтузиазмом слушающую Лиз, потом на скептичного Уильяма. Он повторял снова и снова, что спускаться нельзя, что там опасно, что смерть ждёт.
— Злая вода! Злая! Не отпустит…
— Мертвецы, говорите? — воскликнула Лиз, перебивая его бесконечный бред, и обернулась к стоящим рядом с ней мужчинам: — Я хочу на них посмотреть! Мальчики, за мной!
И, пока все — и старик, и Уильям с Максом, — приходили в себя от такой наглости, Лиз смело шагнула с пустыря на первую узкую ступеньку. Несколько крошечных камешков отлетело от её края, и на миг у Лиз перехватило дыхание. Она вцепилась в траву, будто там смогла бы её удержать, и сделала ещё шаг вперёд.
— Нет! Не ходите!
Старик цеплялся за руки, за куртки. Макс силой отодвинул его и достал пистолет:
— Дедуль, мы знаем, что делаем. Не мешайте, хорошо?
Он запричитал, и ещё долго они слышали летящие в спины молитвы, отпевающие безвременно почивших, и полные трагедии «Не смог! Не уберёг!».
В лицо бил ветер. Он впечатывал их спинами в твёрдый камень, мешал дышать и смотреть, уносил слова. Волны приближались и тянули пенные руки, мечтая забрать к себе, исполнить стариковские предупреждения. Лиз глотала ужас каждый раз, когда до неё долетали брызги, а когда первая волна на высоте не меньше второго этажа лизнула её ботинок, — вскрикнула и вжалась в скалу.
Сердце колотилось, подгоняемое бешеным ветром. Лиз его не слышала, но чувствовала каждой клеточкой тела. Оно пульсировало везде: в горле, в желудке, в пятках. Она убеждала себя, что ну здесь-то не должно уже быть страшно. Она и на башнях водонапорных башнях, и со второго этажа родительского особняка вылезала через окно. И поворачивать было поздно. Прошло больше половины пути, не для того она проделала это всё, чтобы испуганно возвращаться.
Лиз подняла голову. Волосы летели в глаза, но она всё равно увидела вопросительное выражение на лице Уильяма, который стоял на несколько ступеней выше и ждал. Она шла первой, и перестроиться уже не было никакой возможности.
Лиз мотнула головой, пытаясь сказать, что всё хорошо, и сделала следующий шаг.
Ещё несколько ступеней дались легко. Они становились уже, и, что было ещё страшнее, до них дотягивались волны. Огромные валуны у подножья скал их едва гасили. Лиз старалась не смотреть ни вниз, ни вперёд, щупала путь ногой, потому что так было проще верить, что внизу не смертоносные камни, не бешеное море, а капли, падающие на голую кожу ног, — от разбрызгивателей на лужайках.
Ещё несколько десятков узких высоких ступеней остались позади. И чем ближе была земля, тем опаснее становилось: камни были скользкими от воды, одежду пропитало от брызг. Лиз дождалась, когда схлынет новая доставшая до их тропы волна, и хотела сделать шаг, но…
— Стой! — перекрикивая ветер и шум, приказал Уильям.
Она замерла — и её с головы до ног окатило ледяной водой. Лиз вскрикнула и вжалась в скалу, пальцами вцепляясь в неё. Нужно было спускаться дальше, но тело двигаться не хотело. Колени тряслись так, что Лиз не понимала, как до сих пор стоит. Она едва смогла открыть глаза и снова увидела её: несущуюся на неё волну. Она даже подумать ничего не успела, как её снова накрыло. Окутало. Просочилось за спину. Потянуло за собой…
Но твёрдая рука впилась в плечо, не давая упасть.
Лиз как будто пришла в себя. Снова прильнула к скале. Быстро протёрла лицо и нахмурилась, глядя на отступающую, скользящую по камням вниз воду.
— Я в порядке, — сказала она, глядя на тянущегося к ней Уильяма.
Он был весь мокрый. Его тёмные волосы, всегда лежащие безупречно, теперь приклеились ко лбу. Одежда липла к телу. И Лиз будто впервые увидела в нём человека, а не государственного служащего. Не эмпата, который мог прочесть любого в любой момент времени, а смелого мужчину, который перегнулся через разделявшие их ступени, чтобы не дать ей упасть. Будто он был достаточно устойчив и силён, чтобы противостоять стихии. Будто они не могли рухнуть вместе…
— Спасибо, — выдохнула Лиз, не зная, услышит ли он её в этом грохоте волн и свисте ветра.
Уильям нахмурился и отчеканил:
— Идёшь. Осторожно. Шаг. Посмотрела. Переждала волну. Снова шаг. Не спеши, ясно?
Лиз закивала и после третьей окатившей её волны продолжила путь по скользким источенным прибоем ступеням.
Когда последняя осталась позади, Лиз не выдержала и упала на колени на нагретый солнцем камень. Её трясло то ли от холода, то ли от наконец не сдерживаемого страха. Она не могла встать и только слушала, как бушует море совсем близко. Но больше ни одна волна не смела к ней подступиться.
Она услышала шаги. Потом ещё одни. Это Уильям с Максом закончили свой спуск. Они оба вымокли до нитки, и Уильям определённо был раздражён, но он об этом ничего не сказал, только начал внимательно оглядывать плато, на котором они оказались.
Окружённое бушующим океаном, оно было абсолютно сухим. Волны плескались у гранитных плит, будто вода в фонтане, и сложно было поверить, что в одном шаге отсюда дикий прибой грозился смести их в морскую пучину.
— Зачарованный остров, — хмыкнул Уильям и пошёл дальше, к пещере.
Макс протянул Лиз руку, помогая подняться.
— Сколько стаканов кофе он должен был бы тебе купить, чтобы искупить вину за такое? — посмеиваясь, шёпотом спросил Макс, пока они с Лиз следовали за внимательно оглядывающим пещеру Уильямом. Плато уходило глубоко внутрь, и с каждым шагом света становилось всё меньше и меньше.
— О, он бы тут кофе не отделался! — сказала Лиз с мрачным удовольствием. — Как минимум лобстеры, и трюфели, и фуагра, и бесконечный доступ в коллегиальный архив…
— Хватит хихикать, — строго прервал их Уильям. — Если вы не хотите, чтоб тот старик оказался прав, нам стоит пойти быстрее. И так потратили кучу времени на спуск. Судя по карте, нам нужно пройти очень глубоко.
Лиз пожала плечами, но всё равно прильнула к Максу и шёпотом спросила:
— В инспекторы всегда берут хмурых зануд или это нам так повезло?
Пещера казалась бесконечной. Звуков становилось меньше и меньше, каждый шаг эхом отдавался от широких стен и низкого потолка. Макс до него рукой без проблем дотягивался и постоянно так проверял, не сужается ли пещера. Но она не сужалась, а в какой-то момент, наоборот, расширилась и засверкала. Чёрные стены позеленели, и капельки влаги на них загорелись изумрудами. Солнца здесь не было и в помине, но сияние ослепляло. И Лиз чувствовала, как внутри от этого странного, будто потустороннего света крутит желудок и сводит всё внутри. Она нервно оглядывалась, сжимала плечи, теребила волосы. От этого свечения хотелось сбежать, и она несколько раз открывала рот, чтобы сказать Уильяму, что нужно поворачивать, но осекалась. Сначала потому, что запнулась. Потом — потому что случайно коснулась руки Макса и чуть не отпрыгнула, чувствуя, как загораются щёки. И ещё один раз оттого, что увидела на полу (единственном месте, которое светом не выжигало глаза) символ, один из тех, что окружали лицо каменного гиганта в руднике, — круг с точкой в центре. Лиз беззвучно ахнула, но ничего не сказала.