Школа Лысой горы. Мой прекрасный директор (СИ)

– Можно и нужно – она же по тебе скучать будет. Привязка к будущему хозяину закладывается в детстве, так что у тебя скоро появится собственный ездовой Змей Горыныч. Только личину ты делать не умеешь, так что за ворота деревни выезжать на ней без чужой помощи не сможешь.
Экскурсия по заказнику длилась долго. В наступивших сумерках стало видно яркое огненное зарево над северной окраиной леса.
– Пожар! – закричала Василиса. Огонь медленно приближался, захватывая все большую часть волшебного леса.
– Глупости, неужели не видишь, кто это? – невозмутимо ответил директор. – Ну же, Василиса, разве не узнаешь? Это же Жар-птицы! Если бы это были птицы Гамаюн, их легко было бы отличить по пению.
– Вы совершенно правы, – ответила с иронией Василиса, – птиц Гамаюн я бы сразу отличила от Жар-птиц, это несомненно.
Уже затемно директор перенес Василису обратно в дом. Строго-настрого запретил ходить в заказник через болота и в одиночку. Напоследок, уже успев распрощаться, протянул ей золотое яблочко:
– Это Apple. Знаете, как пользоваться? – Василиса кивнула. – Отлично, тогда пользуйтесь. Ваши собеседники будут считать, что вы звоните с обычного мобильного телефона, номер которого не высвечивается. А их номер телефона нужно просто озвучить. Если занесете его в память устройства, то потом достаточно назвать имя, под которым записан номер.
– Елисей Назарович, с вами еще поговорить можно? – взмолилась Василиса. – Я хотела бы спросить о папе…
– О папе – можно, – вздохнул Елисей. – И не только о папе. Василиса, обещайте впредь не делать собственных скоропалительных выводов и не нарушать моих прямых указаний, хорошо? Обещаю, их будет немного.
Василиса согласилась не делать и не нарушать. Директор исчез. Но завтра она его непременно увидит!
Своего прекрасного директора…
  
Глава 37. Разговор по душам
 
В школе царило то шумное веселое оживление, что всегда предшествует каникулам. Даже самые спокойные дети в последний учебный день были как на шарнирах, а про других и говорить нечего. Пришедший после полевой практики в заказнике седьмой класс жаловался на то, что родители Галюси заняли круговую оборону и никому подойти к ней не дают. Все драконы и змеи охотно подпускают к детенышам, а эти вдруг как с цепи сорвались.
– Напугало их двухмесячное отсутствие змееныша, надо было раньше его вернуть, Василиса Алексеевна. Знаете, сколько научных работ теперь встало? – говорили дети. – Они теперь только вас к ней пустят – вы же ее «вторая мама», Горынычи привязку на хозяина сразу чуют. Договоритесь с ними, ладно? Объясните, что причин нервничать уже нет.
Василиса покаянно разводила руками и со страхом думала, как она будет договариваться со злыми огнедышащими исполинами.
Старшеклассники на геометрии все стереометрические чертежи делали теперь прямо в воздухе: призмы, пирамиды, вписанные в сферы кубы – зависали над партами и расцвечивались яркими линиями перпендикуляров к плоскостям, разноцветными апофемами и биссектрисами. Числовые значения тоже подписывались, зависая в воздухе золотистыми цифрами. А самые галантные одиннадцатиклассники преподносили Василисе букеты призрачных радужных цветов в честь окончания ее первой рабочей четверти.
На переменах, не скрывая больше своей второй ипостаси, куча зверят разных окрасов и размеров частенько каталась клубком по школьной поляне, рыча и мутузя друг друга.
Мелкие духи деловито сновали по углам, убирая с полов бумажки и прочий мусор, надписи мелом исчезали сами, стоило прозвенеть звонку, а Василисе – шагнуть в сторону от доски.
В учительской тоже царила непринужденная атмосфера: педагоги появлялись и исчезали, выхватывали тетради прямо из воздуха, общались через волшебные девайсы, обсуждали зелья и заклинания не стесняясь более присутствием Василисы. Трое из Святовитов вместе с Всемилой Ламиевной спорили о свойствах философского камня доисторических времен, причем каждый Святовит имел собственное мнение по данному вопросу и возражал другим своим вариациям не менее страстно, чем учительнице русского языка.
 
В ответ на тихо высказанное Василисой недоумение, Мара пожала плечами:
– Что тебя так удивляет? Почему бы не поспорить с самим собой? Разве ты никогда самой себе не противоречишь?
– Мне трудно осознать, что четыре разных человека – это один и тот же человек, – призналась Василиса.
– Что тут трудного?! У нас идеальный учитель начальных классов: един в четырех лицах. Полная преемственность преподавания в начальной школе, даже если самые умненькие детки шагают через класс! Это же очень удобно – во всех начальных классах один и тот же педагог, всегда не понимала, почему в человеческих школах не так, – ответила Мара.
– В человеческих школах вообще много странного, – поддакнул Маре Петр Аверьянович. – Я много разных школ повидал, могу заявлять это со всей ответственностью.
Невольно отодвинувшись подальше от василиска, таки не удержала своего любопытства Василиса:
– Путешествовать любите?
Коллеги добродушно посмеялись, Петр Аверьянович объяснил:
– Вынужденно пришлось попутешествовать: трудно где-то прижиться, если чуть разгневался, ослабил контроль – и все вокруг замертво попадали, окаменели. А в нашей школе простых смертных мало, почитай и нет никого: ты да физик, так это мелочи.
Краем уха услышав упоминание о себе, Алексей Семенович согласно кивнул на отнесение его жизни к разряду «мелочей» и продолжил листать потрепанную старинную рукопись на неизвестном Василисе языке.
– Не пугайся, девонька, своеобычное чувство юмора свойственно не только директору, – вмешалась в беседу Яга Лешевна, придвигая Василисе мигом сотворенную чашечку горячего какао. – Зато Петр Аверьянович за века странствий сотни языков и говоров выучить успел, у нас в школе можно изучать любой иностранный язык по желанию учащегося.
Волшебная школа открывала молодому специалисту свои новые грани, но и объяснений тоже требовала:
– Что это вам вздумалось обвинять нас в убийстве Лесьяра Михайловича? – дружно поинтересовались у Василисы. – С чего вам это в голову взбрело?
Василиса повторно рассказала обо всех своих злоключениях и случайно подслушанных разговорах. Ее повествованием заинтересовался даже физик, отложив в сторону манускрипт, и обобщил все поведанное:
– Ваш случай лишний раз доказывает, сколь неразумно делать выводы и строить гипотезы на основании неполных данных об исследуемом явлении. Недавно наткнулся в интернете на курьезный случай похожего алгоритма действий. Казалось бы – вполне обыденный случай: магазин продает на развес котлеты производства Останкинского мясоперерабатывающего комбината с нормальным названием: «Бабушкины котлеты». Продукция расфасована по одноразовым пластиковым упаковкам, затянутым прозрачной пленкой, а упаковка, как известно, обязана содержать полную информацию о продукте: производителя, вид продукции, название, вес и прочее. На этикетке все вышеперечисленное, конечно же, печатается в сокращении и без заглавных букв, в результате чего появляется надпись в стиле хоррор: «котлеты – бабушкины останки». И каждый понимает эту надпись в силу своего разумения. Вы решили перепугаться и начать звать полицию.
Ощущая себя самым глупым человеком на Земле, Василиса сконфузилась, еще раз извинилась и сбежала из учительской. Стоило закончиться последнему уроку – и она понеслась в директорский кабинет.
– Опять явилась сестра наша меньшая, разумом убогая, – низким баском проскрипело не замутненное отражением зеркало в пустом кабинете. – Какая на сей раз вожжа под хвост попала? Кого ловить спешим – убийц, бандитов, шпиёнов заграничных? Ума не приложу, на кой в кабинете директорском такой ерундою маяться? Другого места нет?
Василиса развернулась к прозрачно-голубой стеклянной поверхности в старинной тяжелой серебряной раме: