Нам нельзя! (СИ)

— С ума сойти можно, — поставленный голос срывается на хриплое шипение.
И вовсе, будто мурлычет кот у моих ног.
Запускаю пальцы в растрёпанные волосы мужчины, ерошу их, путаюсь в густоте его копны, оттягиваю пряди назад, прогибаюсь в спине именно в тот момент, когда Виктор уверенно скользит пястью вдоль живота, раздвигает ноги шире и накрывает мой обливающийся соками эпицентр желания своей увесистой ладонью.
Аххх…., вырывается протяжный всхлип.
Вожу руками по массивной, мускулистой спине, слегка царапаю острыми ноготками мягкую кожу, оставляю красные отметины на чувствительной поверхности. Виктор не прекращает терзать затвердевшие соски, поочередно вбирает каждый в рот, прикусывает, оттягивает, украдкой бросает на меня внимательный, жадный взгляд. Громов надавливает пальцами на пылающие огнём участки тела, заставляет вновь прогибаться в спине из-за сладких мучений, стонать от полученного удовольствия. Внизу живота полыхает пожар, ощущаю насколько увлажняюсь, становлюсь невероятно мокрой, просто теку, как дворовая сука, желающая скорейшего соития со своим избранником.
Мужчина умело скользит тонкими пальцами по запредельно мокрым складочкам, нежно ласкает, дразнит и провоцирует на стоны мольбы. Уже не контролирую себя, всхлипываю и вскрикиваю в полголоса. Готова молить, встать пред мужчиной на колени, лишь бы поскорее дал возможность насладиться им сполна, получить всецело и стать лишь его единоверной.
Из головы вылетают важные мысли, о которых непременно не должна была забывать, впадать в беспамятство. Ведь следует сообщить Виктору, что до сих пор являюсь невинной и нетронутой девушкой, но не решаюсь выпаливать необходимые слова, понимаю, что после моего откровенного признания — все прекратится, а я к такому уж точно не готова, не желаю разрывать образовавшуюся поистине сильную, нерушимую связь.
Умелые пальцы четко знают своё дело, растирают до предела возбужденный, пульсирующий клитор. Новая волна возбуждения скрадывается в теле приятным импульсом.
Жестокие губы накрывают мои, преграждая все возможные, истошные возгласы наслаждения. Несколько умелых и настойчивых движений и всхлипываю в приоткрытые уста мужчины, прикусываю нижнюю губу и выгибаюсь, практически становлюсь на мостик. Мне знакомо это чувство и прежде приходилось удовлетворять себя самой, поэтому клиторный оргазм — это не окончательная остановка, жду чего-то большего, настолько сильного из-за чего провалюсь в самозабвенную, лишенную всяческого помысла тьму.
Виктор медленно и аккуратно вводит поочерёдно пальцы в мое узкое лоно, находит нужную точку и берет все в свои руки, подчиняет своей безграничной воле. Доводит до жалобных стонов и трясущихся конечностей.
— Виктор, пожалуйста, — не то говорю, не то посылаю мысленный посыл, — Я больше не могу, прошу!
Нервно еложу под массивным телом, трусь о мужскую грудь, на спине вывожу невидимые узоры.
Громов- старший не в состоянии перечить, его желание ничуть не меньше моего, ловко скидывает чёрные боксеры, высвобождает готовый, стоящий во все оружие агрегат. Вновь укладывается поверх меня, разводит ноги шире, проводит эрегированным членом по мокрым складочкам, постукивает по чувствительному клитору каменным органом. Целует, просовывает ладони под меня, ухватывается за упругие ягодицы, приподнимает, устраивается поудобнее и толкается вперед, врываясь в самое истекающее лоно, растягивает своим внушительным органом мою девственную плеву. Разрывает образовавшийся барьер, лишая меня невинности.
Тугая, острая боль пронзает все тело, морщусь, зажмуриваюсь, до металлического привкуса прикусываю внутреннюю сторону щеки. Знала, что первый раз может быть болезненный, но чтоб настолько. Сжимаюсь, тихо постанываю, пытаюсь собраться в единое целое, настроиться на прошлый лад.
— Какого хрена? — разгневанно вскрикивает Виктор, пытается подорваться с места, отстраниться от меня.
Вцепляюсь в него руками, удерживаю изо всех сил, открываю глаза и безотрывно смотрю в потемневшие, почти чёрные, рассерженные глаза.
 
Пожалуйста, жалобно скулю, в уголках глаз застыли прозрачные градинки слез, роговица щиплет и горит, а губы начинают подрагивать. Только не сейчас, пусть останется! Не смеет разрывать нашу связь.
— Пожалуйста, — нервно сглатываю, одинокая слезинка скатывается по щеке.
Мужчина смотрит не моргая, в его взгляде застыло непонимание, сменяющееся сожалением.
Катя, ты…, прикладываю указательный палец к губам Виктора, не хочу слышать, о чем он думает, что хочет сказать.
— Не надо, — впиваюсь в мужские уста, подаюсь вперёд тазом, хочу возобновить начатое.
Виктор медленно погружается внутрь, а я уверенно подставляю бедра. Боль присутствует, никуда не делась, но уже не такая жгучая и нестерпимая. Плавные, покачивающиеся движения дают возможность свыкнуться с его величиной, привыкнуть к ощущениям, а после, когда уже сама начинаю подмахивать движениям. Ускоряемся, превращая медленный, размеренный секс в дикие скачки рандеву.
Мужчина клеймит меня, дико трахает, вбивается на всю длину. Толчки не прекращаются ни на минуту, хлюпающий звук, частые вздохи и стоны наслаждения разрушают тишину небольшого жилища.
Стону, кричу, но совсем не от боли, а от впервые открытых ощущений, не могу поверить в происходящее, реальность смешивается с забвением. Выгибаюсь, сжимаю густой мех в руках, мокрые от проступившего пота тела поблёскивают в тусклом освещении. Подстраиваюсь под уверенные движения, ритмично двигаюсь с мужчиной в унисон. Задыхаюсь от переполняющих ощущений, просто невероятное и не поддающееся описанию чувство.
Громов вертит мной как хочет! То поворачивает набок, то приподнимает в воздух и вбивается в податливое тело, удерживая незначительный вес на своих руках, то ставит раком, приказывает прогнуться в спине. Лицом упираюсь в холодный, деревянный пол, максимально выставляю задницу вверх, позволяю брать самым жесточайшим образом. Уверена, завтра не смогу нормально ходить, а из-за ночных, неаккуратных толчков ещё долгое время не смогу заниматься любовью, но ведь это будет завтра, а сегодня готова наплевать на все, теряюсь где-то между мирами.
Движения становятся резче, мужчина отвешивает весьма увесистый шлепок по ягодице, место удара горит, а на задницу вновь обрушивается череда звонких ударов, не прекращая не щадящих толчков. Запускает свободную руку в густоту моих волос, наматывает на кулак и тянет на себя, прижимая мокрой спиной к своей груди, сжимает длинными пальцами хрупкую шею.
Кто мог подумать, что Виктор настолько горяч, свиреп в постели. Хватает ладонями покрасневшие ягодицы, утробно рычит и ускоряется. Совершенно дикий и развратный мужчина. Он будто пещерный человек, знает лишь одну наводку — брать своё сполна.
Тяжело дышу, толкаюсь назад, двигаюсь в неком правильном тандеме с Громовым. Живот скручивает в тугой жгут, пальцы на конечностях немеют, яркая вспышка мелькает в глазах, тело пробивает дрожь. Просто трясусь, как в приступе эпилепсии, огненной лихорадке. Внутренне пульсирую, сжимаю плотным кольцом каменный член Виктора, слышу сквозь померкшее сознание отборный мат, ощущаю как по моей спине рассекается что-то невероятно горячее.
Глава 33
Виктор склоняется ко мне, нежно целует между лопаток, утыкается лбом в мокрую спину, тяжело дышит. Сама не могу прийти в себя, выровнять дыхание, сердце стучит в грудной клетке как сумасшедшее, будто только что прыгнула с парашютом и испытала прилив дикого адреналина. Но чувство испытанное ранее куда круче и масштабнее.
 
Тело дрожит от перенапряжения, судороги прекратились, но внизу живота до сих пор продолжают порхать счастливые, удовлетворённые бабочки, задевающие мягкими крыльями внутренние стенки.
Мужчина поддерживает меня, помогает опуститься всем телом на густую, слегка жестковатую шкуру, отстраняется и временно пропадает. Разгорается новое чувство негодования. Почему посмел оставить, после всего произошедшего. Утыкаюсь лицом в твёрдую поверхность, часто дышу. Надеюсь, лишь на то, что в скором времени Виктор вернётся.