Нам нельзя! (СИ)

Задумчиво молчу, перевариваю сказанные слова. Получается Виктора в комнате не было или он сейчас, в очередной раз решил обмануть меня?! Вот только зачем? Ведь если данное шоу было организовано из-за меня, то нет никакого смысла в дальнейшем вранье. Должен радоваться моей бурной, незамедлительной реакции.
— Получается, — хмурю брови, закатываю глаза кверху, наматываю на изящный пальчик прядку завившихся волос, — тебя в комнате не было, и ты не трахался со своей невестой?
Виктор насмешливо окидывает взглядом, саркастично кривит губы в улыбке.
— Так вот оно в чем дело оказывается! Неужели неприятно было осознавать, что сплю с Кристиной?
— Вот ещё! Больно надо! Просто ваши стоны мешали спать! — холодно проговариваю, укладываюсь всем телом поверх шкуры медведя, смотрю в потолок.
— Я так и понял! И все же! Я — взрослый мужчина, поэтому могу спать с кем захочу и мне без разницы кому будут мешать чьи-либо стоны наслаждения. Тем более Кристина моя будущая жена. Неужели, ты думаешь, что предпочитаю воздержание? Надрачиваю в туалете?!
Презрительно хмыкаю. Не следует продолжать дальнейший диалог, пусть ещё в красках расскажет, как именно трахает баб. Понимаю лишь одно, что Кристина в комнате была одна, точнее Громова с ней не было в тот момент, неужели, девушка разыграла спектакль для нас?! Но зачем? Вспоминаю каким именно взглядом смотрела на меня и все окончательно становится на свои места. На сердце стало легче, нет того щемящего чувства. Расслабленно прикрываю глаза, готовлюсь погрузиться в сон.
— Я же тебе не задаю вопросов! Каково было трахаться с моим сыном?! Быстро, однако, смогла переключиться от отца к сыну. Не удивительно, — надменность его голоса заставляет открыть глаза, подорваться и резко сесть.
Что ты сказал? зло щиплю, будто змея готовая наброситься в любой момент, — Ты сейчас назвал меня легкодоступной и фривольной?
Вскакиваю с места. Злость клокочет внутри, горячая кровь закипает в жилах. Стискиваю ладони в кулаки, взгляд зверский, убийственный, готова прям сейчас накинуться на мужчину и разорвать его в клочья, будто бешеное, дикое животное.
Никто не смеет называть меня легкомысленной девушкой.
А ты не охренел?!!! скорее утверждение, чем вопрос.
Конечно же охренел. Забыл, что сам сказал мне держаться от него подальше, наладить отношения с его очаровательным сыночком.
— Значит, по — твоему я шлюха? — угрожающе делаю шаг вперёд, желваки играют, скулы сводит от напряжения, — Так вот, дорогой, тебя вообще не должно волновать с кем я сплю! Хоть с ротой солдат! Ясно?
Нет, ну надо же…. Вывел из равновесия по щелчку пальцев. И сидит ухмыляется, но дергающийся глаз выдаёт его настоящую реакцию. Не нравится? Мне вот тоже все наст очертело.
— В следующий раз трахнемся со Стасом на вашем обеденном столе! Или лучше в гостиной? — не унимаюсь, гадкие слова так и рвутся наружу, напрашиваюсь на очередную колкость в ответ, — Или лучше…, — собираюсь выдвинуть ещё одну теорию, интересное предложение, но не успеваю.
Виктор стремительно подрывается с места, подлетает ко мне, вжимает в ближайшую стену, до боли стискивает своими длинными пальцами мою челюсть, не даёт возможности договорить.
Взгляд пронзительный, испепеляющий. Лицо искажено, мужчина не просто рассержен, а по — настоящему взбешён.
— Следующего раза не будет. Раньше останавливала твоя непорочность и невинность, а сейчас нет никаких преград. Что и главное кто остановит меня, не даст трахнуть тебя прям сейчас? Заставлю заткнуться другим способом.
Глава 32
Давление пальцев увеличивается, становится дискомфортно и больно. Дергаюсь, пытаюсь вырваться из западни, но мужчина в разы сильнее меня.
Зачем решила позлить Виктора, разве не могла представить, что подобное может произойти, он выйдет из себя и тогда не сможет больше остановиться.
Презрительно смотрю не мигающим взглядом, никто не смеет разорвать зрительный контакт. Между нами сверкают молнии, воздух наэлектризовался и искрит яркими всплесками энергии.
 
— Отпусти сказала! — зло шиплю.
Громов скользит ребром ладони по моему лицу, медленно опускается ниже, к хрупкой шее, туда, где артериальная венка вздувается и пульсирует, сцепляет звериной хваткой длинных пальцев чувствительный участок кожи, преграждает подачу кислорода. Хриплю!
Хочу оттолкнуть его как можно дальше, но не могу даже пошевелиться, заворожённо наблюдаю за дальнейшим процессом. Давление увеличивается, бесшумно приоткрываю рот, двигаю губами, будто выброшенная на сухую поверхность рыба, пытаюсь вкусить нуждающегося живительного кислорода.
Виктор подаётся вперёд, поспешно накрывает мои губы своими, сливаемся в жарком, горячем и страстном поцелуе. Он уверенно орудует языком, сминает припухшие губы, поглощает полностью и без остатка, завлекает в стремительный круговорот разрастающейся животной страсти.
Стою, не двигаюсь, стараюсь никак не реагировать, но шаткая выдержка даёт осечку, не выдерживает жесткого напора.
Окончательно отбрасываю все имеющиеся сомнения в сторону, льду всем телом к мужчине, углубляю поцелуй. Целую! Прижимаюсь к обнаженной груди, кладу ладони поверх неё и отчетливо ощущаю быстрые, учащенные удары сердца, оно вот — вот выпрыгнет из грудной клетки. Пульс зашкаливает. Начинается аритмия. Поцелуй требовательный, с сладким послевкусие долгожданного упоения. Совсем теряюсь в собственных ощущениях.
Мозг отказывается соображать, только движима одним первобытным инстинктом пещерного человека, желаю одного, поскорее вкусить самый смак, воспользоваться удачно подвернувшемся случаем и поддаться искушению.
Хочу, чтоб Виктор стал моим первым мужчиной, именно он и никто другой. Ощущаю нутром он — тот самый, единственный. Только на него реагирует тело, отзывается моментально разжигающейся агонией всепоглощающего желания, расплываясь будоражащими импульсами по всему телу.
Ноги подкашиваются, буквально нахожусь между небом и землей, пребываю в эйфории. Всецело наслаждаюсь моментом. Сейчас существуют только он и я. В голове мутнеет, здравомыслящие мысли окончательно вытесняются полным, смешанных в кучу одних лишь несвязных между собой обрывков.
Поцелуи Громова — старшего настойчивые, требовательные! Губы горят и пощипывают, кислорода совсем не хватает, чувствую, что отключаюсь, абстрагируюсь от реальности, окончательно и бесповоротно даю зелёный свет действиям.
Мы подобны огромному клубку смешанной, наэлектризованной энергии, от которой нужно стремиться держаться как можно дальше, дабы не быть пораженным смертельным разрядом.
Проскальзываю языком в его рот, исследую каждый допустимый участок, задеваю верхнее нёбо, провожу по белоснежным зубам. Истошно стону, отрываюсь и выдыхаю в самые губы мужчины. Вдыхаю, дыхание учащенное, хриплое. Жадно хватаю ртом воздух и вновь поддаюсь вперёд, целую с отчаянием, отдаюсь всецело.
Прикусываю мужские губы, а следом зализываю образовавшиеся раны.
Виктор ведёт ладонями по моему стану, задерживается на округлых нижних полушариях, сжимает их и томно выдыхает у самого моего уха, опаляя невероятно горячим, ментоловым дыханием. Подхватывает под ягодицы, приподнимает вверх, заводит ноги за свою спину, заставляет обвить их вокруг талии.
Разворачивает и несёт ближе к камину, не прекращает настойчивых поцелуев, укладывает поверх высокого, густого и чуть грубого меха темно-бурого медведя, ложится поверх меня. Упирается эрегированным членом прямиком между моих ног. Обуревающее чувство скорейшего воссоединения дарит новую, сильнейшую волну жара внизу живота. Склоняется к губам и впивается в них, с новым чувственным поцелуем, остервенело набрасывается на девственное тело, нагло шарит по нему руками, пытается как можно скорее избавиться от лишнего элемента одежды. Торопливо развязывает незамысловатый узел атрибута сооружённого одеяния, распахивается кусок старой простыни, демонстрируя на обозрение обнаженное, девичье тело. Жадно впитывает глазами каждый изгиб моего стана, платонически гипнотизирует вздымающиеся маленькие дыньки, поспешно льнет к ним, покрывает жаркими поцелуями нежную кожу, вбирает в рот чувствительные горошинки, покусывает и дразнящее водит языком. Сильными ладонями сжимает поочерёдно каждую из округлых полушарий, мнёт их длинными, изящными пальцами. Протяжно выдыхает.