Пленница Повелителя Василисков (СИ )
Сегодня Адиллатисс говорит и смотрит так, словно не узнает меня. Не знаю, что ранит сильнее надменность в его словах или равнодушие во взоре. Меня больше нет. Нет для него. Я будто пустая коробка, в которой съедены все сладости. Пора выбрасывать. Либо передать кому-то, чтоб пользовался для хранения ненужных мелочей, - упирается мой взгляд в миниатюрные скляночки, что подрагивают в такт моим переживаниям.
Их еле слышимый перезвон действует отрезвляюще. Это был мой последний шанс выжить тут и помочь друзьям. Подведу Амтомаса – и всем нам конец!
Надо срочно взять себя в руки! Вскидываю глаза на Адиллатиса, но вижу не его. Перед глазами туман из смеси собственных волнений, стучащих в висках, и солнечного диска из бронзы, поблёскивающего за троном властелина.
- О, да, Повелитель! Восхищение светом Вашего величия затуманило мне на мгновение разум, - выдаю я неожиданно для самой себя лесть, рожденную в адреналиновым штормом в крови. - Василиск Амтомас, которому принадлежу, - мстительно выделяю я последнюю фразу, поддавшись безнадежному желанию хоть как-то уколоть, - преподносит Вам ароматические масла, наделенные крупицами бесценной магии, - чуть присев в подобии реверанса, я вытягиваю в ожидании побледневшие руки с корзиной.
- Та самая пришлая? – словно с трудом припоминая, пренебрежительно говорит Адиллатисс. – Вижу удача на твоей стороне: Амтомас могущественный василиск, - приняв, наконец, подношение, повелитель неожиданно удивляет длительностью беседы со мной.
Хотя с другой стороны – ничего такого. Он выделяет своего приближенного, а не человечку, «дослужившуюся» до туньи Амтомаса.
И всё же, несмотря на общий смысл сказанного и высокомерный тон, в речи повелителя проскальзывает еле заметная заинтересованность моей судьбой.
Выброс адреналина в моё нещадно пульсирующее сердце настолько велико, что я теряю разумную отстраненность. Нелогичное стремление добиться ревности Адиллатисса толкает на необдуманную дерзость:
- О да! – восклицаю с высокопарностью, заимствованной мною у туньисс. – Я бесконечно счастлива, что мною владеет туллисс Амтомас, а не кто-либо другой!
Говорю и вижу, как чернеет глубокий взгляд, затягивающий меня в свою бездонную тьму. Лишь сейчас я запоздало вспоминаю, что не выполнила обязательное условие церемонии подношения – я не опустила глаза, когда склонилась перед повелителем!
Вот почему так затянулась пауза, между моей речью и принятием дара. Адиллатисс заполнил щекотливую тишину, созданную моей оплошностью, своими вопросами!
- Лучей Солнца твоему хозяину, - выплёвывает он сквозь сжатые губы, переводя глаза на следующую тунью, ожидающую своей звездной минутки.
- Да не иссякнет свет Солнца и Вашего величия, - мямлю я вызубренную за сегодня скороговорку, торопясь сбежать из неловкости, накрывшей нас своей щекочущей нервы тенью.
Еще два шажочка, и я надежно спрячусь в толпе василисковых придворных. А моё место с секунды-на секунду займет другая тунья.
Однако не совладав с собой, внезапно я проявляю слабость. Я оборачиваюсь. Нет, это не «жжение меж лопаток от его огненного взгляда» как в книжках. А самая банальная бесхарактерность! – корю я себя, уже отметив, что Адиллатисс, действительно, не «прожигал мне спину взором».
Но тут моё внимание цепляет нечто другое. Повелитель не смотрит на меня, ведь он напряженно вглядывается в нечто другое!
Подаренные кем-то Повелителю Василисков бессмертные цветы, что гибнут лишь от прозвучавшего вранья, всё это время украшали ступени престола. И сейчас Адиллатисс неотрывно смотрит именно на них. На бутоны, что уродливо завяли! Чувствую, как краснею: несчастные цветы погибли из-за моих лживых слов о счастье быть с Амтомасом!
Глава 15.
Прошло пять-шесть дней с моего последнего общения с Адиллатиссом. Меня, очевидно, ненадолго решили оставить без эмоциональных взбучек, неподдающихся логике. Ведь с того вечера я не только с другими дворцовыми извергами не виделась, но даже Амтомаса не имела несчастья лицезреть!
А самое чудесное - что мне позволили побывать в бывшей розово-ванильной комнатке, чтоб забрать оттуда вещи. Те самые, которые мне, оказывается, подарил мир Василисков по договору с Алексом об обустройстве тут. Я же, помимо шмоток и косметики, мудро прихватила из тех покоев стыбзенную вместе с Лионом 3д-книгу. С той поры и занимаюсь самообучением по ускоренному методу Лизаветы Попавшей.
Только вот вчера ночью моя чудо-книга неожиданно исчезла. И потому я нисколечьки не удивилась, обнаружив поутру Лиона на соседней подушке.
- Паршивая из тебя вышла хозяйка, - проснулась я от легкого царапания по ногам и елейного мяуканья. – То коридорным дежуранткам попадешься некстати, а то и в темнице прохлаждаешься, пока я тут от скуки мух уже ловлю! – отчитали меня за бездеятельный отпуск в камере.
- И много поймал? – убедившись, что мы с Лионом одни в спальне, спрашиваю я, скрестив руки под грудью.
- Мух? – задумчиво пересчитывает он пальчики на лапе. – Да вроде ни одной, - прилетает ответ через секунду. – Хотя нет, постой! Да, точно же! Ноль мух и в два раза меньше мошек.
- Лион, - смотрю я на него укоряюще, - я чуть не умерла в той темнице.
- Вот видишь! – радостно шлепает он меня лапкой. – Моё милосердие к безвинным мошкам было вознаграждено твоим спасением! Не благодари, - милостиво добавляет он, комфортно раскладывая свой хвост на моем бедре. – Я же и для себя самого старался тоже. Ведь твоя жизнь – это в первую очередь мой инструмент добиться успеха, - высокопарно просвещают меня о «великом» предназначении.
- Лион, - выдерживаю театральную паузу, - а не пойти бы тебе в… Изнанку миров?
- Я-то пойду, - подперев подбородок пятерней, трагично выдает он. – А вот, как ты без меня всю эту кучку вонючей напраслины разгребешь и вылезешь – это, конечно, вопрос еще тот! Ах, да, - добавляет он горечи в тембр, - и не забудь из-под туллисса Амтомаса Двуличного выползти!
- Что еще за напраслина? – свожу я брови, готовясь услышать худшее.
Однако вместо мурлыканья лицемерного кота раздается требовательный стук в дверь.
- Амтомас вернулся? – расстроенно вскакиваю я с кровати, в которой даже сплю теперь в одежде.
Не хочу вновь пережить унизительные домогательства василиска.
- Так... мне, значится, пора! Я думаю, они и без меня разъяснят, что за обвинения на тебя успели навесить, пока ты дрыхла, - расшаркивается Лион под моим возмущенным взглядом.
- А мой артефакт с обучающими картинками куда подевал? – успеваю схватить его за хвост точнехонько к моменту беспардонного распахивания двери дворцовыми стражниками. - А ну стой, пакостник ты ползучий! Никуда не отпущу, пока не получу от тебя хотя бы это! – продолжаю держать двумя руками выползающий из рук длинный фиолетовый отросток, когда, подняв глаза, внезапно спотыкаюсь об ошеломленное лицо вошедшего воина.
Он сконфуженно зажимает ладонями свою паховую область, неотрывно глазея на мои руки, соединенные и вытянутые в виде трубы. Они как раз находятся на уровне его припрятанных причиндалов.
Фиолетовый кошара, как назло уличив минутку, вырывался из моих вздрогнувших пальцев. А я продолжаю глупо стоять, сложив руки подзорной трубой и поздно сообразив, что другие Лиона не видят!
- Ты чего обратно полез?! – злится второй стражник за спиной первого, подталкивая приятеля ко мне. – Ты короткую тростинку вытянул, тебе и связывать тунью Шестого василиска из Девяти.
- Сам эту полоумную лови! – отходит первый в сторону, пропуская в покои говорившего.
А я, застигнутая врасплох в дурацкой позе, понуро развожу кулачки. Дескать, ну да, такая уж, как есть: хватающая всяких мимопроходящих василисков за достоинства всякие. А что поделаешь, вяжите меня уж, ребятки, раз явились…
Вот и связали. По всей видимости, воодушевленные тем, что отрывать я им ничего не намерена.