Поэты 1790–1810-х годов
Часть 79 из 165 Информация о книге
164. «Хоть бедность не порок…»
Хоть бедность не порокДля тех, в ком есть умок,Однако всяк ее стыдитсяИ с ней как бы с грехом таится.К иному загляни в обеденный часок:Забившись в уголок,Он кушает коренье:В горшочке лебеда,В стаканчике вода.Спроси зачем? — «Так, братец! для спасенья!Пощусь! — сегодня середа!»Иной вину сухояденьяНа поваров свалит;Другой тебе: «Я малым сыт!»У третьего: «Желудок не варит!Мне доктор прописал диету».Никто без хитрости и без затейНе скажет попросту: «Копейки дома нету!»Привычки странной сейМежду людейМы знаем все начало!Так будет и бывало,Что всяк таит свою суму.Итак, прошу не погневиться!Ну, ежели и тот стыдится,Что кушать нечего ему,Кто вправду голодом томится,То как же я подложной нищетойРодителей моих ославлю в позднем роде?Не ведали они напасти той,Но жили по дворянской моде!Палаты с флигельми в наследственном селе;Вкруг сада каменна ограда:В одном углеКачели — детская привада,В другом различны теремки,Из дерева грибки,И многие затеи;Лимоны, персики, тюльпаны и лилеиВ горшочках и в грунту,С плодом и на цвету,У батюшки мово считали как крапиву!Орехи кедровы, миндаль, —Ну, словом, всё свое! Ни даже черносливуКупить не посылали вдальНа зимню трату!Всё в садике росло, хотя не по клима́ту.(Губерния Рязань, Ряжск город был уезд.)Груш, яблок… точно в небе звезд!И все как в сахаре наливны;И даже патока своя,Затем что были пчелы —Что день, то два иль три роя!А люди-то бегут и принимают в полы!Голубушки! Как бы теперь на них,Гляжу на пчелок сих!Летит красавица! вся словно золотая!Тащит в двух задних лапках мед;То липочку, то розу пососет,Передней лапочкой из ротика возьметДа в заднюю передает.Подчас их цела стая,И каждая поет!А я, поставя уши рядом с веткой,Учусь у них жужжать,И, мысля подражать,Клохчу наседкой!Сама же думаю: точь-в-точь переняла.Ребенок я была!Однако детская мне в пользу шалость эта:От пчелок я и в поздни летаНавыкла песнью труд мой услаждать,При песнях работа́ть,За песнью горе забывать.Однажды, помню я, сорвать цветок хотела,Под листиком таясь пчела сидела:Она меня в пальчишко чок!Как дура я завыла…Уж мамушка землей лечила,Да сунула коврижки мне кусок.В ребенке не велик умишка:И горе, и болезнь — всё вылечит коврижка!Умом я и поднесь не очень подросла:Прилично ль, столько наврала,От главной удаляся цели!Простите! — на бедуНекстати пчелки налетели!Теперь же вас назад сведуНа прежнюю беседу!Отцу мому и деду,И прадеду, и всей роднеНе как теперя мне,По божеской всемощной волеНазначено в обильи жить!Себя, гостей и слуг кормитьДовольно было хлеба в поле.Три брата у меня, сестра́ми самтретья, —И всем меньшая я.Мной матушка скончалась;Зато всех хуже я считалась.Дурнушкою меня прозвали!Мой батюшка в печалиНас роздал всех родным.Сестрам моим большимНе жизнь была, — приволье!А я, как будто на застолье [190],В различных девяти домах,Различны принимая нравы,Не ведая забавы,Взросла в слезах,Ведома роком неминучимПо терниям колючим.Наскучил мне и белый свет!Достигша совершенных лет,Наследственну взяла от братьев долю,Чтоб жить в свою мне волю.Тут музы мне простерли руки!Душою полюбя науки,Лечу в Петров я град!Заместо молодцов и франтов,Зову к себе педантов,На их себя состроя лад.Но ах! Науки здесь сребролюбивы!Мой малый кошелек стал пуст!За каждый перио́д игривыйЗа каждое движенье уст,За логические фразы,Физически проказы,За хлеб мой и за домПлатя наличным серебром,Я тотчас оскудела, —И с горем пополам те песни пела,Которые пришли по вкусу вам.Вот исповедь моим грехам!Остались у меня воздушные накосы,Но были б ноги босы,Когда б не добрый наш монарх,Подобье солнца лучезарна,Что в тонких нисходя лучах,От былья до зерна песчана,От мошки до слонаВливает жизненные силы!Так им мне сила вновь дана;И музы вновь меня ласкают милы!