Охота на магов: путь к возмездию (СИ)
Да, это был он. Покачнувшись, он выдохнул, положив ладонь на ее плечо. Как и прежде, милое, дружелюбное лицо глядело на нее, не говоря ни слова, словно выжидая момента, когда, наконец, Розалинда придет в себя от удивления. На лоб лезли рыжие кудрявые волосы, и, опираясь рукой о перила, слегка поклонился, подавая руку. Он сорвался тогда с места, завидев на набережной невесту свою, и полетел со всех ног, догоняя. Та шла быстро, как ветер, но Филген, в конце концов, настиг и, кажется, был настолько счастлив, что и словами не передать.
— Я думал, Вы совсем убежите, прям не догнать Вас! Извините, что я так неожиданно…
— Вы тоже здесь, — она пожала руку, — но хорошо, что не кто другой.
— Это, конечно, не мое дело, но что Вы делаете здесь в поздний час? — спросил он, наклоняясь и смотря прямо в глаза. — Вас матушка не отпускает, а тут еще и вечер. Может, я могу проводить?
— Мне разрешили сегодня, — ответила Розалинда, удостаивая того взглядом.
— А, так вот что, — он запнулся и рассеянно посмотрел вниз, в воду, не смея и мысль высказать.
— Вы тоже гуляете, счастливо…
— Подождите! Сейчас опасно прогуливаться одной. Я бы хотел пойти с Вами, я все равно не хотел рано возвращаться домой. Дайте мне руку, если хотите… — сказал он, нетерпеливо ожидая ответа.
Розалинда молча подала свою руку, дрожавшую от волнения и испуга. Он мельком взглянул на нее, премиленькая брюнетка тоже посмотрела на него украдкой, слегка покраснела и потупилась. В черном омуте ее глазах отражался свет луны, на губах сверкала легкая улыбка. Они плелись вдоль перил, так легко и непринужденно, словно давние друзья, встретившиеся когда-то под сиянием звезд.
— Я так счастлив, что смог встретить Вас, — говорил он в восторге. — Мне нравится ночь, и прогулка в такое время прекрасна. Но это странно, что Вас отпустили с дома… Много клеветы сейчас ходит вокруг Вас.
— Знаю, но меня редко кто в глаза видел. Только слышали. И никто не замечал меня на улицах.
— Так значит, Вы здесь уже давно, да?
— Да, — коротко ответила Розалинда, и по коже ее вмиг прошлись мурашки.
— Не одиноко ли? Я знаю, какие здесь люди кругом ходят… Только увидят кого, так сразу, к сожалению, и нападают.
— О, это конечно! Без этого никак, — насмешливо проронила девчонка. — Но никуда не деться. Ни назад, ни вперед…
— Вы сбежали? — резко спросил Филген, чего она не могла и ожидать. — Вы дрожите. Неужели холодно? Волнуетесь. Но по какому поводу? Все это так сказочно звучит. Ваша мать сама не выходит из дома, а Вас отпустила… Странно. Да разве Вы способны врать?
— Я не вру! — выкрикнула она, испугавшись. — Не вру! Меня отпустили, и я… скоро, совсем скоро вернусь.
— Как это вернетесь? Я сомневаюсь… Но не нужно так пугаться и вздрагивать, — успокаивающе говорил парень, что удавалось ему на славу, и голос его пленил окунуться в сон. — Я же просто предположил, а Вы так неожиданно… Но я не подозреваю ничего. И лезть в личное не хочу, а хочу только помочь. Мы познакомились только недавно, и я бы не стал помогать, если бы Вы не были мне приятны.
— Это хорошо, что не подозреваете, — тихо сказала она с беспокойством.
— И не могу. Мы не много прошли, а Вы успели столько испытать. Извините, что упоминаю, если Вам это неудобно.
— Меня и вправду не выпускали. И я боялась уж совсем разучиться говорить. Она строгая и непохожа на себя, будто бы… Мне трудно это описать. А Вы хорошо знаете город?
— Откуда же? — улыбнулся он. — Мы недавно только заехали, я же говорил.
— Точно. Просто я невнимательна. Вы тогда были неразговорчивы, но сейчас очень интересны.
— Знаете, это взаимно! Я до жути боюсь незнакомых людей, особенно девушек. Как бы неловко не звучало, но это правда — и слова сказать не смогу! Отцу рано или поздно нужно было женить меня, так что ничего не изменилось бы. Честно говоря, Вы симпатичны мне, но, право, мне так стыдно об этом говорить… — он отвел взгляд в сторону, и на щеках выступил румянец, но, к счастью, темнота скрывала это.
— Не стыдитесь уж. Все хорошо, и я даже рада. Вы хороши и дружелюбны. Я знала одного человека, который только и умел сорить комплиментами. Иногда это было слишком неуместно и странно. Вы не говорили мне, откуда приехали.
— Из Блоквела. Отцу немедленно нужно было покидать эти земли из-за происходящей ситуации. Но родился он здесь, в Улэртоне. Мне нравится здесь. Хоть и бедняков много, но архитектура в городе поражает. Знаете что? — продолжал он, взяв девочку за руки. — В это время она особенно прекрасна, но если я одинок, то краски блекнут.
Сердце его было полно: хотелось заговорить, но не мог. Розалинда растерянно посмотрела на их руки, чувствуя, как тепло разливается по телу, будоража кровь. Они застыли на месте в полнейшей тишине. Ладони Филгена дрогнули, уж было хотев их расцепить. Розалинда улыбнулась, но взгляд ее оставался пресерьезный. Весь вечер посматривала она на спутника подозрительно: было в нем что-то завлекающее и дурманящее… Видно было, что Филген хотел заговорить о совсем другом, о чуждом при первых встречах, разъяснить недоумения, а после устыдиться сказанному.
— Что же это? — говорила она, пристально смотря в него, тогда как любопытство засверкало в ее глазах. — Что с Вами?
— Я бы мог… мы бы могли, — он остановился, нервно сглотнув, — видеться чаще? Да, это ведь всегда хорошо. И я вижу, не противен Вам. Подумайте об этом и не мучайте ответом. Я подожду, но только этим вечером! Запомните и не забывайте: не заставляйте свою мать переживать. И обязательно скажите, прямо сейчас, могу ли я надеяться?
— Надеяться на встречу? — странно повторила она, опуская глаза. Не осталось сил продолжать; на него глядя, что же стала бы она говорить?
— Да! Прошу, я подожду. Я хоть и нетерпеливый, но Вашего ответа подожду.
— Надежда никогда не помешает. Она спасает, — спокойным голосом говорила девочка, отнимая руку, и оперлась на перила.
— Что же Вы отворачиваетесь от меня? Я признаю, что мы знакомы день, но разве это не повод узнать друг друга получше?
Потом она вдруг стала так нежна и спокойна с ним, со всей внимательностью своей слушала, что Филген ей говорил. Но, когда он обратился с вопросом, Розалинда смолчала и отвернула голову. Тяготила ее мысль о том, что нужно поскорее уходить, иначе она вернется в место, в котором страшилась оставаться.
— Если у вас нет никаких дел, в чем я уверен, — продолжал он, — то давайте пройдемся по скверу?
— Скажите. Решение о женитьбе было только решением наших родителей? — печально смотрела она в его глаза. — Я Вам понравилась. Я никогда не нравилась первым встречным. Неужели Вы знали меня до тех пор, когда решения не было? Это все странно. Вы так трепетны со мной… Честно говоря, я впервые сталкиваюсь с такими чувствами. Если бы и мать пренебрегала мной настолько, то попросту бы избавилась от меня. Любыми способами.
— Я много слышал о Вас, но… в глаза не видел. Слышал еще тогда, когда репутация ваша была не так плоха, — он запнулся, подбирая слова, — но и в то время она хворала.
— Вы можете не задерживаться. Я дойду до дома и покончу с прогулкой.
— Но как же? — в удивлении спросил он. — Везде опасность. Если с Вами что-то случится, то и я пострадаю. Уж не мучайте и меня!
— И как же Вы пострадаете?
— Терять людей всегда больно, но еще больнее терять себя, понимаете? Вы чувственная душа и должны понять это!
— Проводите меня до сквера, — Розалинда подала ему руку. — Дальше я дойду сама.
— Хорошо, что Вы согласились, — с облегчением проговорил Филген. — Такое дело не может кончиться хорошим концом.
Томительное молчание обволокло набережную, улицы и тот недалекий сквер. Уличные фонари в этом давящем тумане, траурном покрывале, тускло светили во мраке, будто бы тоскливые глаза. Гробовую тишину вокруг поглощал тихий свист ветра. Все мрачнее и так тяжко становилось ближе и ближе, когда пошли они по тропинке, и Розалинде нужно было поскорее выбирать свой путь. Решение это никогда не давалось ей легко: всякий раз судорожно убегала от проблем, не заметывая за собой след. А беда эта следовала по пятам и никогда не отвязывалась. Сейчас, когда рядом с ней ее будущий жених, значительная проблема была в нем. Предаст ли? Расскажет ли Дарье о том, куда подевалась ее девочка? Пусть и дружелюбие сверкало в его глазах, но мысли Филгена могут быть черствыми. Он говорил по пути, но Розалинда, потупив голову, словно не слушала и, как казалось ему, лишь притворялась. Вдруг девочка резко отдернула руку и тихим голоском сказала: