Охота на магов: путь к возмездию (СИ)
— Это было смелое решение… — проронила она и тут же замолчала.
Филген остановился: отголоски стука каблуков рассеялись. Посмотрел на спутницу, но разгадать этого взгляда она не смогла: «Что такое? Упрек? — мысль эта пронзила ее». Не удивительно, ведь в голосе ее звучало волнение, перетекающее в панику. Воск неспешно стекал со свечи, огонек спускался. Он бросал желтые круги на стены, пол и потолок, но не доходил до сужающегося конца, в который Розалинда вперилась взглядом.
— Это какое решение?
Она смолчала: губы подергивало.
— Решение покинуть замок, — произнесла наконец Розалинда, затем тихо добавила:
— Если бы нас заметили? Даже хотя бы из окна. Дарья Амеан — вот, кого я боюсь, похуже всех тех случившихся трагедий.
— Я думаю, что этот страх ни к чему. Она не посмеет ничего сделать преступного и в суд не пойдет. Даже если так случится, то ее примут за помешанную. Ведь ты в праве распоряжаться жизнью, как тебе того хочется, — выдохнув, Филген пошел прежней дорогой. — Так что постарайся не волноваться, — в этих словах чувствовалась улыбка, хоть Розалинда и не видела ее, а только белесую макушку. — Она не узнает, где ты. Дом пуст. Теперь.
— Почему пуст? У вас же были слуги.
— Были когда-то. Ничто не вечно. Точнее… я просто отпустил их. А то звучало так, будто они умерли. Нет. Еще до этой смерти я думал над тем, как бы поскорее уехать отсюда. Подготовил все заранее. Ты ведь поедешь со мной? — спросил Филген, обернувшись.
— Но куда? В Блоквел?
— Да. Туда нам и место. Я продам этот дом и ничто больше не удержит нас.
Было уже очень поздно, когда они вошли в ближайшую спальню, а Розалинда все не спала и размышляла. Бесконечный поток мыслей — одно из явлений, перед которым человек бессилен. Легла она поздно, к трем часам. Филген, свернувшись на измятой постели, тихо посапывал, когда время перевалило за полночь.
Что-то неопределенное волновало Розалинду, то, что разгадать нельзя, потому что не мысли это были. Случались мгновения, когда тело насыщалось энергией: хотелось вырваться наружу, обдаться прохладой и, наконец, убить внутреннего чертя. Мучили эти неожиданные желания; например, ни с того ни сего хотелось отпереть дверь и побродить, как призрак, по коридорам. Если бы кто-то спросил Розалинду зачем, то она и сама бы не изложила причины, разве кроме как «захотелось». Невыносимым рывком встревали в ней воспоминания об обидчиках, котромы порывалась Розалинда вдруг пойти и отомстить. Неважно как, хоть убийством. Но понимая, что страх встретит ее у порога, бесшумно ныряла под одеяло. Свеча тихо угасала. Вскоре темнота накроет комнатку целиком. Порой в голову Розалинды вдалбливались и чрезвычайно недопустимые мысли. Рука, подчиняясь лишь сердцу, плавно подкрадывалась под одеяло к сопящему телу, касалась ледяной кожи кончиками пальцев, и — все. Здравый рассудок, на счастье, приходил вовремя. В трепетном ожидании Розалинда чего-то ждала, а рассудить что не могла. Несчастье ли? Только это и могло прийти к ней, настроенной на какое-то происшествие. Чудились и отголоски звуков: дождь не щадил и злосчастно барабанил по окнам, будто старался ворваться и залить Розалинду, дрожащую от захлестнувших эмоций. Вновь поднимаясь, она босиком ходила на носочках, да все поглядывала на Филген: спит ли? Просматривала полки, вытаскивала книги за корешок, любовалась и тотчас же ужасалась от иллюстраций. И все не то. Чего-то явно требовала душа, а сна ни в одном глазу не было. Напротив кровати тикали часы: вот уже маленькая стрелка стояла между «2» и «3». Страх поджимал, когда приходилось топтаться мимо зеркала: каких чертей держит этот портал? Предугадывала и соображала Розалинда, останавливаясь посреди комнаты, и ждала, все ждала — не постучится ли кто? Дух Генри? Он ведь витает здесь и разозлится, когда увидит запертую дверь. Розалинду обдавало жаром, и облегченные вздохи вырывались из уст: «Хорошо, что в гостевых комнатах есть замки. И почему мы здесь, а не наверху?». Таким темпом и появлялась новая гнилая пища для мозга.
В шуму Розалинда, наконец, улеглась. Быстро запрыгнула на кровать, та скрипнула. Оглянулась по сторонам, вниз, и, перевернувшись на живот (в то время предрассудки о приходе кошмаров мучали ее), сжала в объятьях подушку. «А тело-то увезли? — мысли тихо убивали Розалинду. — Да увезли… Филген не мог допустить, чтобы в его доме был труп». Вдруг захотелось поскорее заснуть, так как чувствовала она себя ужасно измученной. Впрочем, это удалось даже через такие мучения. И впрямь: заснула она крепко и последнее, что помнила — укрытые его плечи, утопающие в чужих темных объятьях, и рассыпанные волосы на подушке. Дальше картинка замерла и повисла в жуткой тьме.
Проснулась Розалинда поздно: стрелка часов перешла через десять. С большим трудом она открыла глаза, потерла и потянулась, выпрямляя руки. Никого вокруг не было, даже Филгена. После Розалинда поняла, что тот укрыл ее, так как легла она без одеяла. «Ведь так, — засомневалась она на мгновение». Вопреки ее бессоннице, энергия вспыхнула, и, вскочив с кровати, Розалинда поспешно вылетела из спальни и, зайдя в ванную, склонилась над раковиной. Холодная вода полилась из крана, и, обрызгивая себя ею, Розалинда вздыхала, восполняясь необыкновенными силами. Отражение в зеркале гляделовозбужденно. Вчера с собой она взяла наспех сорочку, которая теперь прилипала к телу, отдавая неприятным чувством и духотой. Утренние сборы прошли быстро: скомкав сорочку, Розалинда запихнула ее в сумку, даже не подумав повесить сушиться. Не те мысли занимали ее, все думу думала о похоронах: «Это очень печально — видеть близкого мертвого человека, которого уже в землю опустили. Никогда не любила эти… обряды. Как-то по-ведьмински, а у них там что? Как они погребают своих? Жаль, что читала я лишь о травах, когда была в замке… Отыскала бы чего интересного». Сегодня перед сном, лежа в кровати, Розалинда и не думала об отъезде в Блоквел, совсем другое ее терзало — сущие мелочи. А что там, ветка, что ли, скрежет по стеклу? Наверху… кто-то есть, наверно, грызуны какие-нибудь? Вот, прямо над головой — тому подобное издевалось над ней, а на деле — показалось. «Как же люблю это слово! — восклицала она про себя, засматриваясь в широкое окно. — Такое нужное всем нам. Да, мы не умрем без него». Воспоминания о том, как кружилась и болела голова едва ли не перетекли в текущую реальность. Заправляя кровать, Розалинда думала о многом: «В таких районах всегда так тихо? Точно всех перерезали». По крайней мере, она совсем не мыслила, что проснется завтра и весь мир ей покажется таким смешным и мелочным, как и те страхи, висящие чудовищными силуэтами.
Утро вторило о хорошем, теплом деньке.
Лужи уже иссыхали, оставляли после себя большые мокрые следы. Кусты сирени медленно покачивались, точно протягивали тоскующую песню, а Розалинде и не расслышать. Вот стоит лишь выйти — и запоют они, унылые, хором еще громче и ярче. Небо прояснилось: проплывали рассеянные облака, птицы больше не размахивали крыльями. Каменная тропинка вела куда-то вдаль, где проглядывала темная стена, скрытая голыми ветвями деревьев. «Что это, — возник у нее вопрос, — флигель какой-нибудь? Но маловат…». Чуть было не отвернувшись, крем глаза приметила Розалинда, как одна из сухих ветвей упала на землю, а за кустами кто-то проскочил. Кто-то неуловимый, скрывающийся: на миг проглянула коричневая шляпа и тут же исчезла. «Вор? — тревожно подумала Розалинда, пригвождённая испугом. — Что ему тут делать? Или новый хозяин дома?». Надобно было идти и разобраться, но какой-то подвох удерживал ее попросту смотреть и отрывисто дышать. Что-то неясное, неизведанное — в этом случае тайна скрывала какую-то остроту, и, оступившись, она пронзит Розалинду без каких-либо шансов.
Прятки продолжались недолго. Нащупав ручку двери, ведущую на веранду, она не спешила открывать. Наконец, шляпа вынырнула из лиственных волн: что-то рассматривая в руке, мужчина, подбочась, натирал этой же ладонью усы. Предмет сверкнул на солнце. Драгоценность! Точно вор, теперь у Розалинды не было и сомнений. Одет он был в черную рубашку с пышными рукавами, и по пояс погряз в кустах. Улыбка засверкала не хуже драгоценности. «Нужно идти сейчас! Видно, что еще себе что-то присвоит. А где этот камень-то взял? В дом же не заходил?». Розалинда, не думая больше, выбежала за порог, да так, что чуть не оступилась и не ударилась лицом об деревянные полы. Хлопок двери раздался по всему саду, так, по крайней мере, ей показалось. Тяжелый вздох — и вот стук сердца участился, взгляд пробежал по мужчине, застывшему без действий. Он опустил руку, отшатнулся и снял шляпу. Розалинда в мучительной нерешимости шагнула вперед, как бы порываясь что-то выдать, но воля не позволяла. Тот же молчал, глядя в землю и что-то обдумывая. Тишина оборвалась неожиданно и резко. Предполагаемый вор вынырнул из кустов, пошаркал носками об листву и со стыдливой улыбкой поднял голову.