Охота на магов: путь к возмездию (СИ)
— «Не могу не сообщить вам, как старой подруге отца, о его смерти, как бы… печально это не звучало». Печально! — перевела она взгляд на него. — Печально! Это слишком мягко сказано. Так… Где тут? — почесала Дарья висок и, водя пальцем, ткнула на первую строку. — «Извините меня, но поймите мою скорбь…» Так! Все, вот, слушайте опять. «Я послал за доктором, но тот не смог установить причину смерти. Я предполагаю, что это сердечный приступ. Знали ли вы об его проблемах с сердцем?» — голос затих; все это было произнесено чрезвычайной скороговоркой: чем дальше, тем быстрее захлестывали чувства, и кашель разом прервал ее красноречие.
— Извините, — вставил между тем царь, — вы слишком взволнованы. Отдохните лучше и потом продолжайте.
— Отдохнуть? — засмеялась Дарья, обмахиваясь кошельком. — Да когда мне, Господи? А, батюшка? Вы не представляете, что у меня творилось в доме, все это время! Садовник-то умер, и подумали родственники, что убийство кто-то подстроил. А у него прежде неоплаченные долги были в банке; даже не знаю, при чем тут я. Меня обвинили! — воскликнула она, томно вздыхая. — Да я бы никогда к такому старику вялому не прикоснулась, а как тело увидела, так все свело… Ох ты ж, Боже… Вот такие дела. У вас тут что-то жарковато, хоть и вечер. Или я так возбуждена, что на месте не сидится. Завтра похороны будут, а у меня ничего черного нет. Вот беда-а-а! — протянула Дарья, мотая головой.
— Так с каким делом вы прибыли? — строго смотрел на нее царь, совершенно не внимая болтовне.
— А известно вам, какое! Доченька у меня сбежала, а я и найти не могу ее. И вдруг узнаю от служанки, что где-то здесь она прячется. Дай-ка, думаю, и приеду, как раз вас навестить. Она, бессовестная, посмела мать огорчить. Вот, какие дети нынче неблагодарные, а вы дальше говорите, что хорошее поколение растет. Так что? Здесь она? Или мне наврала служанка?
— Я слышал о вашем несчастье, — ответил Грифан; сидел он неподвижно, все с тем же напряжением всматриваясь в лицо Дарьи Амеан, — и искренне сочувствую. Но, к сожалению, помочь я ничем не смогу.
Она смотрела на него как на помешанного, хотя никаких признаков сумасшествия он не выдавал. Это чувство выходило из личных принципов, и даже сейчас Дарья не готова полностью отречься от того, что ей донесли. И возражения она не приняла; напротив, с каждым своим новым словом становилась все раздражительнее, точно во вкус входила. Сердце стучало как оглашенное, накануне встречи с Розалиндой, отчасти из-за подлого чувства, что она плутает и просит едва ли не божьей милости у всех, кто встретится ей в земном лабиринте. Царь же, понимая ясно мотивы побега ее дочери, выдал наглую ложь.
— И впрямь не знаете, Грифан? И что же вы слышали? Знаете хотя бы, куда чертовка могла деться? Она на меня позор навлекла! Не представляете, какие обо мне говоры идут. А это хорошо, что вы не слышали, хорошо… Иначе бы, наверно, отвергли меня и никогда не впускали в замок, — чопорность легла на ее черты. — И сыновья мои ума не приложат. Все в печали. Ох, как вспомню, как ее сюда маленькой девочкой привезли, так сердце кровью наливается. Не зря же мне говорили, что всех нужно смалу воспитывать. Вот, не доглядела и следа не оставила. А я сегодня, перед тем как к вам ехать, спрашиваю у служанки, мол, ты-то откуда знаешь, ненаглядная? — чуть смолчав, набирая в легкие воздуха, Дарья продолжила:
— Сказала, значит, что ей-то подружка, оказывается, доложила. А она простодушна до нельзя. И видя, как я убиваюсь вечерами, решилась… и один любопытный факт уловила. Понаслышке правда, но преинтересный.
— Послушайте, — низкий, упрекающий голос, — при всем моем уважении к вам и вашей семье, я не могу одарить вас какой-то надеждой о том, что знаю, где она может быть. У меня нет достоверной информации. На этом и закончим. Удачных вам поисков.
— Да погодите вы! — встрепенулась тут же Дарья, покачнувшись, чтобы встать. — Еще минутку. Я-то вам самую ягодку не рассказала! Самый сок не выжала! В вашем замке случилось то, чего ждала я все это время. Кажется, что у господина Филгена роман закрутился с моей дочерью. Вот, как судьба поворачивается. Особенные связи, — энергично ударила она на «особенные». — Служанка как увидела, что они вместе чуть ли не плачут, то сбежала сразу. Эх, вот могла бы подождать и узнать, о чем разговор. Нет, испугалась…
— Я не одобряю подслушиваний, Дарья. И этот поступок повлечет за собой наказание. Знаете имя служанки? Если вам не известно, то экономка все равно прочует крысиную натуру.
— Откуда мне, батюшка? Ну и пусть, да, действие личное… Но какое! Мне-то, матери, важно знать. Могу я у вас остаться на ночь? Кучер, наверно, все, отбой. А пешком не пойду. И поужинали уже?
— Оставайтесь, — безразлично проронил он. — Вам заготовлена комната. Нет, приходите к девяти часам. Царица будем вам рада.
— Ну, как знаете, — ее губы тронула усмешка. — А утром мне на похороны ехать. Рано нам придется расстаться, и кто знает, встретимся ли когда-нибудь снова. А вы сегодня не в духе, — заметила она, уже поднявшись на ноги. — Случилось что, поди? Что вы, до сих пор с женой в обиде да в ссоре? Не пойму никак. Она женщина мудрая, и вы не хуже. А все как… не пойми кто.
— Это давно уже разрешилось. Не воспринимайте всерьез некоторые вещи. А то бывает у вас, что-то, что не нужно, чуть ли не трагедию устраиваете; а то, что действительно требует внимания, в шутку оборачиваете.
— А вы к чему клоните?
— К тому, что пора отпустить взрослого человека из своего гнезда. Ничего путного не вырастет, если будете вечно под материнским крылом ребеночка держать.
— Ну, это вы так думаете. Устала я за сегодня, нет сил больше спорить, Грифан.
Повисло молчание. Дарья против воли подняла взгляд, расправила пышный подол и гордо вышла, не оборачиваясь, с ясным пониманием, что досада разъест все наигранное самолюбие. Вот, кажется, уже свершилось — дверь захлопнулась. Подле лестницы встретила ее экономка и, махнув рукой, повела к покоям царицы. «Откуда ему, бездетному, знать о тонкостях воспитания, — думала госпожа, сжимая губы. — Розалинда не взрослый человек. Ей шестнадцатый год миновал, а в душе вся та же загнанная в капкан девочка». Дарья безудержно размышляла, как бы поставить ловушки похитрее, но организм требовал еды — мысли тяготились. На случай вранья царя, госпожа ясно решила, что ей предстанет повод узнать о всей ситуации из уст тайных сплетниц — служанок — и одержать, наконец, вверх над слухами, чернящими ее честь.
***
А пока разгорались бесовские разгадки, за стенами шла обычная жизнь.
Ночь — предвестница всех смутных разгадок, настигнувших уже на рассвете, — привела двоих спутников к смертному дому, в котором выжался из дряхлого тела надменный дух. Кучер домчал их за полтора часа, потребовав четыре золотых монеты. Еще до этого отъезда из замка, Розалинда провела с царицей беседу, в ходе которой получила благословение и искреннее пожелание удачного пути. «Эта встреча не последняя. Всего-то прервало время одно большое обстоятельство», — говорила она Филгену, цепляясь за сиденье, как только карета покачивалась. Дорогу они срезали, чтобы скорее покинуть замок, в каком надолго засела одна язва. Новость о ее приезде подняла всю прислугу на ноги, отчасти от того, что по языкам она скользила шустро, и перескакивала даже через границу.
Ночь была темна, безлунна; по всей округе бликовал рассеянный белый свет. Фонари светились вдали, над другими крышами. Дом Филгена находился в районе таких же белых, высоких, почти что одинаковых, зданий, если бы не развешенное белье на балконах и не дымящиеся трубы. Сумрак сгущался, проникал в окна, обхватывая тихую колыбель беспечности в свои острые когти. Темнота разъедала глаза, сгрызала белки, да так беспощадно, что ни единого просвета не было видно. Дверной щелчок. Розалинда прошла вглубь, за ее спиной зажегся огонь. Она оглянулась: игривые звезды блистали в темных глазах, огонек захватил бездонную глубь и пустился в самое сердце, разжигая на лице слабую улыбку. В эту минуту, когда тишина резала уши, раздался сильный удар грома. Дождь крупным ливнем застучал в стекла, стекал по трубам. Розалинда вздрогнула, и дверь тут же захлопнулась. Филген, держа в руке подсвечник, аккуратно обхватил ее ладонь и повел направо по коридору. Точно злобный дух проник в когда-то жившее место: на миг даже послышался звон металла. Розалинда сжала пальцами ладонь Филгена и, обернувшись, встряхнула головой, оставляя скверные мысли на воле. «Всего лишь показалось, с кем ни случается? — успокоение это оказалось тщетным. — Если и умер здесь человек, то это не повод боятся каждого шума природного. Как глупо!». Узорчатые арки медленно утекали из виду, будто бесконечный туннель. Розалинде хотелось говорить без перерыва, а не внимать пугающей тишине, щекотящей нервы.