Охота на магов: путь к возмездию (СИ)

Волнение сорвалось с губ. Подойдя, Розалинда неуверенно остановилась, оглядываясь: все, как и в ее спальне. Одно отличие — книг не было. В зеркале на стене она увидела свое отражение, и отвернула голову к парню. С замиранием сердца он взял ее ладони в свои и слегка притянул. Его непринужденная улыбка стала светом, и теперь тоска спала с души. Розалинда села на край кровати, заправляя прядь волос за ухо:
— Еще как. Ты сам слышал, что случилось. Или видел… Страшное время. Неужели когда-то бывали такие дожди и ветры?
— Может, и бывали. И мы застали такой редкий случай, удивительно. А ведь твоя сонливость спасла нас. Так бы точно не выбрались из дома. И, кто знает, возможно, нас бы и выгнали хозяева. Кто знает их, этих Ларцерин. Предчувствие странное. Все эти погодные перепадки — хотение природы, но, живя здесь, не встречал таких сильных ветров. А этот был чудовищным. Странно…
— Что странного-то? — Розалинда разжала ладони. — Все случается. Это еще тихий ветерок, по сравнению с тем, что может быть еще… В будущем.
— А ты откуда знаешь? — Филген нежно улыбнулся, ложа руки на колени.
— А что знать? Это каждому должно быть известно.
— Да. Но, знаешь, мне совсем не известна ты, — лицо его вмиг преобразилось. — Ты что-то скрываешь от меня, да? Все так просто невозможно.
Долго она разглядывала парнишку, застывшая в неловком ожидании. Он узнал что-то запретное? Но как? Никому Розалинда не рассказывала о таких подробностях своей личности, значит — наблюдения. Невольное сожаление к себе сгрызало плоть. Как вдруг едва заметная улыбка вновь пробежала по тонким его губам, и произвела она на девчонку неприятное ощущение. В голове родилось подозрение, что Филген не так востер, как кажется: все гораздо глубже.
— Почему ты молчишь, Розалинда? — услышала Амеан его голос, будто подавляемый чем-то.
— И что же ты знаешь?..
  
2. Чернокнижники — не враги
 
Расставшись с Анариэлем, Афелиса живо поспешила к капитану, чтоб узнать о точной остановке. Северная сторона острова все еще скрывалась за синей дымкой: острые вершины проткнули плывущие облака, чернели кроны деревьев, озеро спокойно, как и тогда, пять лет назад. Корабль просекал прибрежные волны, руины были покорены. Не летали громкие птицы, не доносился и бешеный лай собак из маленьких домиков у опушки леса. Все замерло, будто пронеслось нетронутым сквозь эти мучительные лета. Хотелось вдохнуть чистый аромат душистой хвои, ощутить землю под ногами и бежать, не думая ни о чем, навстречу окрестным горам: тяжелые, холодные тучи лежали на их вершинах. Лишь изредка умирающий ветер шумел на судне. В это мгновение и взгляд Яромила просветлел в легкой идиллии настораживающей тишины. Странно, но какая многословность встретилась в его, по обычаю, заунывной, отрывистой речи! Значит, и на него подействовало отчуждение ото всех цивилизованных краев. Гроунстен славно постарел: ни признака молодой, трепещущей жизни — известно, пугающее явление. Охотники, завидев надвигающееся судно, притаились, выжидая момента. Если и так, то умалчивать об этом никак не стоит: все насущные вопросы пролетели между ними, внедряясь в мозги.
— Не думаю, что им понадобилось вдруг проникнуть к горам, — говорила Афелиса, скрестив руки на груди. — Даже если и в них есть что-то. Да и, поверьте, столько лет прошло. Они, должно быть, подумывают о постройке новой столицы, а значит — страны. Да, знаю, что дело это не одного года, даже не десяти лет, но что-то притихли они, и это настораживает.
Стоя у штурвала, она смотрела на деревья, подчиняющиеся бесконечным ветряным потокам, пытаясь разглядеть какое-то движение, пусть и животного даже. Нужно было знать, что хоть какие-то существа есть на острове. Гладкий, песчаный берег ласкали волны, завлекающие корабль поскорее причалить, но опасно! Оступиться в такое мгновение — потерять единственный шанс. Вскоре на шканцы подскочил и Бозольд, взволнованный и предвкушающий сочные плоды от первого отплыва. Видимо, знал наперед, что не обманется. Бесшумно подступив к Афелисе, он, выпустив из себя все сдерживаемое раннее одушевление, проговорил:
 
— Вот знал-то я, знал, госпожа, что не выйдет ничего плохого! Поглядите, все замечательно. Наконец-то достигли мы Гроунстена, ничего теперь не страшит. Не этому ли радоваться нужно? Вы так серьезны, и кажется, что лица на вас нет. Это понятно, понятно… Все же, дела государства не ждут, ха-ха! — неловким тоном выронил он, получив ее осуждающий взгляд. — Но мы можем подождать подходящего момента для этих дел…
— Вы так уверены, что теперь бояться нечего? Необычное у вас видение.
— Но зачем же со страху дрожать? Нужно остерегаться бед, действовать с умом, да так, чтоб удара не получить. Вы же понимаете, как бывает. Все на корабле — порождение народа. Не успеем и моргнуть, а уже все станет, как прежде.
— Перед тем, как думать, господин Бозольд, чтобы вернуть все, — сказала Афелиса, — нужно поразмыслить о том, чтобы не прийти к пройденному концу. Этого я и опасаюсь, и не могу сказать точно, что нас ждет, даже если все надежды возлагаются на меня. Я знаю, что восстановление займет не один десяток лет. Поэтому не собираюсь бежать раньше времени, чтобы не допустить того разгрома еще раз.
— Несомненно, Вы правы, госпожа Диамет, — засуетился он, бродя у штурвала. — Уважаю, уважаю… Все верно. Но не думайте, что я могу судить, что есть верно, а что — нет. Я черпаю бессознательные источники. Я представляю, как будут рады другие высшие лица, — в пешке переменил он тему. — Мало кто ожидал, что корабль не затонет. Еще и боялись, ведь Вы с господином Анариэлем взошли первые, представители! Я удивлен вашей смелостью.
— Этот корабль — наша общая работа. И каждому должно быть известно, что создатель должен испробовать работу на себе, чтобы грех на душе не держать. Будь это отравление или что похуже, — подойдя к Яромилу, она спросила. — Вы знаете уже, где остановимся? Течение уже не бурное и скоро нас занесет.
— Здесь место не видимое… — в сомнении пробурчал капитан. — Горы скрывают. За ними — город. А оттуда и черти текут… Там, — указательный палец направил он на светлеющие крыши, — деревня. Можете скрыться к лесу, но мала вероятность, что туда никто не проникнет.
— Яромил, останавливайтесь здесь. Немедленно. Иначе потом будет далеко идти.
Без лишних вопросов он чуть кивнул, сворачивая к берегу. На палубе уже прозвучало торжественное: «Спустить якорь!», подхватываемое громкими голосами. Юноши толкались, едва ли не вываливаясь за борт. Оно и понятно, всем хотелось избавиться от страха глубин океана, и встряхнувшись, провозгласить победный возглас. Лишь одни старики, кажется, не вполне осознавали происходящее: сидели у мачт, да хрустящие колени под себя поджимали. Только весь экстаз быстро стих. Веселье, сдерживаемое и подавляемое, опустилось на дно: Анариэль скомандовал утихомирить народ, а иначе все их благополучие завертится на вершине риска. Никто не несся по палубе, людей будто волной укрыло. У двери капитанской каюты показалась Илекс, сонная и бледная: сон все же трудно поддавался. Завидев ее развивающееся черное платьишко, Элид махнул рукой и явился перед ней, точно по зову:
— Надеюсь, остров тебя выведет из такого… убогого вида, — говорил он через отдышку. — Правда, никогда не выходишь! Ты чего, плакала что ли? Довольно тебе! Слезы из-за ничего лить. Посмотри, ты все веселье пропустила. А может, оно и к лучшему, — тут он задумался. И вправду, лучше не лететь с завязанными глазами в объятья веселья, какое застал он. — Ну, ничего. Еще наверстаем, да? Тебе повезло, Илекс. Не надо мешки тащить. А меня этот… господи-и-н Анариэ-эль заставил, — голос его исказился до писклявого, жалкого визга. — Вот же, натирают колени перед ним…
— Я не плакала. Не высыпалась, вот и все, — ответила Илекс, щурясь от солнца. — Ты и так таскал груз. Не привыкать.
— Не привыкать, — напыщенно повторил он, подбочинясь. — Я вообще не понимаю, чем они думают. Нам негде остановиться, негде оставить груз… А если нападут, то обворуют. А что у нас? Ни-че-го! Хотя я слышал, что Афелиса говорила про разведку. Настаивала, чтобы пойти одной. А он, этот господин, хотел с ней… В общем, отвял, наконец, от нее.