Меч теней (ЛП)

Его черная пасть работала медленно и ритмично. Угольные глаза закрылись и снова открылись. Внимание существа было обращено на Эолин, и его глубокий, навязчивый стон заставил ее содрогнуться.
Опустившись на четвереньки, к ней шел демон Наэтер.
— Нет! — Бортен вскочил на него с бесполезным мечом в руке. Существо оттолкнуло его. Бортен с громким треском ударился о ствол соседнего дерева. Его тело безвольно упало на землю.
Эолин парализовало от ужаса. Она не могла двигаться, она не могла думать, пока демон Наэтер приближался. Посох выскользнул из ее пальцев. Кристаллический свет погас. Тьма окутала лес. Ужасное урчание существа гудело в ее ушах.
Эолин.
Это был голос ее отца, подумала она, или голос ее брата, зовущий через пустоши мертвых, предвкушающий ее возвращение в их объятия.
Эолин!
Она моргнула, узнала голос и поняла.
В мгновение ока Кел'Бару освободился из ножен. Металл зазвенел, когда Эолин замахнулась. Кел’Бару врезался в туловище существа. Вязкая плоть разошлась и отпрянула от оружия.
Закончи это.
Голос Кел’Бару был как голос Акмаэля, мальчика, который пытался научить ее сражаться и убивать.
Сжав обеими руками рукоять, Эолин провела галийским мечом по животу существа, выпустив грязную реку чернильной крови.
Монстр вскрикнул и упал, схватившись за рану.
Никогда не оставляй противника полумертвым.
Она устремилась к демону и наносила удары снова и снова, вонзила клинок в его грудь, рассекла плечо, отрубила ему голову, конечности, разрубая зверя на столько частей, сколько могла, пока Бортен не появился рядом с ней, зовя ее по имени и вырывая из бойни.
Переполненная потерей и яростью, Эолин била кулаками в грудь Бортена, пока он крепко обнимал ее.
Рыцарь убеждал Эолин замолчать, целуя ее волосы между словами утешения и мужественно ожидая, пока ярость Эолин не уступит безутешным рыданиям.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Фэрнворн
Маг Кори осмотрел раскисшую вересковую пустошь, обширную равнину, простиравшуюся на север и запад к неизведанным землям. В лужах воды отражалось тусклое небо. Кустарники и травы росли пестрыми зарослями шалфея и красновато-коричневого цвета. Одинокий визг коршуна поднялся над трясиной, а затем погрузился в запустение. Рядом паслись овцы в тишине, которую время от времени нарушал глухой звон колокольчиков.
— Будь оно проклято, — пробормотал Кори и тяжело зашагал по короткому склону.
Беспокойный гул заполнил посох мага, а его малахитовый кристалл зажужжал, как пчелиный улей. На краю этих пустошей можно было ожидать случайных вспышек магии, но Кори не мог отделаться от ощущения, что что-то очень важное ускользало от него.
В течение многих дней он бродил по этой местности, словно сумасшедший отшельник, преследуемый неуловимыми мечтами и бессмысленными видениями в этом заброшенном уголке королевства. Путь его пролегал вдоль северных окраин Мойсехена, от лесов Селен к руинам Берлингена, затем через предгорья Восточного Сурмаэга к Тору Биндеру, где его встретили прохладно скучающие и равнодушные стражи — он планировал рассказать об этом сэру Дростану во время следующего визита в Город.
— Мальчик! — позвал он.
Пастух вскочил и закрутился, словно не ожидал увидеть еще одну человеческую душу, хотя они прибыли сюда вместе не более часа назад.
 
— Покажи мне, о чем ты говорил мне сегодня утром.
Парень кивнул и свистнул своей собаке. Дворняжка шла за ними по пятам, пока маг и юноша шагали к следующему подъему. Оттуда они могли видеть длинную линию гранитных монолитов. Это был Ахмад-фухран, многовековой магический барьер, окаймлявший пустоши, перекрывающий пропасть между Восточным и Западным Сурмаэг, отделяющий мир живых от царства мертвых.
Посох Кори затрещал. Голос его снов вернулся непрошенным, внезапным шипением на ветру. Маг закрыл глаза и призвал древний оберег. Хватка призрака отступила, как ледяной туман.
— Тот и тот, — грубый акцент мальчика вернул Кори обратно в мир бодрствования. — На прошлой неделе они не были такими. Они были прямыми, как стрела. Глядели на небеса, как говорит мой папа.
Кори нахмурился, глядя на покосившиеся колонны. Было разумно, что земля сдвинулась. Земля под болотом была предательской, способной проглотить эти монолиты целиком, позволив им колебаться и наклоняться.
— Это правда, что говорит мой папа? — грязные пальцы мальчишки скользнули по его кривому посоху. — Па говорит, что в пустошах обитают демоны, и единственное, что их там удерживает, — это камни. Если камни начнут шевелиться, значит, надо бежать к Рёнфину или Галии, может, даже к Параменским горам, потому что они выследят нас и убьют точно так же, как волки убивают зайцев. Вот что он говорит. Но он всего лишь пастух, понимаете? Как я. Что мы знаем о демонах?
Глаза Кори следовали за линией гранита, пока она не исчезла вдали.
— В этих пустошах нет демонов и никогда не было. Существа, о которых говорит твой отец, были из плоти и крови, как и мы. Хищники самого злобного вида. Тут они покинули наш мир, давным-давно.
— Куда они пошли?
— Они были изгнаны в царство мертвых магами Древнего мира. Когда они погрузились в недра земли, они увлекли за собой горы, разделив Сурмаэг на Восток и Запад, оставив после себя пустоши.
— Они могут вернуться?
— Нет, — Кори ответил без колебаний, хотя в его животе завязался ком неуверенности. — Проклятие, наложенное на них, было необратимым.
— Тогда кто положил туда камни? Для чего они?
— Мои предшественники оставили их. На память, наверное.
«Или это была предосторожность».
Обещание убежища, рассчитанное на тысячу лет.
Маг Кори не стал задерживаться в пустошах. На следующее утро он оставил пастуха и его семью с подарками в виде еды и благословений. Он повернулся к Королевскому городу, выдержал много дней пыльного пути, прежде чем достиг западных ворот, утомленный и благодарный за конец путешествия.
Стражники сразу узнали его, разрешили пройти через большую каменную арку. Кори нашел их радушный прием странно разочаровывающим. Бесчисленное количество раз он сталкивался со смертью в этом городе. Он звал домом самые высокие башни замка и самые глубокие подземелья. Теперь, даже когда он наслаждался более яркими улицами и более прекрасными временами, маг скучал по предвкушению остроумных игр против Церемонда, по напряжению неопределенного будущего, по свободе своего Круга.
Где теперь его прекрасные танцовщицы, его темпераментные музыканты, его случайные любовницы? Оборванная команда счастливых повстанцев, составлявшая Круг Кори, была рассеяна и потеряна, как листья на осеннем ветру.
А самый ценный член спрятался, как соня в зимнее время.
Копыта его лошади цокали по булыжникам, пока Кори ехал по извилистым улочкам. Хорошо запомнившиеся запахи города атаковали его чувства: пот и моча, свежее мясо и гниющие овощи, мокрая шерсть и несвежий навоз, надушенные шлюхи и горький эль. Дети бегали рядом с ним, звали его по имени и выпрашивали сладости, которые он дарил тем, кто мог разгадать его загадки или сочинить ему стишок.
Во времена правления отца Акмаэля Королевский город был мрачным местом нервных перешептываний и сдерживаемых страстей. Но теперь Боги вдохнули жизнь в этот город. Каждый проход был переполнен купцами и ремесленниками, художниками и музыкантами, соотечественниками и иностранцами, участвовавшими в бурном обмене словами и товарами.