Тень за твоей спиной (СИ)
Преодолев искушение, я осторожно вернула дверцу на место, и тут услышала шаги на лестнице. Через минуту в кабинет заглянула недовольная Галина Станиславовна. Но заметив меня, сразу же расцвела улыбкой.
— А, это ты, Сашенька! В гости к Владимиру Степановичу зашла?
— Простите! — смутилась я. — Наверное, надо было сначала у вас разрешения спросить.
— Что ты, что ты, солнышко, не извиняйся! В этом доме ты можешь делать всё, что захочешь! — прижав руку к сердцу, восторженно выдохнула женщина.
Через час мы все собрались в столовой на обед. Приёмы пищи теперь тоже требовали от меня железной выдержки. Галина Станиславовна успокаивалась и давала мне поесть, только после того, как собственноручно заваливала мою тарелку всеми закусками и другими кулинарными шедеврами, в изобилии представленными на столе.
Вот и в этот раз, выполнив свой долг, как она его себе представляла, женщина уселась на место, с умилением понаблюдала за моими попытками подцепить на вилку кусок курицы и одновременно не разрушить гору остальной еды, и повернулась к сыну.
— Тёмочка, даже не знаю, как сказать… В общем, мне звонил Петровский. Он снова хочет встретиться с тобой, чтобы обсудить интересное предложение. И даже клятвенно заверил меня, что больше никакие силы не заставят его отказаться от заключённого договора.
Артём усмехнулся и покачал головой.
— Вот как? Ладно, заеду к нему, послушаю, что скажет.
— Послушай, Тёмочка, послушай. Я очень надеюсь, что всё наладится.
— Мама, пожалуйста, не торопись. Нам дали чуть-чуть вздохнуть, но скорее всего это временная передышка.
— Я так не думаю. Что с тебя теперь можно взять? Ведь ни дом, ни типография сейчас тебе официально не принадлежат. А всё Сашенька, наша спасительница! Что бы мы без неё делали?
— Артём наверняка бы что-нибудь придумал, — поморщилась я от её подобострастного тона и поймала понимающий взгляд Колесникова.
На самом деле Галина Станиславовна была права. Нас действительно оставили в покое. Уже несколько недель стояла тишина — ни новых происшествий на производстве, ни нападок в прессе. А всевозможные пожарные инспекции и санэпидемстанции, похоже, вообще забыли, что мы существуем. И даже некоторые старые клиенты начали потихоньку возвращаться.
И пусть я не спешила радоваться, в сердце поневоле расцветала надежда. Артём явно испытывал похожие чувства. Напряжение последних месяцев понемногу отпускало его. Он всё больше говорил о будущем и строил разные планы о восстановлении и дальнейшем развитии бизнеса.
***
Прошла ещё одна такая же спокойная неделя. Обстановка в офисе быстро возвращалась в прежнее русло, словно и не было нескольких месяцев балансирования на краю пропасти. Люди повеселели. То там, то здесь слышался смех, а мрачные, усталые взгляды сменили улыбки. О том, что типография временно поменяла владельца, кроме нескольких человек, никто не знал. Поэтому для сотрудников Колесников всё так же оставался начальником, а я — его личным помощником.
В пятницу Артём увёз меня с работы пораньше. Нам нужно было заехать пообщаться с потенциальным клиентом, а уже оттуда мы собирались домой. Ведя машину, Колесников загадочно поглядывал на меня и сжимал губы, словно пытался сдержать улыбку. Я отвечала недоумёнными взглядами, но молчала. Вскоре мы припарковалась у дорогого ресторана. Хотя я ожидала, что переговоры будут в офисе, но удивляться не стала. Какая разница, где проводить деловые встречи. Тем более, пообедать я не успела и уже ощущала голод.
В ресторане нас провели в отдельный небольшой зал. Он был ещё пуст, а значит, у меня оставалось время собраться с мыслями и подготовиться. Впрочем, обстановка вокруг была совсем не деловая, а скорее, романтичная. А когда я разглядела, что стол накрыт всего на две персоны, поняла причину недавнего веселья шефа в машине. Подняла на него глаза и покачала головой — мой спутник улыбался во весь рот.
— Артём, что ещё за игры? Что ты задумал?
— Садись, садись. Сейчас всё узнаешь.
Пожав плечами, я опустилась на стул. Колесников, не торопясь, наполнил вином бокалы, поднял свой и предложил:
— Давай-ка выпьем. Есть отличный повод. Сегодня утром я узнал — Трунов покупает типографию «Акрон».
— Что?! — воскликнула я, не сдержавшись.
— Да-да, то самое. Как ты понимаешь, это означает…
— Не может быть, — я недоверчиво качала головой.
— Это означает, — продолжил он, — что мы победили! Мы больше не представляем для него интереса.
— Это точно? Прости, никак не могу поверить, что всё уже позади.
— Я тоже. Но информацию подтвердило сразу несколько человек.
— Господи, как я рада! Даже не знаю, что сказать…
— Зато я знаю. Знаю, что победили мы благодаря тебе.
— Артём, не преувеличивай! Без тебя вообще ничего бы не было.
— Ладно, не буду возражать. Я, конечно, боролся. Но не уверен, что справился бы без твоей помощи. И сейчас хочу повторить то, что уже говорил, только теперь по всем правилам.
Колесников поднялся, вытащил из кармана маленькую коробочку, открыл её и протянул мне.
— Предлагаю тебе выйти за меня замуж. Ты согласна?
— Согласна, — ответила я, глядя ему прямо в глаза. Артём достал кольцо и надел мне на палец. А потом схватил меня за руку и притянул к себе.
Остаток этого дня был похож на сказку. Роскошный ужин, живая музыка, моя квартира, вся уставленная букетами и корзинами цветов, бессонная ночь в объятиях друг друга. И только под утро, проснувшись ещё в темноте, я поняла, что за мысль не давала мне полностью раствориться в удовольствии — он так ни разу и не сказал, что любит меня.
Глава 28
Всю подготовку к свадьбе взяла на себя Галина Станиславовна. Как только Артём сообщил матери радостную новость, женщина шумно выдохнула, вскочила и сжала меня в объятьях. Я чуть не задохнулась от железной хватки. Но она быстро освободила меня, достала толстую тетрадь и сразу же начала составлять список гостей, указаний и необходимых действий для предстоящего торжества. Причём, ни моим мнением, ни даже мнением сына Галина Станиславовна не поинтересовалась.
Когда мы вернулись к себе в комнату, Артём усадил меня рядом с собой, чмокнул в висок и с усмешкой произнёс:
— Мама, как обычно, в своём репертуаре. Если дать ей волю, она всё решит за нас: от закусок на столе до постельного белья. Но ты не переживай, это наша свадьба и пройдёт она так, как хочется нам, вернее, тебе. У меня нет никаких особых предпочтений, а у тебя наверняка есть — всякие девчачьи мечты, платья, куклы, букеты. Так что подумай и расскажи мне, я всё устрою и мать приструню. По крайней мере, постараюсь направить её активность в нужное русло. Ради тебя я готов броситься на эту амбразуру, — последние слова Артём шептал мне на ухо, опаляя горячим дыханием. Я подставляла ему шею для поцелуев и уже плохо воспринимала то, что он говорил. Колесников видел, что со мной происходит, сжалился и перестал меня дразнить. Пересел в кресло и с улыбкой повторил свой вопрос:
— Так что? Есть у тебя особые пожелания, говори, не стесняйся. Я всё сделаю.
Я немного отдышалась и задумалась. В голове теснился целый калейдоскоп отрывочных идей, почерпнутых из фильмов и романов. Но чтобы сложить это в цельную картинку, надо было явно потрудиться. А я за последнее время очень устала и совершенно не хотела заниматься всякими бесчисленными мелочами.
— Знаешь, может это и к лучшему. Ну, что твоя мама сама готова заниматься свадьбой. Думаю, в этом деле она, и правда, разбирается больше меня.
— Уверена? — переспросил Артём. — Не станешь жаловаться, когда окажешься среди сотен незнакомых людей в каком-нибудь снятом на время дворце?
— Если ты будешь рядом, то переживу и дворец.
— Это я тебе обещаю. Тогда ладно. Тем более, у нас с тобой полно дел в типографии.
— Вот именно, как раз хотела обсудить один вопрос, — кивнула я и полезла за ноутбуком.
В результате мы оба предоставили Галине Станиславовне полную свободу, и она развернулась так, что масштабы грядущего мероприятия уже начали нас пугать. Артём всё же попытался немного урезонить мать, а в ответ предсказуемо услышал, что в подобных вещах мы ничего не понимаем и ещё скажем ей спасибо. Пока же нам было предложено не мешаться под ногами и заниматься своими делами.