Древнегреческий для скептиков (СИ)

и то, что Алина оказалась одета очень подходящим для собеседования образом,
и появление неговорящего по-русски иностранца на проходной ровно в тот самый момент, когда девушка приехала на собеседование…
Алина даже усмехнулась, попытавшись подсчитать, сколько раз за время разговора с Ерофеевой она произнесла слова «удачно» и «повезло». Конечно, такого быть не могло, но удачи сыпались на неё сегодня буквально из рога изобилия, как будто…
Усмешка сползла с её лица в ту же секунду, как она вспомнила один из последних своих «сеансов» в качестве Оракула в ванной.
— Ответ уравновесится удачей в мае-месяце…
Вот, что тогда пожелала Алина в обмен на свои стихотворные предсказания для неизвестной просительницы. Та самая фраза, что так своевольно выскочила их её рта.
Может ли быть, что?..
Да нет.
Что за глупости!
Алина даже потрясла для уверенности головой и громко произнесла вслух:
— Такого не бывает!
Звук её голоса гулко разнесся по квартире.
  
ОРАКУЛ: чинить, что сломалось
 
Аркадская идиллия — счастливая безмятежная жизнь, ничем не омрачаемое существование.
Аркадия — центральная гористая часть Пелопоннеса, население которой в древности занималось скотоводством и земледелием, и которая в классической литературе XVII–XVIII вв. изображалась как счастливая страна, где люди живут беззаботно и весело.
В ванной витали клубы пара и аромат бергамота, а зеркало совершенно запотело. В вентиляционном канале кто-то монотонно бубнил — к соседям снова пришел желающий получить пророчество. Алина нежилась в горячей воде, лениво бултыхая ступнёй, и особенно не прислушивалась к обрывкам фраз, которые до неё доносились:
«…я уже и не знаю… сколько можно… хорошие деньги…».
Дельфинова давно уже перестала готовиться к пророческим сеансам. Это раньше она со свойственным ей чувством ответственности заранее прикидывала несколько обтекаемых вариантов. Общие рекомендации, без какой-то конкретики, вроде «всё будет хорошо, если кушать кашу» или «не ходи в лес, козлёночком станешь». Но практика показала, что по вечерам на неё зачастую накатывало ничем не объяснимое вдохновение, и она экспромтом выдавала прекрасные пророчества.
Теперь же и времени на «подготовку» не было, и сама эта игра в Оракула, честно говоря, уже стала надоедать. Алина продолжала давать ответы, но на автомате, без огонька и прежнего задора, уже особенно и не вслушиваясь в вопросы. А иногда и вовсе игнорировала — если ничего достойного не приходило в голову.
Вот и сегодня до неё долетали обрывки слов и предложений — «…не могу нормально спать… а может?.. не уверен, что…», но Дельфинова по большей части витала в собственных мыслях, и мысли эти были вполне радостными.
Она работала в академии уже чуть больше трёх недель, и сказать, что ей нравилось — сильно преуменьшить. Ей очень, невероятно, восхитительно, непередаваемо нравилось. О, это давно забытое чувство, когда утром встаешь, не проклиная своё никчемное существование, а с удовольствием и улыбкой на лице! Алина уже и забыла, когда в её жизни была такая аркадская идиллия — целых три недели с действительно добрыми утрами, как в детстве, только лучше, потому что скоро зарплата.
Бубнить в вентканале перестали, и установилась тишина с чётко выраженным вопросительным оттенком. Алина прислушалась к себе, в голове неизвестно откуда всплыла фраза «чинить, что сломалось». Совершенно не понимая, при чём здесь ремонт, она покатала фразу на языке, наслаждаясь её ритмичным звучанием, и в порыве вдохновения громко и заунывно провыла:
— На новой работе отступит усталость,
Но больше не сможешь чинить, что сломааалось.
Невидимый собеседник вроде бы удовлетворился полученным ответом, и после короткой пулеметной очереди совершенно неразличимого бормотания, в ванной установилась блаженная тишина.
  
Кофейный монстр
  
Петь дифирамбы — чрезмерно превозносить.
Во время торжественных шествий в честь бога виноделия Диониса участники воспевали его имя в хвалебных гимнах, которые назывались дифирамбами.
Алина сидела, уткнувшись в чашку с кофе, и совершенно бесстыжим образом прямо на рабочем месте нюхала ароматный напиток. Она раньше никогда не была кофеманом, но похоже за последние несколько недель пристрастилась — в её новом кабинете стояла ультра-современная кофемашина, которой можно было свободно пользоваться. Теперь несколько чашек бодрящего зелья в день стали для неё нормой и, чего скрывать, удовольствием.
Зайцев ворвался в кабинет стремительно, как порыв свежего ветра.
— … и закажи мне еще один пропуск для помощницы… да, новенькая, недавно устроилась… фамилия? Минутку…
Начальник прижал телефон к груди и с извиняющейся улыбкой пояснил:
— Конференция в кампусе на следующей неделе. Напомни еще раз, пожалуйста, как у тебя фамилия?
— Дельфинова.
Он снова вернулся к прерванному разговору:
— …на имя Дельфиновой Алины…
Мужчина подмигнул ей и, на ходу продолжая разговор, удалился в свой кабинет.
Первую неделю на новой работе Алина была предоставлена сама себе — её непосредственный начальник был в командировке. Он оставил ей кое-какие письменные инструкции, в основном бумажного характера. Но большую часть времени занимало знакомство с документами — их было огромное количество: различные приказы, правила обучения, выдержки из договоров и прочее, а также новыми для неё электронными базами и системами. На предыдущей работе такого не было, там работали по старинке. Все документы составлялись на бумаге, и бегай, дорогуша, ножками по разным этажам и кабинетам, собирай подписи. Электронный документооборот? Нет, не слышали.
Когда директор вернулся из командировки, он в первый же день заявил:
— Нам предстоит много времени проводить вместе, так что предлагаю сразу перейти на «ты», не возражаешь?
— Хорошо.
— Вот и договорились, — улыбнулся он, — Тогда с этого момента можешь называть меня Андрей, но только если мы тет-а-тет, ладно? В присутствии преподавателей и студентов — по-прежнему Андрей Евгеньевич. Не обижайся, но надо соблюдать политес.
— Договорились, Андрей.
Новое место Алине нравилось. Конечно, еще было рано судить окончательно, но по сравнению с тем, чем она прежде занималась, нынешняя работа была как глоток прохладной воды после песчаной бури в пустыне. Да, много бумажной рутины, но зато и общения немало. За последние недели Алина разговаривала на английском чаще, чем за последние несколько лет. Иностранных преподавателей на факультете было много, и, хотя Зайцев был директором лишь программ магистратуры, но подбор профессорского состава осуществлял для всех уровней обучения — и для бакалавриата, и для аспирантуры, и даже для дополнительных программ.
Но еще больше новой работы девушке нравился её новый начальник — Андрей Евгеньевич Зайцев. Помимо его сногсшибательной внешности, Андрей оказался отличным собеседником с прекрасным чувством юмора. Да и объяснять он умел, задачи ставил четко и конкретно, а уж от его невероятно обаятельной улыбки ноги у Алины и вовсе становились ватными.
…и что самое главное — он был неженат. Не то, чтоб Алина всерьёз на что-то рассчитывала, но он ведь сам сказал — будем много времени проводить вместе. Конечно, речь шла о рабочем времени, но все равно звучало как-то обнадеживающе.
 
Кстати про его семейное положение Алина и не думала даже расспрашивать, а узнала совершенно случайно. Когда она только вышла на работу, над ней по просьбе сотрудницы отдела кадров в некотором роде взяла шефство коллега из деканата — Женя Устинова. Зайцев был в командировке, а в академии существовала полезная и приятная традиция знакомить новичков с теми, кто работал в других отделах. Не со всеми, конечно, эдак можно несколько дней ходить и знакомится, а с теми, с кем чаще всего придётся общаться в дальнейшем — хозяйственники, техподдержка, основные кафедры. Женя сама занималась расписанием и работала в учебном заведении уже не первый год, так что, казалось, знает каждого. Она водила Алину по этажам и знакомила со всеми встретившимся им по пути до тех пор, пока та не призналась, что все новые лица у неё уже слились в одно, имена она начала путать ещё час назад, а лакированные туфли, которые Алина купила перед выходом на новую работу, нещадно натерли ноги. После этого признания девушки вернулись в кабинет, где Дельфиновой предстояло впредь трудиться, чтобы сделать перерыв и выпить кофе.