Война двух королев (ЛП)
Что за...?
Мгновение спустя она влетела в камеру, стук ее туфель почти перекрыл все, что она пыталась напевать. А может, она и в самом деле стонала, потому что звук, который она издавала, не нес никакой мелодии. В руках она держала фонарь - ну, она размахивала фонарем, как это делает ребенок, отчего свет плясал по стенам.
Я сразу узнал ее, хотя видел ее всего один раз, и красновато-черная краска в форме крыльев покрывала ее щеки и большую часть лба, как и сейчас. Это был ее рост. Она была ниже остальных, и это бросалось в глаза, потому что я видел, как легко она справлялась с Делано, вольвеном, который в смертной форме был выше ее по меньшей мере на полтора фута, если не больше. А еще это был ее запах. Не запах гнилой крови, который я уловил от нее, а что-то более сладкое. Он был мне знаком. Я даже подумал об этом, когда мы были в Дубовом Амблере.
Это была та самая Рев, которая была в замке Редрок. Теперь за ней больше никто не следовал. Ни подручные. Ни Золотой Мальчик. Ни королева-стерва.
"Привет!" - щебетала она, довольно бойко махая мне рукой, когда ставила фонарь на каменный выступ на полпути вверх по стене. Желтый свет медленно отбивал тени в камере и струился по спутанным черным локонам, рассыпавшимся по плечам.
Она повернулась ко мне, сцепив руки. Ее руки были обнажены, и я увидел на них следы - странные фигуры, нарисованные или нанесенные чернилами на ее кожу, а не в ней самой. "Ты выглядишь не очень хорошо".
"А ты ни хрена не умеешь петь", - сказал я в ответ.
Служанка выпятила нижнюю губу, надувшись. "Это было грубо".
"Я бы извинилась, но..."
"Тебе все равно. Все в порядке. Не волнуйся. Ты полностью прощен". Она подалась вперед, ее шаги стали намного тише. Мои глаза сузились. "Мне было бы все равно, если бы я была прикована к стене в подземной камере, совсем одна и..." Она склонилась передо мной, края ее платья разошлись, открывая длинный смертоносный кинжал, пристегнутый к одному бедру, и более короткий кинжал, прикрепленный к сапогу. Оба клинка были черными. Сумеречный камень. Она изящно понюхала воздух. "Вонючка. От тебя пахнет гнилью. И не той веселой, что обычно сопровождает Жаждущего". Она сделала паузу. "Или ночь неудачного жизненного выбора".
Я уставился на нее.
Ее взгляд упал на мою перевязанную руку. "Я думаю, у тебя инфекция". Возможно, так и есть, но что это было - рука или укус Жаждущего? "И что?"
"И что?" Ее глаза расширились за нарисованной маской, отчего белый цвет резко выделялся. "Я думала, вы, атлантийцы, не страдаете от таких смертельных болезней".
"Ты думаешь, я поверю, что ты не была раньше рядом с ранеными атлантийцами?" Я выдержал ее взгляд. "Что я первый, кого ты здесь видишь?"
"Ты не первый, но я обычно не подхожу к питомцам королевы".
Мои губы снова сомкнулись на клыках. "Может, я и прикован, но я не питомец".
Крыло на левой стороне ее лица приподнялось, когда она подняла бровь. "Полагаю, нет, раз ты издаешь такие рычащие звуки. Если бы это было так, ты был бы таким животным, которое нужно было бы усыпить".
"И поэтому ты здесь?"
Она рассмеялась, и я напрягся. Ее смех. Он звучал... "Ты такой подозрительный. Я здесь не поэтому", - сказала она, и я моргнул, покачав головой. "Честно говоря, мне скучновато. И я дала обещание". Служанка быстро поднялась, бросив взгляд на наполненную ванну. "Если ты думаешь, что не нуждаешься в ванне, то мне не хотелось бы говорить тебе об этом, но это так".
"У меня нет планов воспользоваться ею".
"Неважно. Это твоя жизнь. Твоя вонь".
"Что за обещание ты дала?"
"Досадное." Служанка перешла на другую сторону ванны и опустилась на колени. Она постукивала пальцами по поверхности воды, создавая небольшие волны. "Хотя купание может помочь твоей ране".
Когда я не отвечал, она еще немного постучала по воде, глядя на меня своими бледными, едва голубыми глазами. "Это потому, что тебе нужно поесть?"
Могу ли я питаться от Рева? Я не знал, будет ли это эквивалентно питанию от смертного. Черт, я не был уверен, мертвы они или живы. И вообще, что это за хрень.
Ее голова наклонилась в сторону, отчего пучок волос рассыпался по руке. "Наверняка в этом все дело. Твой брат становится капризным, когда ему нужно поесть".
Все во мне сосредоточилось на ней. "Где мой брат?"
"Здесь. Там. Возможно, везде, а не там, где он должен быть".
Моя челюсть сжалась, потому что это звучало как Малик, которого я знал, но я начинал думать, что процесс превращения в Рева одурманивает мозг, и именно поэтому другие Подручные молчали. То, что сейчас вылетало из ее уст, было чистой бессмыслицей. "Ты должна часто бывать рядом с ним, чтобы знать, когда его нужно кормить".
Она выпрямилась. "Не совсем."
"Тогда было бы странно это замечать".
"Я просто наблюдательна". Эти глаза... Они были такими тусклыми, почти безжизненными. Чертовски жутко смотреть в них слишком долго.
"И я также не пытаюсь убить его, что случилось бы, если бы я часто находилась рядом с ним".
"Разве служанкам не разрешается проводить время с представителями противоположного пола?"
Она не очень деликатно фыркнула. "Подручным разрешено общаться с представителями любого пола, который они считают нужным".
"Тогда это потому, что ваша королева хочет, чтобы Малик был только один?" Мой желудок сжался.
"У нее нет к нему никакого интереса". Выражение ее лица не изменилось, но я заметил, что она ухватилась за края ванны. Интересно. "Уже давно".
Я не поверил этому ни на секунду.
Служанка опустила руку в воду и начала скрести кожу. Странные символы быстро исчезли. Она перешла на другую сторону.
" Знаешь ли ты, что эти туннели и камеры находятся здесь уже сотни и сотни лет?" Поднявшись из ванны, она провела пальцами по стене камеры. "Они существовали, когда боги ходили среди людей. Конечно, они были расширены, дополнены и теперь проходят по всей длине города, но эти стены..." Она приложила ладонь к влажному камню. "Эти стены древние, и лишь немногим было позволено войти в них".
Я знаю о подземных камерах под домами Вознесенных, но не о туннелях, проходящих через весь город. "Мне плевать на эти стены".
"А зря." Она посмотрела на меня через плечо. "Боги ходили по этим туннелям. Как и Перворожденные. Они ходили по другим туннелям в других городах, соединяя дверные проемы и создавая магические заслоны из сущности Перворожденных, которые могли не пускать или впускать внутрь".
Я смотрел, как она проводит ладонью по неровному камню, задаваясь вопросом, о чем именно, черт возьми, она говорит.
"Было предсказано, что бог, рожденный смертным, несет в себе кровь Перворожденного Жизни и Перворожденного Смерти при вознесении", - прошептала Подручная. "Или так говорят, а говорят они много. Так или иначе, она нарушила эти обереги Перворожденных, когда вознеслась в свое божество".
Было ясно, что она говорит о Поппи.
Она прислонилась щекой к стене. "И все, что хранилось внутри, теперь может выйти наружу". Глаза, не такие уж и тусклые, встретились с моими. "Остаются два вопроса. Когда и где. Даже он не знает".
Я даже не знал, что ответить на все это, но я уловил, как скривились ее губы, когда она сказала "он".
"Кто?"
"Каллум".
"Золотой мальчик Рев?"
Ее смех был более горловым, более реальным и странно знакомым. "Он старый. Очень старый. Будь осторожен с ним".