Побег (ЛП)

Он поймал ее руку за запястье, когда та дернулась в воздухе.
— Давай не будем делать ничего опрометчивого, — сказал он ей на ухо. — Я не простил тебя.
— Зачем мне твое прощение? Ты разрушил мою жизнь. — Она потянула свою руку. — Ты все испортил!
— Не совсем все. Я оставил тебе фигуры. Разве ты не помнишь, как играть?
Она обмякла, и после паузы он отпустил ее.
— Это не игра, когда на кону жизни людей, — сказала Вэл, потирая запястье. — Вот чего ты никогда не понимал.
— Нет, дорогая. — Он коснулся неровного шрама на ее животе. — У тебя просто никогда не хватало духу побеждать.
В шахматных играх всегда больше всего проигрывал мастер, играя против новичка. Когда дело доходило до рейтинга, выигрыши были экспоненциальными. Потери, тем более.
— Возможно, это изменилось, — задумчиво продолжил он. — Похоже, у тебя появился вкус к крови, а также к неповиновению. Ты была… очень занята.
— Я думала ты умер, — сказала она решительно.
— От твоей руки, — напомнил он ей.
— Как ты выжил?
Слова жужжали в тишине. Он наклонил голову, все еще держа руку на ее животе.
— Ты не задела артерию. — Когда она ничего на это не ответила, Гэвин добавил:
— Разочарована, Валериэн?
— Да. — Ее голос звучал дико. — Я хотела убить тебя.
А потом он почувствовал, как она замерла. Маленькая птичка со сломанными крыльями, готовая к невозможному полету.
— Ох. Вэл, — проговорил он. — Ты ранишь меня.
Она напряглась, и он почувствовал, как она дернула ногами, когда придвинулся ближе, прижимаясь между ее бедер.
— Я нахожу твое недавнее поведение весьма тревожным. — Она уставилась в стену, больше не отслеживая движения его руки на своем теле, но ее дыхание изменилось. — Как думаешь, каким должно быть наказание за твои действия?
— Я думаю ты должен отпустить меня.
Гэвин рассмеялся.
— Скорее я тебя убью, — сказал он, посерьезнев. — Нет, Валериэн, ты принадлежишь мне, и я предлагаю привыкнуть к этому чувству. Жаль, что ты вынудила меня быть таким жестоким с тобой. Было время, когда я не возражал разыгрывать из себя кавалера-джентльмена ради тебя. В своей юношеской наивности я мог бы дать тебе все, что угодно, если бы ты уступила мне тогда.
— Ты никогда не был наивным, — возразила Вэл. — Ты всегда знал, что делаешь.
— В какой-то степени, да. В других отношениях… возможно, не так много. Это изменилось позже, из-за тебя.
Он обхватил ее грудь ладонями. Ее сердце бешено колотилось. Гэвин чувствовал, как оно стучит у него в руке. Медленно он провел большим пальцем по изгибу кольца, пронзающего ее плоть, прежде чем ущипнуть затвердевший сосок.
— Ты так рьяно пыталась сбежать от меня, — сказал он. — Подумай обо всей крови, которая могла бы не быть пролита, если бы ты уступила мне сразу тогда, когда я попросил.
— Это не моя вина, — выдавила она.
— Конечно, возможно, что я бы устал от твоего общества. Сладость действительно имеет тенденцию исчезать на языке, оставляя только горькое сожаление, — Он просунул руку между ее бедер, — и едкое жало разочарования.
— Нет.
— Нет? Ты хочешь сказать, что ты так не думаешь? — Он прочертил дорожку большим пальцем. — Так романтично. Хотя, возможно, ты и права. Ты возвела свою капитуляцию в форму искусства, и мне действительно нравится, как ты умоляешь. Как там про тебя сказал мой брат, мм? О, да. Потерявшийся маленький кролик, умирающий от желания, чтобы волк укусил ее за горло — довольно подходящее описание для тебя не находишь?
Вэл тяжело вздохнула.
— Ты ревнуешь?
Вряд ли это тот ответ, которой он хотел услышать. Гэвин погрузил в нее пальцы, заставляя Вэл откинуться назад.
— Не заставляй меня причинять тебе боль, моя дорогая, — холодно проговорил он. — Если только… — Он провел пальцем вверх по влажным складкам. — Хм, возможно, это то, чего ты хочешь. — Вэл захныкала, когда он пошел своим прежним путем, крепко потирая большим пальцем бугорок плоти на вершине ее лона. — Похоже, что так оно и есть.
— Пожалуйста, остановись. — Она дернула плечами, пытаясь высвободиться, и он крепче схватил ее, Вэл сдавлено вскрикнула, когда его рука оказалась в ней. — Прекрати это. Я этого не хочу. Я не хочу тебя!
 
— Я тебе не верю. — Он поцеловал ее в плечо. — Ты так часто дышишь. Кстати, ты так и не рассказала мне, как планировала пережить моих братьев и сестер. Они очень решительно настроены убить тебя — а ты вряд ли охотник. — Он согнул пальцы, и она издала низкий звук. — Я надеюсь, ты не думала, что сможешь сбежать в очередной раз.
— Нет, — сказала она. — Ты не понимаешь…
— Ох, но я понимаю. Ты думала, что Лука защитит тебя, если ты расположишь его к себе достаточным количеством этих бесстыдных маленьких показов. — Ее грудь поднималась и опускалась на его руке, пока Вэл задыхалась. — Я удивлен, что тебе не пришло в голову попросить меня о помощи.
— Тебя? — повторила она.
— Да, — подтвердил он, — Я мог бы помочь тебе… за плату, конечно.
Вэл попыталась повернуть голову, чтобы посмотреть на него, но у нее не получилось.
— Чего ты х-хочешь?
— Вариант нашей обычной игры. — Он вышел из нее, вытирая пальцы о простыни. Она немедленно отползла назад, когда ее отпустили, прижав простыни к груди, как щит. — Ты знаком с правилами. Je ferai ce qu'il me plait.
— Я не говорю по-французски, — сказала она, и хотя голос звучал вызывающе, ее лицо было бледным. Она знала правила этой игры. Слова, возможно, остались загадкой, но она поняла тон. Гэвин задавал его в течение многих лет, и она играла прекрасно.
Вэл вздрогнула, когда он привстал на колени, вынуждая ее прижаться к стене. Ее глаза скользнули по его телу, опустились на талию, а затем вернулись к его лицу. С пугающей медлительностью он обхватил пальцами ее шею и сжал.
— Тебе следует научиться.
Когда она открыла рот, чтобы возразить, он накрыл его своим в порочном, требовательном поцелуе. Вэл откинула голову назад, чтобы ослабить давление на шею, но он не ослабил давление, когда наклонился, чтобы последовать за ней.
— Это даже лучше, когда ты борешься со мной, — признал он, отстраняясь только для того, чтобы позволить ей сделать сдавленный, отрывистый вдох. Ее рука взлетела, чтобы ударить его, и он поймал ее в кулак, сжимая, пока Вэл не издала еще один из тех тихих, отчаянных писков. — Ты, конечно, напугана. Но в боли есть отпущение грехов. — Он прижался губами к ее ладони, изучая сквозь дрожащую клетку пальцев. — Я хочу, чтобы ты страдала из-за меня.
— Я уже сделала это.
— Но ты неправильно поняла. Я не хочу смотреть, как ты унижаешься, как бы забавно это ни было. Я хочу причинить тебе боль. Такова цена спасения, моя дорогая — насильственная, мучительная капитуляция. Передо мной.
Глаза Вэл широко распахнулись. Она попыталась покачать головой, заговорить.
— Это отвратительно, — хрипло выговорила она. — Ты бредишь и… и болен!
Он разжал пальцы, отпуская ее руку.
— Тогда безусловно рискни. Рискни, оставив себя на милость моих братьев и сестер.
— Она у них вообще есть?
Он одарил ее улыбкой.
— Нет.
— Но и у тебя тоже.
— М-м, да. Это правда. Но прямо сейчас я единственный в моей семье, кто не хочет перерезать твое прелестное горло. Даже Лука убил бы тебя, как оленя, теперь, когда он попробовал тебя на вкус. — Его голос слегка понизился, переходя в рычание. Он сделал паузу. — Я просто хочу, чтобы ты немного поиграла со мной грубо. Вот и все.
Взгляд, которым она одарила его — ужас, смешанный с покорностью, — послал желание, горячо разлившееся по нему.
— Насколько грубо? — прошептала она.
 
Он соскользнул с матраса, наклонился, чтобы поднять рубашку и пальто.
— Все зависит от обстоятельств. — Гэвин чувствовал, что она наблюдает за ним, пока одевался, хотя, когда он повернулся, чтобы изучить ее, лицо Вэл было склонено к коленям, как поникший цветок. — Ничего постоянного. Твои соседки завтра будут дома?