Память льда
Ветер изменил направление, и глазам Ворчуна открылись новые груды трупов. Он узнал воинов Капантальского гарнизона, лестарийских гвардейцев и паннионских бетаклитов. В полусотне шагов от этого места, на забаррикадированном перекрестке, тоже высилась гора тел.
Только сейчас до Ворчуна вдруг дошло: «А ведь враг уже в городе!» Следом явилась другая мысль: «Сколько паннионцев успело прорваться сквозь заслоны у ворот? Сколько их сейчас рассыпалось по капастанским улицам?» Ответ он надеялся получить у «Серых мечей».
Ворчун бросился вслед за наемниками. Не увидев никого из офицеров, он обратился к ближайшей арбалетчице:
— Как обстановка?
Женщина повернула к нему на удивление спокойное, перепачканное копотью лицо. Ворчун с удивлением понял, что перед ним капанка. Надо же, кто бы мог подумать, что «Серые мечи» принимают их в свои ряды.
— С башен враг выбит. Вскоре с вылазки должен возвратиться ударный отряд. Мы их впустим и останемся оборонять ворота.
Ворчун уставился на собеседницу.
«Совсем еще девчонка. Как она сказала? Ударный отряд?! Они что, совсем спятили — бросаться за стены навстречу паннионцам?»
— Чтобы удерживать ворота, их вначале нужно закрыть, — рассудительно заметил он. — Сама видишь, как створки исколошматили.
Однако арбалетчицу его слова ничуть не смутили.
— Ничего, скоро сюда подойдут наши саперы и добровольцы из числа горожан. Они починят ворота.
— Ты, случаем, не знаешь, сколько проломов в стене? Погибших много?
— Сейчас об этом лучше не думать.
— Прекратить разговоры! — крикнул женщине кто-то из солдат. — И скажи этому штатскому, чтобы уносил ноги. Сейчас здесь будет жарко!
Следом раздалась команда. Арбалетчики припали к земле и стали приближаться к башням.
— Это мы, лестарийцы, — послышалось впереди. — Мы возвращаемся.
«Серые мечи» встретили это известие без всякого ликования. Они замерли в напряженном ожидании. В следующий миг из-под арки ворот появились первые бойцы из тех, что участвовали в вылазке. Потрепанные, с ранеными на руках, солдаты закричали, чтобы наемники дали им дорогу. Взводы наемников образовали живой коридор.
Ворчун не столько глядел на возвращающихся лестарийцев, сколько прислушивался к шуму битвы, продолжавшейся за стенами города. Звуки ее приближались. Ну конечно! Как он сразу не догадался? Этих солдат с ранеными прикрывал арьергард, и давление на него все усиливалось.
— Контратака! — крикнул кто-то. — Скаландийские застрельщики!
С парапета стены тоскливо пропел рожок. Гул за воротами нарастал. Под ногами Ворчуна начала сотрясаться земля. Он сразу вспомнил разговоры в таверне. Если все это не досужий вымысел, скаландии наступают целыми легионами и в каждом — не менее пяти тысяч солдат.
Подошли новые отряды «Серых мечей», расположившиеся вдоль Предпортовой улицы. Вместе с капантальскими стрелками они выстраивали живую заградительную стену. Солдаты подтаскивали катапульты. Приглядевшись, даруджиец понял, что стрелять они намерены раскаленными булыжниками.
Появление арьергарда лестарийцев сопровождалось дождем копий, летевших им вслед. Копья ударялись о тяжелые доспехи и падали. Только одно нашло свою жертву, ударив солдата в шею. Лестариец повалился, отчаянно стараясь вырвать зазубренный наконечник. Чтобы умирающего не затоптали, его оттащили в сторону.
Паннионский Провидец не слишком заботился о вооружении и амуниции скаландиев. Их задачей было завязать бой и, насколько возможно, истощить силы противника. Кожаные доспехи и шлемы, копья с кривоватыми древками, трофейные мечи. У некоторых, правда, имелись щиты, но… сплетенные из лозы. Даже отступая, лестарийские пехотинцы продолжали косить скаландиев, однако те упорно лезли вперед, подбадривая себя гортанным боевым кличем.
— Назад! Рассредоточиться!
Громогласный приказ мигом возымел действие. Лестарийцы вышли из боя, развернулись и рванулись прочь по коридору, оставив павших, — тех схватили скаландии, поволокли назад. Нужда в живом коридоре отпала, и «Серые мечи» развернулись в заградительную цепь на пути хлынувших в ворота паннионцев. Щелкнули пружины арбалетов. Скаландии падали десятками, загораживая путь идущим сзади. Защитники города спокойно перезарядили арбалеты и приготовились к новому залпу. Тех немногих врагов, кто все-таки прорвался вперед, встретили мечи наемников.
Вторую волну наступающих постигла та же участь. Проход заполнялся телами убитых. Скаландии, появившиеся следом, были и вовсе безоружными. Пока «Серые мечи» перезаряжали арбалеты, паннионцы отступили, утащив с собой убитых и раненых соплеменников.
Дверь левой привратной башни распахнулась. Ворчун резко обернулся на звук, схватившись за свои гадробийские сабли. Из двери, пошатываясь, вылезли несколько окровавленных солдат Капантальского гарнизона. Среди них была и бесшабашная стражница Менакис по прозвищу Каменная.
От ее рапиры осталась лишь половина. Обломок лезвия, эфес и дужка гарды были густо заляпаны человеческой кровью. Кровь покрывала и всю правую перчатку доспехов женщины. К левой руке ее прицепилось что-то липкое, похожее на покрытую тиной веревку, с которой падали отвратительного вида бурые капли. Кожаные доспехи (помнится, Каменная заплатила за них кругленькую сумму и очень их берегла) зияли многочисленными дырами. Один из косых ударов распорол ей не только доспехи, но и рубашку, надетую под них. Из прорехи выглядывала правая грудь с кровавыми бороздами, оставленными чьими-то ногтями.
Каменная не сразу заметила Ворчуна. Ее взгляд застыл на арке ворот. Утащив последние трупы, скаландии вновь ринулись в атаку. Первые ряды, как и прежде, были встречены залпом стрел, однако это не остановило орущую толпу. Яростно размахивая руками, они двинулись на «Серых мечей». Наемники понимали, что силы неравные. Их ряды разделились надвое, и обе половины устремились вдоль по Предпортовой улице, где нападавших уже поджидали капантальские лучники.
Каменная что-то рявкнула своим боевым товарищам, и они послушно отошли в сторону, почти вжавшись в стену. Вот тогда-то храбрая воительница и увидела Ворчуна. Их глаза встретились.
— Пробирайся сюда, бык ленивый! — прошипела Каменная.
Ворчун подбежал к ней:
— Худ тебя побери, глупая девка! Приключений захотелось? Что тут происходит?
— А ты как думаешь? Когда эти сволочи проломили ворота, они сразу поперли на башни. Самые отчаянные лезли прямо по стене. — Каменная вдруг запрокинула голову, будто отшатнувшись от невидимого удара. Выражение ее глаз при этом было пугающе спокойным. — Нам пришлось отступать наверх. Биться буквально за каждый этаж. Я напоролась на стража Домина. — Голова женщины опять дернулась. — Представляешь, он пощадил меня. Наверное, хотел оставить на закуску. Ничего, я его отблагодарила… Что мы здесь стоим? Скорее отсюда!
Они побежали. Каменная взмахнула левой рукой, забрызгав Ворчуна смесью из желчи и жидкого человеческого дерьма.
— Я выпотрошила этого ублюдка. Слышишь? — Она сплюнула. — Он даже толком не сопротивлялся. Мямлил какую-то чушь. Хныкал, как сопливый мальчишка…
«Дура, ты родилась в рубашке. Со стражами Домина шутки плохи!»
Каменная вдруг остановилась и повернулась к Ворчуну. Ее лицо стало бледным и испуганным.
— Так это был… настоящий бой? Война? А этот дурень — их… — Она привалилась к стене. — Боги, во что же мы вляпались!
Ее боевые товарищи, не обращая внимания на женщину, пробежали мимо. Ворчун придвинулся к напарнице поближе.
— Говоришь, ты его выпотрошила? — переспросил он, не решаясь взять ее за руку.
Каменная кивнула. Глаза ее были плотно зажмурены, а дыхание вырывалось из груди болезненными, хриплыми толчками.
— Значит, на мою долю ничего не оставила? — уточнил Ворчун, пытаясь пошутить.
Она покачала головой.
— Жадная ты, красавица. Ну ничего, стражей Домина у них много. На всех хватит.
Каменная уткнулась ему в плечо. Ворчун обнял ее.
— Давай выбираться из этой заварушки, — сказал он, уговаривая ее, точно ребенка. — У меня есть чистая комната. Там найдется и где помыться, и чего поесть. Дом находится неподалеку от северной части стены. Ты не волнуйся, там безопасно. Я нарочно выбрал комнату в самом конце коридора. Всего одна дверь. Я встану за дверью и никого не пропущу. Обещаю тебе.