Новый век начался с понедельника
Будучи кандидатом технических наук, работал Абрам в районе «Авиамоторной», в одном оборонном НИИ, в котором приходилось бывать в командировках и Платону, и даже преподавал в институте какой-то специальный предмет.
Он был женат вторым браком на, относительно молодой женщине, и имел сына, почти одногодка младшему сыну Платона.
Всё это способствовало их быстрому сближению.
К тому же Абрам оказался как раз из той самой техническо-преподавательской интеллигенции, к которой относил себя и, по собственному опыту это знающий, комфортно себя в ней чувствующий, Платон.
Как человек воспитанный, порядочный, высокой культуры и интеллекта, Абрам недолюбливал Инну, почему-то презрительно относившейся к нему, и особенно, просто патологически, не переваривал Ивана Гавриловича.
Гудин тоже не баловал Абрама вниманием, высказав однажды Надежде своё истинное отношение к нему:
– «Вот, видишь? Хоть и еврей, а порядочный!».
– «Все евреи всегда всё гребут под себя!» – услышал конец его мысли, вошедший в кабинет Платон.
– «Ну, конечно! Не всё, а только самоё хорошее, нужное и выгодное!» – вмешался в разговор Платон.
– «Да! Ты прав! Абсолютно точно!» – обрадовался единомышленнику Гудин.
Зима как-то незаметно закончилась. Март набирал силу.
Лыжный сезон уже завершился, до дачного было ещё далеко, заниматься с машиной в гараже было пока холодновато, основные домашние, плановые, ремонты были сделаны – и у Платона появилось по выходным дням свободное время.
И он решил попробовать себя в прозе.
Разбирая архивы отца, при подготовке к его столетию, невольно читая его записи и заметки, Платон понял, что ему пора писать прозу.
Во второй декаде марта он решил попробовать.
Сначала литературно оформить свои командировки в Киев в 1989 году и Казань в 1995 году, а также все события, происшедшие в этот период, разбавив прозу стихами о Киеве, Казани и Абрамцево.
Иван Гаврилович Гудин, как-то застав Платона за этим его новым занятием, заинтересованным взглядом прочитал уже написанное коллегой, и остался весьма довольным, отметив хороший стиль и лёгкий литературный язык начинающего литератора.
Видимо мартовская погода повлияла не только на котов, но и на стариков и не очень, так как тут же Иван Гаврилович спросил Платона:
– «А ты порнуху сможешь написать? Ведь сейчас она в моде, и без неё тебя издавать и читать не будут!».
– «Я смогу написать на любую тему, в том числе и порнуху!» – самоуверенно ответил Платон.
Он тут же встал к своей невольной «конторке», включил своё богатое воображение и, как в кино, стал просто красочно описывать увиденное в своём распалившемся сознании.
Через несколько дней он набрал текст на компьютере, распечатал, и отдал его на «рецензию» знатоку Гудину.
Платон видел, как Иван Гаврилович неотрывно водит туда-сюда своим лицом по тексту, пытаясь одним глазом поскорее объять и вобрать в себя.
По раскрасневшемуся лицу старца Платон понял, что тот дошёл до, так его интересовавших, нужных мест. Доцент даже заёрзал в кресле, незаметно рукой подправляя восставшее начало.
Значит, я попал в точку! – восторженно решил Платон – если даже у старика всё восстало и поднялось от моего чтива.
И действительно, Гудин был просто в восторге от прочитанного. И произведение пошло по рукам.
Первым, по праву главного, читать взялась Надежда Сергеевна, которая по-прочтении сразу же и высказалась:
– «Платон! Ну, ты и даёшь! Я ничего такого в жизни не читала! Набоков со своей Лолитой ну просто отдыхает!».
Незаметно набирала силу весна. И это самым явным образом отразилось и на зрелой части не лучшей половины человечества.
В одно утро в кабинет к Платону Петровичу с Марфой Ивановной впорхнул довольный Иван Гаврилович, всё ещё озорно напевая себе под нос:
– «Пришла весна, запели птички, набухли почки и яички!»
Захихикавшая Марфа Ивановна тут же вспомнила случай из жизни её знакомых, самым лучшим образом подходивший к данной ситуации, с которым она тут же и познакомила сослуживцев.
– «У моей знакомой как-то раз невестка пришла пораньше домой с работы. А дома должен был быть её муж после ночной смены. Она вошла в квартиру, и слышит – в ванной вода из душа льётся.
И, не долго думая, она заходит в ванную, тихонько сбоку отодвигает шторку, и просовывает туда свою руку. И прям дальше суёт её, хватая у мужика между ног, приговаривая: – «У, ты, какие шарики!». А оказалось – это тесть!? Хи-хи-хи!».
Весёлое, и даже хулиганское настроение, заданное с утра Гудиным и Марфой, ещё долго влияло на Платона. Когда в офис вошла симпатичная благоухающая дама средних лет, с порога задавшая риторический вопрос с ненужными интимными подробностями:
– «У Вас можно приобрести биодобавки? А то я этими лекарствами так себе изменила микрофлору…!».
То развеселившийся Платон не удержался от очередного ёрничества:
– «Что там завелась микрофауна!».
Весна была в разгаре. Приближался май и ещё один юбилей, тоже пришедшийся на этот, богатый на них, 2004-ый год. Это пятидесятилетие Натальи Давыдовой – матери второго ребёнка Платона Владимира, проживавшей с ним и его семьёй в Жёлтых Водах Днепропетровской области на Украине. Платон решил обязательно послать ей, своей давнишней бывшей возлюбленной, душевное послание, причём конечно в стихотворной форме.
Он вспомнил их с Наташей любовные приключения, жизненные трудности и перипетии того времени, последствия их, и его рациональный и разумный выход из создавшегося положения.
Платон написал большое стихотворение и, вложив его в юбилейную открытку, послал по привычному адресу на, ставшую уже для россиян далёкой, Украину.
Быстро годы пролетели.Подошёл твой Юбилей.Под весёлый звон капелиЯ дарю тебе елей!Я дарю тебе куплеты.Я дарю тебе стихи.Смог бы, подарил сонеты.Была бы рядом, то духи.Я дарю тебе, Наталья,Знак вниманья, доброты.Знал бы, выполнил желанья,Хоть меня не просишь ты.В 75-ом, я в июнеПознакомился с тобой…Те дела давно уж втуне.Но зато итог какой?!Родила ты нам сыночка.(Ведь всего одна то ночка)Вырос, просто богатырь…Да, с пропиской проволочка.Шли дела тогда бы вширь.Он от сладкого зачатья.И здоров он и красив.Смог бы жить тогда начать я,Но был слишком я спесив.Да, другие были планы:Дело чести и семьи.Заживить скорее раныНужно было, ты пойми.Я не мог тогда жениться.Ты ведь помнишь, Натали?И тебе пришлось крепиться…Друг от друга мы вдали.Но тебя всегда я помнил.Ждал лишь часа своего.А когда завет исполнил,Рядом… нету никого.Жизнь меня не баловала.По заслугам выдавала.Но и я ведь не балун.Так лишь, маленький шалун.Но прошли года, невзгоды.Сын наш вырос, перерос.Но какие наши годы?Подними ты кверху нос!Сыном можешь ты гордиться.И женой его, ей, ей!В жизни смог… оборотиться.Так что сердцем не болей.Не болей душой и телом.Будь здорова ты всегда.Между прочим, между деломТы блюди всегда себя.Нашу воспитай ты внучку.Не забудь ко мне прислать.Собери семью ты в кучкуЮбилей свой отмечать.И на этом ЮбилееТы стихи мои прочтиГромко, голос не жалея.А меня за всё прости.Я тебе, Н.В., желаюХорошо что б шли дела…Как могу, так ублажаю.Буду делать так всегда.Главное – здоровья много.В жизни – больше светлых лет.Оптимизма хоть немного,Как прививку от всех бед.Пора и тосты поднимать,А потом… внучонка ждать.Открытку эту я дарю!Тебя за всё благодарю!С Юбилеем поздравляю!От всех нас тебе желаюСчастья, радости, тепла,И красивой быть всегда!